Ларец Самозванца
Шрифт:
– Я?.. – прохрипел Марек, постепенно приходя в себя окончательно. – Я напугал?
– Ты, милый мой! – охотно подтвердила Зарина. – Знаешь, когда ты меня так схватил за грудь, я думала – разбойник какой остался жив, да и напал. Ну и врезала со всей силы. Ты же знаешь, я – жутко какая пужливая! Ты уж поосторожнее подходи ко мне сзади. Лучше – кашляй предварительно. Ты кашлять умеешь?
Марек, чувствовавший, что над ним издеваются, никак не мог придумать, что бы ответить – правильно. Рожа его, перекошенная от боли, отображала лихорадочную работу мысли. увы, мозги, встряхнутые, не иначе когда он приложился затылком к стене, совершенно отказывались работать нормально.
– Ага... – пробормотал он наконец, когда пауза из долгой превратилась в неприличную. – Умею. Я – кашляну! Следующий раз, обязательно кашляну!
ЧЕМ он кашлянет Зарине, та предпочла не уточнять. Марек был злопамятен и вполне мог приложить невесту хотя бы и кулаком по затылку. Конечно, не до смерти. Ведь он любил её!
– Ну, давай искать, что ли! – дружелюбно предложила Зарина. – Ведь ты хотел здесь поискать? А мы ведь столько времени зря потеряли, пока ты в себя приходил. Я так испугалась, так испугалась!
Марек, скрипя зубами от ярости и боли, медленно поднялся на ноги. Его ещё пошатывало, но взгляд уже мог сконцентрироваться на одной точке. В данном случае, точка эта была в дальнем углу кельи, под Божницей. Там, в углу, накрытое небрежно брошенной безрукавкой, стояло что-то квадратное, небольшое. Зарина, стоявшая спиной к тому углу, ничего не видела. Марек молча прошёл мимо неё, будто бы случайно так пихнув плечом, что она невольно отступила на шаг.
– Ты чего, Марек? – в голосе татарки прозвучал явный испуг. Хотя, может, и играла опять...
– Ничего! – прохрипел Марек, с трудом наклоняясь и сдёргивая безрукавку...
Это, разумеется, был ларец. Тот самый ларец, который все так долго и так старательно искали. Ради которого перерыли весь замок, заглядывали даже в выгребную яму и уже собирались обыскивать дно озеро вокруг монастыря... Тот самый ларец спокойно стоял на том самом месте, где его поставили разбойники... отливая в свете одинокого масляного светильника синевой.
– Нашёл! – Марек от радости всхлипнул. – Нашли, Зарина!
– Нашли! – Зарина радовалась ничуть не меньше Марека.
– Вот жаль только, придётся молчать! – вздохнул Марек. – Никто не узнает, какие мы с тобой умные... А всё ведь потому, что мне приглянулась эта кровать! Слышишь, Зарина?
Зарина с лёгкой улыбкой взглянула на него, потом на широкое ложе, укрытое меховым одеялом... и медленно потянула с себя рубаху.
Обалдевший от неожиданности Марек несколько мгновений тупо разглядывал её стройное, смуглее обычного тело, потом шагнул вперёд, яростно срывая одежду с себя. Сам дьявол не поймёт этих женщин! – подумалось ему в последний миг. А дальше...
8.
– Зарина! – уже с ноткой раздражения окликнула служанку Татьяна. В третий раз окликнула и в третий раз осталась без ответа.
– Зарина!!! – голос стал жёстче, чуточку визгливее. Раздражение медленно, но неотвратимо перешло в гнев и теперь уже верной чернавке вряд ли сойдёт с рук такое невнимание к зову госпожи.
– Куда эта мерзавка подевалась? – сердито поинтересовалась Татьяна, из последних сил сдерживаясь, чтобы не разразиться проклятиями прямо при недоумевающем по поводу вспыхнувшего внезапно гнева пана Романа. Мужчины... Чтоб они понимали в чаяньях любимых женщин! Вот сейчас, именно сейчас, более всего иного, больше чем есть и пить, Татьяне хотелось помыться. Как следует, окунуться с головой в лохань, да чтобы горячей водой, с песочком и синей глиной отодрать от себя грязь и вонь... Чтобы защипало синяки и раны, чтобы сладкой болью отозвались сведённые усталостью мускулы...
Лохань она нашла. И добрый Яцек уже поставил ей воду – греться. Есть и вода, и лохань... даже глина есть! Нет только Зарины – и не помыться!
– И Марек куда-то пропал! – задумчиво протянул пан Роман, ковыряя ножом столешницу. – Может, они вместе куда-то ушли? Ну, любовь там у них?
Что-то с грохотом обрушилось на каменный пол – бледный как полотно, Яцек бросился подбирать рассыпавшуюся серебряную посуду, которую нёс, чтобы поставить на стол.
– Да нет, невозможно! – категорично заявила Татьяна. – С Мареком? Нет!
– Отчего же? – несколько уязвлёно спросил пан Роман. – Ты считаешь, что МОЙ оруженосец недостоин ТВОЕЙ служанки? Между прочим, он – не простой крестьянин и не холоп. В его жилах течёт капелька крови Гедимина, а может – и Рюрика. Он – будущий воин и даже имеет свою деревеньку. А то, что в деревеньке той всего два дома да семь душ народа, так у многих и такого нет, а – шляхтичи! И он будет! А я – помогу, чем могу!
– Я не говорю, что он недостоин Зарины! – возразила Татьяна. – Хотя она тоже не простых кровей, а полонянка, дочь бея! Я говорю, что Зарина не станет с ним якшаться. Она себя понимает, честь свою бережёт... А Марек твой, пусть и благородных кровей, ведёт себя как босяк! И по рукам от Зарины получал уже не раз и не два! Когда-нибудь и не по рукам получит. Она у меня такая!
Пан Роман сердито фыркнул, бросился на защиту Марека... И они чуть ли не впервые всерьёз поссорились.
– Я могу поискать их! – раздался внезапно робкий голос Яцека.
Оба, ещё не остыв от горячего спора, резко развернулись в его сторону.
– Ты? – сердито спросил пан Роман. – Ну, поищи! Смотри только... а впрочем, поищи! Скажи Мареку, он мне срочно нужен!
– И Зарине! – подхватила Татьяна. – Что-то она загуляла...
Яцек покорно направился прочь из залы и целый час бродил по коридорам и переходам монастыря, заглядывая во все закоулки, в каждую келью и в каждый чулан. Он покрылся толстым слоем жирной пыли – тем более что многие помещения монастыря были заброшены; от чиха у него горели лёгкие и першило в горле... Все эти страдания были напрасны. Марека и Зарины он найти не смог и уже скорее от отчаяния, чем всерьёз рассчитывая найти их там, поднялся на самый верх, под чердак.
Здесь было прохладно и тихо, здесь не было воинов, искавших клад, и не слышно было их полных отчаяния голосов... Хотя нет, кто-то всё же разговаривал. Слегка удивлённый, Яцек пошёл на звуки голосов... и уже на подходе разобрал, что говорили искомые им Марек с Зариной.
– ...он и говорит, мол, не полезу в воду! Мол, холодная! – весело рассказывал Марек, и столько веселья было в его голосе, что даже Яцек, вначале не угадавший, о чём рассказывает приятель, улыбнулся. – Я и думаю: если он не полезет, мне придётся. А вода и впрямь – холо-одная была! Ну, осень на дворе! Ночью и ледок уже бывал. И тут гляжу...