Латинская Америка - революция и современность
Шрифт:
Смерть тирана должна была, по замыслу заговорщиков, успокоить общественное мнение, во-первых, и замаскировать реакционную политику США, во-вторых. Никаких существенных перемен в экономике и структуре власти не произошло. Более того, в стране усилился террор. Под давлением масс и международного общественного мнения правящая верхушка была вынуждена, однако, допустить деятельность оппозиционных партий, в том числе созданной еще в 1939 г. в эмиграции буржуазно-реформистской националистической группировки — Доминиканской революционной партии, возглавляемой известным писателем и мелкобуржуазным политическим деятелем Хуаном Бошем. На выборах в декабре 1962 г. X. Бош был избран президентом и приступил к проведению некоторых демократических реформ, прежде всего аграрной. Новый президент обещал совершить «мирную конституционную революцию» с целью демократизации общественного строя и улучшения жизни трудящихся, развития страны по некоему «третьему» пути, который, как говорил X. Бош, «не будет социалистическим, но не будет также и ориентироваться на постоянную зависимость от иностранной помощи»{59}.
Националистический и реформистский курс правительства X. Боша пользовался поддержкой трудящихся масс, в том числе профсоюзов. Однако либерализм X. Боша и его партии носил весьма ограниченный характер. Особенно сильны были у мелкобуржуазных националистов антикоммунистические предубеждения. Тем не менее реакционные силы обвиняли X. Боша именно в том, что он якобы слишком терпимо и безответственно относится к нарастающей «коммунистической угрозе».
Под флагом предотвращения «второй Кубы» в сентябре 1963 г. реакционная военщина свергла кабинет X. Боша. С этого момента вся страна разделилась на два лагеря — конституционалистов, выступавших за восстановление власти свергнутого законного президента, и сторонников реакционного триумвирата, узурпировавшего высшую государственную власть в результате государственного переворота.
Борьба по проблемам конституционности, а точнее, восстановления и расширения попранной буржуазной демократии, развития националистического и реформаторского курса выдвинулась в центр всей политической жизни. В стране разразился глубокий общенациональный кризис, грозящий в любой момент вылиться в гражданскую войну. В ряде районов начались партизанские действия, но они не получили развития ввиду пассивности крестьянства{60}.
Более успешно развивалось забастовочное движение рабочих, причем важное значение приобрели требования о восстановлении демократии и конституционных гарантий.
Надо сказать, что рабочий класс Доминиканской Республики еще был малочисленным (примерно 100 тыс. человек промышленных и 130 тыс. сельскохозяйственных рабочих), фабрично-заводское ядро практически отсутствовало, самостоятельного опыта организованной классовой борьбы большинство рабочих не имело. Кроме того, отсутствовало единство профсоюзов, а сами они не играли большой роли в политической жизни страны{61}.
Что касается компартии, то она в эти годы представляла собой весьма малочисленную политическую группу и занималась в основном сугубо пропагандистской работой. Созданная в подполье еще в 1944 г. (до 1946 г. она называлась Революционно-демократической, а затем до 1965 г. — Народно-социалистической партией), Доминиканская коммунистическая партия долгое время занимала сектантскую позицию и не имела крепких связей с массами. В ее программных документах в те годы встречались грубые ошибки в определении характера и движущих сил революционного процесса. Так, утверждалось, что якобы «доминиканская революция по содержанию является социалистической», «новой пролетарской революцией, происходящей в зависимой стране и потому имеющей также антиимпериалистические и буржуазно-демократические задачи»{62}. Подобные левосектантские установки серьезно затрудняли деятельность партии в массах, обрекали ее на политическое одиночество.
В период президентства X. Боша коммунисты сумели установить определенные контакты с профсоюзами, начали вести пропаганду в армии, оказывали некоторое влияние на студенчество, но в целом продолжали оставаться в сильной изоляции. Тем не менее в 1963–1964 гг. намечается сдвиг в пользу укрепления связей с массами. После падения правительства X. Боша трудящиеся, в том числе рабочие, активизировали свои выступления в защиту демократии.
Реакционная политика правящего триумвирата и перестановки в высшем генералитете в пользу правого крыла армии вызвали взрыв всеобщего возмущения. Массовый размах в 1964 г. получило забастовочное движение. Рабочие, студенты, служащие выступали с требованием восстановления конституции 1963 г. и возвращения X. Бошу его президентского мандата. В августе 1964 г. по призыву христианских профсоюзов была организована крупная забастовка, в которой участвовало более 76 тыс. рабочих и служащих{63}. Одновременно наметилась тенденция к сотрудничеству оппозиционных партий, которые до этого враждовали между собой и не могли договориться о совместной борьбе против диктатуры. В марте 1965 г. состоялся национальный рабочий конгресс, который принял программу борьбы в защиту жизненных интересов народа. Среди патриотических слоев офицерства началась тайная подготовка к вооруженному мятежу с целью отстранения триумвирата от власти. Так сложились объективные и субъективные условия для вооруженного выступления конституционалистов, в котором самое активное участие приняли широкие слои трудящихся, прежде всего столичный пролетариат.
Восстание патриотического офицерства началось ночью 24 апреля 1965 г. Тысячи жителей столицы присоединились к восставшим частям. К полудню стало ясно, что часть армии осталась верна триумвирату. Реакционные генералы во главе с командующим центральной авиационной базы Вессином-и-Вессином сумели склонить на свою сторону офицеров ВВС и флота, внести раскол в ряды военнослужащих. В итоге многие подразделения, дислоцированные вне столицы, заняли выжидательную позицию. В конечном счете провинция осталась в стороне от развернувшейся в столице Санто-Доминго и ряде других городов гражданской войны. Крестьянство в целом вело себя пассивно, ожидая исхода борьбы.
Вооруженная борьба между революционными и правительственными частями приняла острый и кровопролитный характер. В целях обороны столицы от атак реакционных воинских подразделений конституционалисты организовали ряд стратегических опорных пунктов на территории города и приняли решение вооружить добровольческие отряды из гражданского населения. В итоге удалось создать группы народной самообороны численностью от 3,5 до 5 тыс. человек{64}. С помощью этих сил удалось подавить вооруженное сопротивление ряда полицейских формирований и укрепить оборону столицы.
Однако положение резко осложнилось в связи с переходом флота и полиции на сторону Вессина-и-Вессина. На подступах к столице развернулись ожесточенные сражения. Активное участие трудящихся, прежде всего рабочих и низших служащих, а также студенчества, в боях с контрреволюцией придало подлинно народный характер конституционалистскому движению. Но изоляция столицы, перевес сил реакции, отсутствие последовательного политического руководства крайне отрицательно сказались на развитии гражданской войны.
Особенно пагубную роль сыграло грубое военное вмешательство США во внутренние дела Доминиканской Республики, которое существенно ослабило позиции конституционалистов, помешало росту народной активности и предопределило поражение конституционалистской революции.
Военная интервенция США началась спустя три дня после восстания конституционалистов, 29 апреля 1965 г. На территорию Доминиканской Республики под традиционным фальшивым предлогом «защиты американских граждан» высадился десант американской морской пехоты в 1,7 тыс. человек. Затем на самолетах были доставлены десантно-парашютные войска (2,5 тыс. человек). К 6 мая в интервенции участвовало уже 22 тыс. американских солдат и, кроме того, 1250 бразильских, 250 гондурасских, 175 никарагуанских и 20 костариканских военнослужащих{65}. Участие в интервенции ряда других государств должно было придать вторжению видимость некоей «межамериканской» акции, что было выгодно США.
С целью оправдания интервенции в глазах обывательской массы населения США и Латинской Америки президент Л. Джонсон утверждал, что якобы военная акция понадобилась лишь для предотвращения «установления еще одного коммунистического правительства в западном полушарии»{66}.
Это была заведомая ложь. Никакой «угрозы коммунизма» не было. В движении конституционалистов участвовало всего несколько десятков коммунистов, хотя, по заявлениям буржуазной прессы, чуть ли не треть восставших являлись членами компартии или действовали под ее руководством. Как справедливо подчеркивает североамериканский историк К. Блэзер, «официальная версия США о коммунистическом контроле (над движением конституционалистов. — Б. К.) ошибочна и лжива»{67}.