Шрифт:
Пролог. Довольно длинный, но занимательный...
Многие жалуются на судьбу, но поверьте,
Вы уже достигли половины успеха, если вас не зовут Ариадна Константиновна...
Ариадна.
Моя мама, по фамилии Простакова, питала странную слабость к романам Агаты Кристи и посчитала забавным назвать дочь в честь одного из героев. Мне крупно повезло родиться девочкой: мир не пережил бы появления на свет Простакова Эркюля Константиновича...
Но рассказ не о происхождении моего имени,
Я должна перейти к сути и умолчать о тех курьёзах, которые происходили со мной в детстве и юности, опять же благодаря изобретательности любимой родительницы, но всё же кое-что проясню. Честно, мне мама всегда казалась странной, без важного винтика в голове, и я всегда к ней относилась с жалостью, а порой стыдилась.
Нина Фёдоровна Простакова отличалась бескорыстной добротой и исключительной наивностью. Она носила смешные вещи и меня одевала по своему подобию. До сих пор с ужасом вспоминаю парадно-выходной малиновый свитер, шерстяные рейтузы и льняную зелёную юбку колокольчиком... К этому поистине божественному наряду полагались резиновые сапожки с черепашками. Уверена, я была неотразима, но дети почему-то смеялись, и мальчики долго обходили меня стороной.
Сама же мама часто куталась в пёстрые шали, надевала длинные, яркие пальто, зимой запросто могла выйти в туфлях, но с зонтиком... И я никогда не могла понять, чему она всё время так загадочно улыбается, пока однажды к нам не пришли доктора...
Мне повезло и на этот раз: к тому моменту, как Нину Фёдоровну забрали в больницу, посчитав, что она опасна для общества, я уже была совершеннолетняя. Первое, что я сделала... выкинула все вещи из дома, оставив только мебель, и то - половину, и перекрасилась в чёрный цвет. И с этого дня стала носить только нейтрального цвета одежду, стараясь быть незаметной. Но, видимо, как-то на мне отразилось мамино влияние, или гены взяли своё, и я поступила в один из самых престижных вузов Санкт-Петербурга на «актёрское искусство». Благо проблем с учёбой никогда не возникало. Поступила на бюджет, и мне предоставили комнату в общежитии, а квартиру - нашу скромную однушку - стала сдавать и, собственно, жить на эти деньги.
На сцене я менялась, становилась другим человеком: отважным, смелым и дерзким. Я не боялась говорить громко, выразительно, не боялась, что люди станут смеяться и тыкать в меня пальцем, даже если я выйду в шторе или с горшком на голове. На сцене позволялась любая глупость, и именно это обстоятельство натолкнуло меня на мысль, что многие безумцы прячутся в театральных вузах и выдают своё сумасшествие за талант.
На сцене я жила, дышала полной грудью, плакала и смеялась по-настоящему, от души, но стоило только покинуть репетиционный зал, как замыкалась в себе, становилась угрюмой, и со стороны казалось, словно я вечно сердитая и чем-то недовольная. Сокурсники уважали меня за талант, но остерегались. И никто не знал, что моя мама лежит в психиатрической лечебнице...
На третьем курсе со мной случилось ещё одно недоразумение. Я влюбилась. Новый парень, откуда
Не знаю, как так вышло, но мы начали встречаться. Эти странные отношения продлились год, и всё это время меня не покидало ощущение нереальности происходящего. Я словно угодила в липкую паутину. Не скажу, что Серёжа был мне неприятен или груб, или вёл себя странно, но грызущее чувство смутной тревоги заставило разорвать с ним отношения.
С этого всё и началось. С конца моей любви...
Тем же вечером к нам в квартиру, с которой я попросту ещё не успела съехать, - а снимал её Сергей, - вломилась его многоуважаемая маман, которую я видела раза два или три, и то мельком.
В этот день я имела удовольствие узнать о себе много интересного. Таких изощрённых оскорблений не знает даже наш преподаватель по искусству красноречия. Ему стоит подучиться у этой женщины.
Выяснилось, что я (цитирую) «неблагодарная, дрянная девчонка» и просто «не одупляю», какое «счастье» на меня свалилось. Именно по этим причинам я должна немедленно извиниться и выйти за её сына замуж.
Степень моего культурного шока не передаст ни один творец. Я честно постаралась «одуплить», что, собственно, происходит, и ответила вежливым отказом, продолжая укладывать свои вещи в сумку...
Милой с виду женщине пришёлся отказ не по вкусу. Она буквально менялась на глазах, становясь всё страшнее - в буквальном смысле! Её волосы стремительно седели, кожа приобрела землянисто-серый оттенок, глаза покраснели, и я по наивности решила, что впечатлительную родительницу сейчас «посетит» инфаркт миокарда, и достала телефон, чтобы вызвать скорую.
Невменяемая мамаша набросилась на меня в этот момент и стала трясти, словно куклу, шипя что-то невообразимо жуткое.
Слова, как ни странно, я разобрала и запомнила...
«За свою слепоту и дерзость!
Силами, данными мне,
Налагаю печать проклятья!
Жить тебе в облике страшном,
Пока твоё чёрное сердце
Не познает признание истинной любви...»
Согласна: стихи так себе, но эффект они возымели невероятный. Взбесившаяся ведьма ловко выдрала у меня клок волос, без помощи спичек сожгла его и дунула мне в лицо...
Я поплыла...
Поплыла, словно в космическом тумане (хотя и не бывала в космосе, но мозг сам на своё усмотрение придумывает ассоциации), запнулась и потеряла сознание. Не знаю, чего уж добивалась полоумная мама Серёжи, но очнулась я в абсолютно другом месте...
***
Мне чудилось, что я плыву по воздушному коридору и заглядываю в открытые двери. Они были такие разные... Весёлые, яркие, серые и унылые, но мне приглянулась только одна. Закрытая...
***
Когда я пришла в сознание то ещё долго не решалась открыть глаза. Во-первых, меня смущал дневной свет, который так усиленно пробивался сквозь закрытые веки. Его попросту не может быть поздним зимним вечером. Ещё настораживал шелест ветра и пение птиц...