Лагерь
Шрифт:
Катя не стала вырываться - бесполезно, я схватил намертво. Она просто сжала губы. Крепко сжала. И я, как неудовлетворённая пиявка, от неё отпал, уже тогда осознавая, что это было фиаско. И как дальше с этим жить?
Катя отстранилась и сочувственно посмотрела на меня:
– Ты напрасно перешёл эту границу. Во-первых, я тебе не давала повода, во-вторых, ты очень будешь об этом жалеть. Но я не хочу, чтобы ты всё лето носил в себе это чувство. Давай просто поговорим.
Я молчал, чувствовал себя, как побитая собака.
Катя тоже выдержала паузу:
– И дело, как ты понимаешь, не в возрасте, а в обстоятельствах, при которых мы познакомились. Я вожатая, будущий учитель. Если я позволю разыграться твоей просыпающейся природе, то это будет называться развращение малолетних. Но то, что ты переживаешь первое чувство - это нормально и стесняться этого не нужно. А потом, знаешь, подростки сейчас стали такими ранними, скороспелыми, и, как правило, циничными. А ты не торопись становиться взрослым, сохрани в себе чистоту. Поживи в ней, - Катя помолчала и добавила.
– Всю свою атомную энергию направь…
И тут я грубо её перебил:
– На создание модели России будущей?
– Заметь, я этого не говорила. И не злись. Я тебя таким не видела. Тебе вообще не идёт.
– Ладно. Думаю, я справлюсь. Правда, не знаю, как мы будем дальше общаться.
– Как и общались. Лично у меня по отношению к тебе ничего не изменилось.
– Посмотрим.
В каюте меня ждал Лев.
– Ого, ну и видос. Она тебя отшила, как Ларина Онегина?
– Типа того.
Я грохнулся на кровать в чём был.
– Если это настоящая любовь, то она не может быть счастливой. Во всяком случае поэты о такой не ведают, - и, как повелось, к месту и не месту, прочитал из собственного:
Средь тысячи судеб, моя, где любовь?
Дай знать мне, окликни, с собой позови!
И я, непрозревший, мытарствую вновь
В зале ожидания любви.
– Какое счастье, что я не поэт! Может, повезёт?
– Быть не поэтом - вот несчастье, - искренне посочувствовал мне Лев.
– Друг мой, она не твоя, тебе просто померещилась. Она чужой огонь, тебя несогреющий. Вот послушай, я тут набросал.
Лев из-под подушки вытащил свой маленький блокнот, с которым никогда не расставался, и прочитал:
Когда Галактика раскрутит колесо своих созвездий,
И во вселенской сумрачной глуши,
Две искры встретятся, скитаясь после смерти,
Твоей души, моей души.
Какой ты будешь через вечность - я не знаю.
И как меня изменят тайны бытия?
Уверен я - друг друга мы узнаем -
Две малых искорки - и ты, и я…
– Лев, я в горячих спорах с мамой для себя уже давно решил вопрос о происхождении жизни: я эволюционист. Подобного рода лирика мне просто…
Я замолчал, подбирая подходящее слово, но мне помог Лев:
– Претит? Ты хотел сказать?
– Прости.
– Да ничего, я всё понимаю:
Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень
Не столь различны меж собой.
– Лев, там была печальная история. Мы не будем стреляться, давай спать. Тем более завтра надо будет как-то с Катей общаться.
– Сделай вид, что ничего не произошло.
– Вот именно, что вид…
Глава 9
Скучно
Прошла ещё неделя. И вдруг все как-то разом заскучали. Первой начала Ксюша:
– Эх, ну и отдых! Скукота!
Ольга поддержала:
– Да, лежим как морские котики, ты даже с Володей перестала собачиться.
– А что с ним цапаться. Вон, посмотри, лежит под навесом как агнец божий. То хоть колеса крутил, а сейчас только в песок закапывается.
– Ну у меня тоже от первой неудачной любви ломка была. Это не смертельно. Крепче будет.
– Расскажешь?
– Ещё больно.
Девушки легли на полотенца, закрыли глаза и долго молчали: Ксюша думала, что ей уже 14 лет, а у неё ещё ни разу в жизни не было сильного чувства, Ольга же, вновь и вновь вспоминала последние минуты, проведённые с ним…
Из какого-то тихого оцепенения их вывел Лев. Парни подошли неслышно, сели по обе стороны от девушек, и поэт тихо, словно перекатывающийся песок, прочитал:
В одной из дальних жарких стран,
Где много диких обезьян
И где жирафы шею прячут в облака,
Жил чернокожий мальчик Ван,
По-русски, попросту Иван.
Сушила парня странная тоска.
Девчата приподняли свои шляпки, под которыми скрывали лица от солнца, и удивлённо посмотрели на Льва. Начал Володя:
– Мы вот тут подумали с поэтом, - помолчал, продолжил: - Мы вот тут подумали со Львом, - опять замолчал.
– Что ты сопли жуёшь: говори, что вы там надумали?
– резко, как всегда, оборвала его Ксюша.
– Скучно на этом свете, господа!
– заключил за друга Лев.
– Что вы хотите?
– спросила Ксюша.
– Помните, Катя рассказывала, что можно поиграть в каменоломне?
– напомнил Вова.
– Вот мы и подумали: а почему бы и нет? Скучно целыми днями валяться на песке.
– К тому же все ребята вокруг чего-то делают: обсуждают какие-то проекты, носятся со своими экспериментами. Их глазами можно костры разжигать. На нас смотрят, как на паразитирующий недоумков. Может, нам тоже стоит подумать над нашей задачей?
Конечно, все про себя согласились со словами Володи, но Ксюша не была бы Ксюшей, если бы не возразила: