Латинская Америка - революция и современность
Шрифт:
Такую же линию конструктивной солидарности с прогрессивными действиями военно-революционного правительства В. Альварадо проводила Перуанская коммунистическая партия, призывая к сплочению вокруг программы прогрессивных преобразований все демократические силы страны, и прежде всего передовые слои армии, рабочего класса и крестьянства{73}.
Коммунисты Гондураса стремились всемерно развивать антиимпериалистические и антиолигархические тенденции в политике военного правительства. Они выдвинули программу постепенного создания единого народного фронта, включая патриотические круги военнослужащих{74}.
Аналогичная стратегия была присуща и работе Коммунистической партии Боливии. По ее инициативе Народная ассамблея, которую провели в июне 1971 г. левые силы, выступила за развитие прочного единства действий с правительством X. Торреса. Однако ультралевые группировки призывали к свержению военного правительства и тем нанесли серьезный ущерб развитию революционного процесса в Боливии.
Как совершенно справедливо отметил Р. Арисменди, «отсутствие подлинного фронта освобождения, как и отсутствие взаимопонимания в отношении целей и этапов (борьбы) между правительством Торреса и народными силами было самым лучшим подарком врагу, и никакой героизм в последнюю минуту не мог этого компенсировать»{75}.
Интересен и поучителен в этом смысле опыт Народной партии Панамы, которая сумела преодолеть немалые трудности в борьбе за единство армии и народа. В течение года после того, как 11 октября 1968 г. национальная гвардия под руководством генерала Омара Торрихоса взяла власть в свои руки, взаимоотношения между новым военным правительством и левыми силами, прежде всего коммунистами, оставались весьма напряженными и даже враждебными. Только благодаря гибкой тактике коммунистов, их терпению и выдержке военно-националистические круги постепенно на практике убедились в искреннем патриотизме коммунистов. Постепенно начали налаживаться отношения сотрудничества.
Главной целью, в борьбе за достижение которой вокруг правительства объединились все прогрессивные силы страны, стало движение за освобождение зоны канала от американского контроля. «Участие масс в процессе, начавшемся И октября 1968 г., — отметила в своих документах Народная партия Панамы, — позволило покончить с политикой верховного арбитража военных, что, в свою очередь, привело к активизации и расширению народного движения. Были приняты меры по демократизации жизни и сделан поворот в политике правительства, приступившего к революционным преобразованиям»{76}.
Развитие революционного процесса в Панаме свидетельствует как о трудностях в достижении необходимого взаимопонимания коммунистов с мелкобуржуазными демократами в военных мундирах, так и о чрезвычайной важности единства действий армии и народа, патриотического офицерства и коммунистов.
В других странах давление империализма и реакции, страх перед потенциями неуправляемой сверху анергии «низов» привели к появлению капитулянтских тенденций и победе курса на реставрацию прежних порядков.
В Перу, например, после семилетнего периода успешного развития революционного процесса, начавшегося в октябре 1968 г., с августа 1975 г. наметилось движение вспять. В отличие от правительства В. Альварадо, новый кабинет во главе с генералом М. Бермудесом взял курс на укрепление частнокапиталистического сектора и сокращение участия масс в процессе обновления. Цель «второго этапа революции», как неоднократно заявлял М. Бермудес, состояла в том, чтобы устранить «эксцессы» первого этапа, т. е. избавиться от слишком радикальных новшеств и преобразований, приостановить рост социальной активности масс. Новое военное правительство под давлением империализма взяло курс на денационализацию и свертывание сектора общественной собственности, перевод страны на рельсы «нормального» буржуазного развития и подавления левых сил.
Как подчеркнул в своем выступлении на XXVI съезде КПСС Генеральный секретарь ЦК Перуанской коммунистической партии Хорхе дель Прадо, страна оказалась «перед реальной перспективой превращения конституционного правительства в антинародную военно-гражданскую диктатуру, опирающуюся на правые силы и репрессивный аппарат. Укрепление этого аппарата правительство оправдывает провокациями и террористическими актами, совершаемыми по указке ЦРУ… Речь идет о защите законных завоеваний народа, которые пытаются попрать крупные монополии»{77}.
Следует по достоинству оценить тот факт, что по инициативе коммунистов было достигнуто единство действий ряда левых партий и группировок, благодаря чему на выборах 1980 г. проимпериалистическая партия АПРА потеряла большое число голосов. Вопрос о путях и формах борьбы против реакционной военной хунты приобретает ныне центральное значение. Речь идет о том, чтобы мобилизовать на борьбу все демократические силы и предотвратить сползание к фашизму.
Аналогичная ситуация сложилась в Боливии, где после короткого периода военно-националистического правления генералов О. Кандиа и X. Торреса (октябрь 1969–август 1971 г.) господствующие позиции завоевало правое крыло армии во главе с генералом У. Бансером. Лишь в июле 1979 г. в стране было создано конституционное гражданское правительство, но в ноябре того же года вновь произошел военный переворот. На этот раз в президентское кресло сел полковник А. Натуш Буш, но его правление продолжалось недолго. Временным президентом республики по решению конгресса стала Лидия Гейлер Техада. Казалось, наконец-то в стране наступило спокойствие. Но правые силы вовсе не собирались складывать оружие, и спустя год, 12 июля 1980 г., Боливию вновь потряс очередной военный переворот, во главе которого встал реакционный генерал Л. Гарсиа Меса.
Первый секретарь ЦК Коммунистической партии Боливии Хорхе Колле в речи на XXVI съезде КПСС так оценил обстановку, сложившуюся в стране после переворота 1980 г.: «Сегодня Боливия переживает один из самых критических моментов своей истории. Она находится в положении страны, как бы оккупированной собственными вооруженными силами под командованием фашистов… Новый военно-фашистский путч был направлен не против конкретного правительства, а против всего народа, который 29 июня 1980 года третий раз подряд голосовал на выборах за демократическую, народную и антиимпериалистическую альтернативу… В результате кровавого государственного переворота народные массы временно лишились возможности осуществлять свое неотъемлемое право на власть, им был закрыт доступ к политическому механизму государства.
Однако «оккупационное» правительство не может похвастаться тем, что укрепилось у власти. С момента своего возникновения оно столкнулось с осуждением международной демократической общественности и оказалось в изоляции, которая сохраняется… Солидарность укрепляет боевой дух борцов сопротивления и придает еще большую решимость тем, кто сражается за свержение фашизма, за создание в Боливии демократического народного правительства»{78}. В этих условиях боливийские коммунисты видят главную задачу в мобилизации всех демократических сил страны на защиту национальных интересов от происков сил внутренней и внешней реакции.