Лачплесис
Шрифт:
Даугавы волнах. Купцы отплывавшие спешно меняли
Разный немецкий товар на мёд, на меха дорогие.
А остававшиеся иноземцы уже нанимали
Ливов и латышей строить город у Ридзини устья.
Вскоре подъехал старейшина Каупо. Сопровождаем
Дитрихом, сел на корабль он под громкие крики приветствий.
Став на высокой корме, обратился Каупо к народу:
"Братья мои дорогие! Дошли ко мне дивные слухи
О несказанно богатых, прославленных
С немцами дружбу поэтому я заключить предлагаю
И разрешить им на нашей земле свой город построить,
Чтобы отныне торговые здесь пролегали дороги,
Чтобы цвела наша родина, множилось наше богатство!
Дабы проверить чудесные слухи о Западе, сам я
Еду в Неметчину и обо всём расскажу вам, вернувшись,
Что я там видел и что нам потребно для нашего блага.
Ждите меня терпеливо и с немцами дружно живите!"
"Славный да здравствует Каупо! Пускай живут иноземцы,
Коли с намереньем добрым они нашей дружбы желают!"
Так, восклицая, народ отвечал старейшине Каупо.
Поднял якорь корабль, подгоняемый ветром попутным,
Двинулся. Вслед ему шапками с берега люди махали.
Кангарс-святоша остался на суше. Он-то всех лучше
Знал, что за дружба с балтийским народом надобна немцам.
Кангарс и Спидала - Спидала тоже корабль провожала,
Оба с коварной усмешкой глядели вслед уплывавшим:
Всё ж был один человек, что зловредный их замысл проведал...
"Калапуйса победитель - Лачплесис тут!" - в народе
Слышались возгласы. Дружно толпа раздалась, пропуская
Витязя. Он осадил скакуна, покрытого пеной,
На землю спрыгнув, направился к Кангарсу он и угрюмо,
Грозно спросил его: "Старый злодей! Отвечай мне немедля:
Где моя Лаймдота, Буртниекса дочь? Или череп
Я раздроблю тебе; знаю я хорошо, кто виновен
В исчезновеньи её!" Не успел ещё Кангарс придумать,
Что бы ответить, как Спидала, вдаль указавши рукою
На уплывающий быстро корабль, ехидно сказала:
"Там она! Вместе с парнями немецкими за море едет!"
Юноша гневно воскликнул: "Злодеи! Убийцы народа!
Люди, не слушайте этих обманщиков!
– Я-то их знаю!
Кангарс бесчестный и Спидала адовой нечисти служат,
Ради корысти своей продают и народ свой и веру!
Также не верьте и этим пришельцам, немцам коварным,
Если вам дорога свобода и прадедов вера!"
Но пока обвинение страшное это в безмолвии
Слушали люди, Кангарс с духом собрался и быстро
В этот опасный
Мигом всю добрую славу свою, что нажил годами)
Заговорил: "Юный витязь мой! Будь в твоём обвиненьи
Истины сотая доля, пускай меня Перконс раздавит
Здесь же на месте. Но ведомо мне, что тебя обманули.
Верь мне: за благополучье сородичей наших ответит
Каупо, который и сам плывёт с ними в дальние страны,
Чтоб самолично рассказы людей чужеземных проверить.
Слушай, и сам ты своё обвиненье признаешь напрасным:
Лаймдоту не похищал никто. Сама захотела
С Кокнесисом, - его она втайне и раньше любила,
Сесть на этот корабль. А тот ведь давно уж проведал,
Что собирается Каупо ехать в немецкую землю
И из дружины своей взять юношей самых толковых,
Чтобы премудростям всяким заморским они обучились.
Кокнесис очень хотел с ними за море ехать учиться.
Прошлою ночью обоим им с Лаймдотой выпал удачный
Час, чтобы, старого Буртниекса дом незаметно покинув,
С Каупо вместе уплыть в немецкие дальние земли.
Но успокойся, мой витязь! Теперь не терзайся напрасно!
Правду узнай: никогда тебя она не любила,
Лишь уважала она твои подвиги и не хотела
Горе тебе причинять, на любовь отвечая отказом.
Сердце же требует прав своих тоже! И Лаймдота нынче
Счастлива, соединясь со своим настоящим любимым!"
Если бы Перконс ударил над ним среди ясного неба,
Лачплесис не был бы так потрясён, как он потрясён был
Словом злодея. Бледен, убит, уронил он бессильно
Руку с мечом, что занес над злодеем. Боль терзала
Невыносимая душу его; лезвия исступлённой
Муки изрезали сердце. "Что ж это? Кокнесис, первый
Друг его, так обманул?.. А Лаймдота, ради которой
Отдал бы он сто жизней, лгала ему? Да неужели
Всё это правда?" Хотя в глубине души не поверил
Витязь обманщику, всё ж не нашёл иных объяснений
Исчезновенью невесты и друга. Такие же мысли
Прежде его обступали, но он от себя отгонял их,
Думая: нет, подожду, пока не воротится Каупо
Или другой чей-нибудь корабль мне вестей не доставит.
И берегитесь тогда вы, лукавые, если налгали!"
И уж не слушая их и не глядя на них, на коня он
Сел и уехал прочь горделиво вдоль Даугавы синей.
Полная радости злобной Спидала вслед поглядела,
Думалось ей, что она вожделенной цели достигла.