Лаки
Шрифт:
Олимпия сказала Витосу, что ей надо обсудить с Флэшем одно очень важное деловое предложение. Он и ухом не повел, с головой уйдя в беседу с Дианой Джаггер (или то была Диана фон Фюрстенберг – Олимпия всегда их путала}.
Флэш оправдал свою репутацию. Олимпия чувствовала себя счастливой. Она уехала на такси, пока он еще спал. А в полдень следующего дня продемонстрировала ему, что она – не просто очередная нимфоманочка. Проснувшись, он обнаружил у себя в комнате шесть ящиков дорогого шампанского, солидное количество иранской икры и небольшой
Даже Флэш знал, что у Тиффани согласятся выгравировать надпись в такой короткий срок только для того, кто действительно имел бабки.
Она приложила к подаркам визитную карточку «Олимпия Станислопулос» – с адресом и телефоном. Фамилия такая же известная, как Онассис.
– Кто такая? – спросил он, показав карточку Комо Роузу, своему менеджеру.
Комо вгляделся, громко рыгнул и объявил:
– Ну как – кто? Дочка Димитрия Станислопулоса. Они богаче Гетти.
Флэш умел ценить подарки судьбы.
Он ухмыльнулся, обнажив два ряда редких гнилых зубов. Дантисты не занимали важного места в его жизни.
– Позвони ей, – приказал он. – Пусть приезжает в пять. Я возьму ее на концерт.
Она объявилась в пять тридцать, вся в тафте, кружевах и бриллиантах.
– Ты офигенно опоздала, – приветствовал ее Флэш. – И офигенно расфуфырилась. И нам понадобится еще пара ящиков шипучки. Распорядись.
Никто еще не разговаривал с Олимпией в подобном тоне. Ей понравилось. Очень. Нечто новенькое.
Они понюхали кокаинчику, а по дороге на стадион, где «Лайэбаутс» давали свой первый за пять лет концерт в Нью-Йорке, отлакировали шампанским. Журналисты обалдели.
В недельный срок Олимпия приобрела огромную квартиру с видом на Центральный парк. Флэш въехал туда одновременно с ней.
В ту ночь они стояли на причудливо оформленной террасе и смотрели на раскинувшийся перед ними город.
– Неплохо, девочка, – объявил Флэш и закурил «косячок».
Олимпия отпила из горлышка шампанского (ее новая привычка) и согласно кивнула. И почему только она потеряла столько времени в Европе, когда в Нью-Йорке так весело?
Она подумала: как насчет Бриджит? Пока что она ни словом не обмолвилась Флэшу о существовании дочери. Возможно, лучше просто позабыть о ней на неделькудругую. Зачем поднимать эту тему и все портить?
Флэш глубоко затянулся «косячком». И почему он раньше не подумал о том, чтобы подцепить богатую пташку? Это явно имеет немалые преимущества.
Он подумал о шестнадцатилетней женушке, позабытой где-то в Европе. Пока что он ни словом не обмолвился о ее существовании. Впрочем, то было тайное венчание, о нем не знал никто. Возможно, стоит просто забыть о ней на какое-то время. Она привыкла к его долгим отпускам. Зачем поднимать эту тему и все портить?
Олимпия и Флэш прекрасно устроились.
ГЛАВА 32
После
Будь он ее мужем, она бы содрала с него шкуру с живого.
Когда Лаки стояла у раскрытой могилы под проливным дождем, на нее навалилась жуткая тоска. Но потом, в ресторане, ей стало еще хуже. Надо поскорее выпить один бокал – и прочь отсюда. Она оказала Матту просимое одолжение, и достаточно.
Лаки стояла у бара и пила перно, когда откуда-то взялся давешний комик. Высокий, стройный, с зелеными глазами и убийственной улыбкой, Она сразу же его узнала. Даже имя его вспомнила прежде, чем он представился. Ленни Голден.
Комик. И какой!
Лаки хотела сказать: «А ты-то какого черта здесь делаешь? Я тебя уволила и надеялась никогда больше не видеть». Но она промолчала, пока он, путаясь, подыскивал нужные слова. А когда он назвался, она притворилась, что совсем забыла его, а потом прошла мимо него, как мимо пустого места, и быстро ушла.
Если говорить правду, она нашла его опасно привлекательным. Голден отверг ее однажды, и она не собиралась рисковать вторично. Какое, однако, нахальство – он еще осмелился заговорить с ней!
Вернувшись в отель, Лаки решила больше здесь не задерживаться. Ей теперь ничего не оставалось делать в Вегасе; даже Джино уехал. Она позвонила Косте и сообщила, что прилетает в Майами на следующий день. Затем начала собираться, в спешке бросая вещи в чемоданы. Что-то подсказывало ей, что нужно торопиться.
В Бель Эйр царили мир и покой. Повар приготовил цыпленка по-восточному, одно из любимых блюд Джино.
По телевизору показывали интересный бейсбольный матч, и он смотрел его, развалившись в уютном кресле, в то время как Сьюзан, леди до кончиков ногтей и все же безумно сексапильная, что-то шила рядом, одетая в бледно-голубой пеньюар.
Как далеко в прошлом остались улицы Бронкса, думал Джино, давние и далекие, опасные улицы, на которых он начинал свой жизненный путь без гроша в кармане.
С довольным видом он затянулся тонкой гаванской сигарой и зачерпнул мороженого из блюда серебряной ложечкой.
Да. Он поступает абсолютно верно. Такая жизнь – по нему.
Сьюзан назначила день свадьбы. Он был готов.
Лаки вылетела из Вегаса рано утром. По пути в аэропорт она заскочила к доктору, чтобы та сделала ей инъекцию витамина В-12. Она предпочитала иметь дело с врачами-женщинами, ибо мужчины всегда обращались со своими пациентками как с недоразвитыми детьми. Врач настояла, чтобы Лаки сперва сдала несколько элементарных анализов.