Лагом к волнЪ
Шрифт:
– Ты не видишь, а я вижу! – Пронзительно кричал Антоша. – И волосы подбирать не надо в косу. Не нужна мне в доме старушка с гулькой!
Татьяна тут же расплетала густые волосы и откидывала их назад, как нравилось мужу.
– Тарелку себе взяла большую. Мне – подсунула маленькую, – обижался он в следующий раз.
– Не сердись, Антоша. У меня тарелка большая, но старая и пощербленная, которую ты принес с корабля, а сегодня в «Военторге» давали тарелочки – беленькие с золотым. Я и купила ее тебе…
– Тарелочку мужу купила?! А сервиз для меня жалко?
– Что
– Так я и знал! – Кинул Антоша полотенцем об стол. – Ты вышла за меня из-за денег!
– Что ты, Антоша! Что ты! Я вышла замуж потому, что люблю тебя! Мне не нужны твои деньги! Но у меня не такая большая зарплата, чтобы делать большую покупку.
– Не надо считать мои деньги! Я их заслужил – каждую минуту рискуя жизнью, защищая Родину! В отличие от тебя и твоего овощного завода!
– Консервного завода, Антоша, – поправила его жена.
– Пусть овощного завода! Пусть консервного! Вы Родину не защищаете и жизнью не рискуете!
Антоша все же выбил однажды на базе и принес домой импортную суповую курицу. Курицу муж принес домой! Не синюшную отечественную – с местной птицефабрики, а – производство зарубежных ферм! Или фирм?
Зарплату военным морякам действительно заморозили и все они после боевого похода сидели на попечении жен. Зарплату заморозили, но продпаек выдавали исправно, как и положено – каждый месяц. Паек выдавали внушительный. Офицерам приходилось его не приносить, а привозить. Правда, проднабор этот был частично не всегда съедобным…
Кроме тушенки, рыбы и колбас, давали масло, сахар, бакалею, картошку. И даже сгущенное молоко! Начальство старалось поощрить комсостав из того малого, что было в то грозовое переломное время.
Но Антоша привык к холостяцкой жизни и, женатым признавать себя не спешил. Бакалею и картошку он не брал, а сгущенное молоко, колбасы и тушенку оставлял в своей каюте в холодильнике: сообразить многоэтажный компанейский бутерброд, если друг постучится или самому заунывно поесть после вечернего чая – тут продзапас и «на товсь». Антоше разрешали сход4 с корабля раз или два раза в неделю. Поэтому паек дома ему был не нужен. А корабельная служба у офицера – аппетиту и здоровому сну способствует: готовить корабль к ремонту, матросов учить уму разуму. Проверки-документы-оргпериоды, оргпериоды-документы-проверки…
Татьяна сварила суп из этой многострадальной курицы, а мужу, оказывается, хотелось «табака». Жена оправдывалась, что суповая курица жесткая и любимый ее не угрызет.
– Хочу куриного мяса! – Приказал Антоша.
Приказы мужа Татьяна всегда выполняла беспрекословно: вводная поступила поздно вечером и, уже к ночи, она окончила отделять отварное филе от кости. Какое мясное блюдо изобрести мужу из этого цыпленыша? Только на «табак» его и хватит. Жена перемолола филе на фарш и сделала тефтельки.
Когда мясо – предварительно отварить в соленой воде, процедить, еще раз отварить. Протомить в этом
Но Антоша опять обиделся. Такую маленькую аппетитную тефтельку жена взяла себе, а ему – «бакланов настрогала»!
В позапрошлый обед жена не так отбила говядину. Отбила ее слишком тонко! «Экономит на муже!» – Подумал муж.
Спасибо Антошиному другу-соседу по КБЧ-пять5 каплею Димке Носову: он схватил мисочку с отбивными и – бежать к себе в «каюту», в комнату, то есть, напротив. Жена у Димки медсестра, была на дежурстве, а он пришел домой в неурочное время. Жены разве себе готовят? Дома шаром покати, а в холодильнике «русалка хвостом бьет». Димка кричал своему другу:
– Зажрался ты, баклан! Мясо во рту тает! – Бедным бакланам в ту неделю, конечно, не везло, от стыда в залив падали стаями.
Антоша, не доедая ужина, всегда обижался и уходил спать. Посреди ночи он просыпался и стонал:
– Ты меня забиваешь в угол между стенкой и кроватью!
– Антоша, может нам у коменданта кровать пошире попросить? – Предложила ему сонная жена.
Они менялись местами. Татьяне лежалось удобно и под стенкой, и с краю. Антоша снова обижался, не находил себе места и не мог уснуть.
Потом он взял за обычай просыпаться чуть раньше и, сталкивать спавшую жену с кровати. Ему казалось это очень забавным.
Проснувшись однажды утром, он увидел, как Татьяна еще спит. Антоше не просто не понравилось лицо спавшей жены, оно показалось ему вовсе – гадким. Ее ресницы и веки чуть дрожали во сне, а на щеке Татьяны виднелся отпечаток от подушки.
«Это и есть то самое семейное счастье? А ведь бывают еще и запахи!» – Обескуражено подумал Антоша, разочаровываясь в семейной жизни. Согнув ногу в колене, муж спихнул жену с постели, а когда спящая жена упала на пол и, до конца не проснувшись, начала забираться на кровать Антоша разразился гомерическим хохотом:
– Иди, готовь мужу завтрак! – Скомандовал он. – И чтобы ходила перед мужем в вечернем платье с прической, а не в ситцевых халатах! Спать будешь теперь на раскладном кресле!
– Почему? – Сразу проснулась Татьяна.
– Потому! Впредь так и будет, а вопросы оставь для своей мамы!
Вопросов своей маме Татьяна задавать не собиралась. При чем тут ее мама? Если сама Татьяна, как ни старалась, не могла угодить мужу!
Она всегда ограждала Антошу от бытовых забот. Если его домой отпускают раз или два в неделю, у нее должно быть всегда и все – «на товсь»! После работы она стояла в очередях за продуктами. Тащила в общественном транспорте сумки из города в гарнизон. Пыталась на свои сэкономленные обесценивающиеся рубли сделать какой-то уют в их гнездышке. Еду готовила на общей кухне, а в своей – только разогревала. Чтобы любимого Антошу не беспокоил невыветрившийся чад.