Лапы волчьи, характер русский
Шрифт:
– И что дальше?
– Скорее всего, он сказал атаману что-то нелицеприятное. Он-то думал, что Семенов верующий офицер, что ему надо помочь покаяться. А тот каяться не стал, просто натравил на старика собак. Его разорвали… страшным образом. Мы тогда дрались с поляковцами и вышли на Семенова совсем случайно, уже неподалеку от океана. Между Семеновым и Поляковым была большая свара из-за царского золота: оно рассеялось по тайге, и все очень хотели прикарманить хоть кусочек. Наверное, там были просто гигантские суммы. Но мы тогда золота почти не искали.
Семенов
– Зато наши песики – особенные. Полкан, не дергай ванты. Вот так, хорошо. Поздравляю вас, мои приятели, с первым Мая – оно уже прошло, но все-таки вы тоже… трудящиеся. –
Костя гладит Балтика и Полкана. – Они трудящиеся, Сергей Станиславович?
Нестеров кивнул.
На мероприятии в Охотске он разговорился с одним знакомым моряком, товарищем Гостюхиным, который всю жизнь провел на Тихом Океане. У Гостюхина огромный опыт, поэтому он любит иногда критиковать книжных фантазеров. Он не верит в сверхспособности. В лучшем случае, он допускает возможность быстрого резкого напряжения, за которым неизбежно придет истощение. Что там «большая волна»! – даже при простом сильном течении человек не продержится больше 10 минут; после этого его обязательно понесет или затянет.
– Даже Иисус – ходил по глади морской. Не по волнам!
Моряки хохочут.
– Чтобы удержаться, надо иметь скорость, сердце и температуру повыше. Для людей это недоступно.
– А для собак? – спросил Сергей. Гостюхин почесал бритый затылок.
– Для собак не могу сказать. Тоже недоступно. Да они же глупые. Будут дергаться и все. Собака окунется в море, как в омут. Я еще не видел такой, чтоб могла выплыть.
– А я, кажется, видел – сказал Сергей вслух, и как будто про себя.
Он не собирался говорить дальше. Но его стали расспрашивать, где, когда, при каких обстоятельствах он мог наблюдать такой эффект. И Сергей не удержался, стал рассказывать про Полкана и Балтика, расхваливая их таланты. Моряки сомневались и спорили; раззадорившись, Сергей принялся рассказывать разные подробности, которых просто не может быть, если того, о чем говоришь, не было. Гостюхин слушал, но все равно не верил, что собаки способны сладить с волной.
Еще больше он отказался верить, когда Сергей сообщил о возрасте ребят.
– Это же недомерки. Недоярки. Или – как это говорится – переярки? Я понимаю, пес – которому два года. А тут-то что?
– Недоярки в колхозе. А наши уже не раз плавали.
– В корыте?
– В заливе! Да и в открытом море. – Сергей потребовал от команды, что была с ним, подтвердить его слова. Ребята осторожно сказали «да», но старались не ввязываться в дискуссию.
Гостюхин известен по всем портам и как бравый бесстрашный капитан, и как тот, кто имеет влияние. Гостюхину ничего не стоит поругаться с горкомом, он запросто может наорать на бюрократов и ему ничего не будет. Говорят, он кого-то даже поколотил… и бюрократов, и «салаг», и даже «своих». Товарищ Гостюхин иногда бывает резко вспыльчив. Однако Нестеров
– Серега, я тебя уважаю, только ты уж очень загнул. Это не может быть.
– Я готов доказать! – сказал Нестеров.
– Поспорим, что ли? – ничуть не задумываясь, Сергей сразу согласился.
Гостюхин планировал из Охотска выйти к острову Ионы, поскольку там большое лежбище сивучей. Он предложил поспорить там. Сергей опять согласился, поскольку остров почти «по дороге», и к тому же «Комсомолец» идет с опережением графика.
Уже в море Сергей сказал:
– Товарищи, придется постараться! – Полкан и Балтик не поняли, что капитан имеет в виду. Затевается нечто важное; остров Ионы прямо по курсу.
В это время здесь всегда есть волны, и довольно сильное течение под ними.
– Тут и опрокинуться можно, вместе с лодкой. Товарищи капитан, а оно нам надо?
– Спокойно! – сказал Нестеров. – Это вопрос принципа. – Он еще что-то сказал, отсекая новые вопросы. Что касается другой команды, где командует Гостюхин, то там решения капитана не обсуждаются.
Волны бегут не шутя. К Сергею подвели Балтика и Полкана, он в раздумье на них смотрел – то ли выбирал, то ли сам начал сомневаться. Наконец Сергей скомандовал:
– Балтфлот, за мной. Полкан, ты остаешься.
– Гав-гав! «Да! Понятно!» – сказал Полкан. Ему поручено охранять шхуну.
Полкан все сделает; но стоять на месте нельзя. Он видел, как шлюпка с Балтик опустилась на бегущие волны, как она пошла в сторону серо-бурой скалы. Одновременно с ней идут еще две лодки – в одной из них машет шапкой Костя.
– Серег! – крикнул Гостюхин со шхуны. – Когда твой приятель спрыгнет, я сразу время засекаю.
Нестеров прижал Балтика к себе.
– Сейчас дам задание, и ты выполняй. Понимаешь? Не бойся. Мы рядом. – Он привстал.
– Балтфлот! К Косте!
Балтик прыгнул в море.
– Ого – сказал Гостюхин.
Серая волна сразу подняла и потащила. Тут на нее налетела другая волна, она накрыла с головой. Балтик сразу же вынырнул, но ощутил изрядный холод. В воде прячутся тысячи иголок. Они везде, хотя их не видно.
– Ко мне! – закричал Костя. До его шлюпки всего метров пятьдесят, но волна качает и швыряет. Балтик разозлился. И поплыл.
– Да! – прошептал Нестеров.
Балтик плыл изо всех сил, но его постоянно сбивало в сторону. За 10 метров он увидел, что лодка Кости смещается. И Нестеров уходит в сторону. И кричит теперь.
– Балтфлот, ко мне!
«Так куда же надо?» подумал Балтик. Он с трудом развернулся, поплыл к шлюпке капитана… и капитан его снова отправил к Косте. Еще раз. Опять. Волны били не переставая, иногда они почти выбрасывали наружу, но потом сразу же утягивали.
Полкан с ужасом следил за тем, как Балтика швыряет в треугольнике лодок. Его голова исчезает и выныривает снова. Полкану хотелось побежать и плыть тоже – но ему велели охранять. Он не мог совсем ничего сделать. И даже крикнуть не получалось – он думал, что тогда Балтик испугается и утонет.