Латинская Америка - революция и современность
Шрифт:
Правительство Народного единства при активном участии трудящихся провело национализацию крупных промышленных и горнорудных предприятий, создало сильный госсектор на основе экспроприированной монополистической собственности, национализировало банки, осуществило глубокую аграрную реформу, провело ряд важных мероприятий в интересах трудящихся, в том числе в области жилищного строительства, здравоохранения, образования. Огромный шаг вперед был сделан по пути развития демократии и расширения участия народа в руководстве судьбами страны. Все эти мероприятия, указывается в Декларации Гаванского совещания, подчеркивают «глубоко национальный, народный и революционный характер правительства, возглавлявшегося Сальвадором Альенде… представляют для народа Чили неоценимое наследие… останутся в качестве знамени борьбы рабочего класса и широчайших слоев народа»{87}.
Три года успешного развития революционного процесса в Чили являются лучшим доказательством жизненной силы и эффективности стратегической установки на мирное развитие революции. Мирный путь не означал какого-либо компромисса противоборствующих сил. Если принять во внимание также разнообразные формы революционного насилия, соответствующие конституционным нормам, — национализацию и конфискацию крупной собственности, запрещение по декрету враждебной антигосударственной деятельности, введение чрезвычайного положения и т. д., то становится ясно, что мирный путь имеет не абсолютный, а относительный характер, выражает лишь основную тенденцию, исключающую на весь период или хотя бы на определенное время открытую вооруженную схватку между революцией и контрреволюцией.
Означает ли победа фашизма, что концепция мирного развития революции оказалась ошибочной? Конечно, нет. Здесь следует разделять два отдельных вопроса: во-первых, проблему мирного и немирного путей революции и, во-вторых, проблему защиты революции от вооруженных атак врага. Во втором случае речь идет не о том, каким путем развивается победившая политическая революция, а о необходимости защитить достигнутые народом завоевания, прежде всего революционную власть, любыми средствами, включая силу оружия и даже «красного террора» в ответ на контрреволюционные выступления.
События в Чили еще раз показали, что эксплуататорские классы добровольно власть не отдают, а, напротив, ожесточенно отстаивают ее, идя на самые варварские преступления. В Декларации Гаванского совещания по этому поводу говорится следующее: «Чилийский опыт ясно свидетельствует, что революционное движение не может отвергать ни один из путей демократического подхода к власти, но, вместе с тем, должно быть полностью готово к тому, чтобы защищать демократические завоевания силой»{88}.
Таков общий вывод латиноамериканских коммунистов по вопросу о мирном и немирном путях развития революции на современном этапе.
Опыт Чили со всей остротой поставил и такую важную проблему, как союз рабочего класса с промежуточными слоями общества и мелкой буржуазией города и деревни. Как известно, именно эти слои в решающий момент вошли в конфликт с правительством Народного единства и фактически помогли реакционным силам свергнуть народно-революционную власть и установить кровавую фашистскую диктатуру Пиночета.
На этом основании многие мелкобуржуазные и леворадикальные авторы делают обобщающий вывод о том, что якобы «основной расчет на союз между пролетариатом и средним классом в едином патриотическом антимонополистическом фронте потерпел фиаско»{89}. Эта точка зрения по существу исходит из троцкистского тезиса о контрреволюционности всех непролетарских групп трудового народа.
Вопрос о средних слоях и их роли в революции был, как известно, поставлен впервые в трудах К. Маркса и Ф. Энгельса, которые предостерегали рабочий класс о смертельной опасности его изоляции в ходе борьбы за социальные преобразования. В. И. Ленин, развивая эти идеи, выдвинул научно обоснованную платформу борьбы за союз рабочего класса с крестьянством и промежуточными слоями города (интеллигенция, студенчество, мелкие собственники, служащие, лица свободных профессий, люмпен-пролетарские и маргинальные группы). Именно такой союз, по мысли В. И. Ленина и большевиков, не только в принципе возможен, но и крайне необходим для успешного развития демократической революции и ее последующего перерастания в революцию социалистическую.
Троцкисты в противовес Ленину выдвинули тезис о контрреволюционности крестьянства, включая его самые бедные слои, и о неспособности пролетариата объединить вокруг себя промежуточные слои.
По мнению современных авторов леворадикального направления, опыт Чили якобы доказал справедливость этого вывода особенно применительно к этапу, когда революционная власть начинает вплотную подходить к социалистическим преобразованиям. Некоторые группы неотроцкистского толка, напротив, усердно доказывают другое, а именно, что в Латинской Америке наиболее революционной силой является не рабочий класс, а мелкобуржуазные и промежуточные слои. Так, X. Посадос, возглавлявший одну из неотроцкистских группировок, стараясь во что бы то ни стало оклеветать опыт Чили, утверждает совершенно нелепую мысль о том, что якобы, «когда мелкая буржуазия увидела, что правительство Альенде не может идти вперед, она взяла на себя роль авангарда. Когда же она убедилась в том, что правительство повело себя нерешительно, она потеряла вообще всякий интерес… Мелкая буржуазия, таким образом, способна заменить пролетариат… Нет ни одной страны, где бы мелкая буржуазия поддерживала империализм или национальную буржуазию»{90}.
Отрицание революционных потенций мелкой буржуазии и промежуточных слоев, также как и переоценка их возможностей, одинаково опасны и ошибочны, ибо и то, и другое в конце концов сводятся к неверию в силы пролетариата и его способность повести за собой непролетарские классы и слои.
Опыт Чили со всей очевидностью доказал, во-первых, реальную возможность боевого союза всех прогрессивных сил вокруг рабочего класса и, во-вторых, крайнюю непоследовательность политического поведения мелкобуржуазных и промежуточных групп населения. Последнее обстоятельство ставит перед компартиями задачу еще более глубокого анализа положения и политического развития средних слоев, выработку политики широких и гибких союзов, необходимость единого, твердого и однородного руководства силами антиимпериалистической коалиции.
В этой связи особое значение приобретает идеологическая борьба с оппортунизмом правого и «левого» толка. В годы борьбы правительства Народного единства против контрреволюции справа особую остроту приобрела также опасность контрреволюции «слева», выражающая типично мелкобуржуазную тенденцию путчизма, авантюризма и анархизма. Объективно рост ультралевых тенденций отражал пробуждение к активной политической борьбе промежуточных и мелкобуржуазных слоев чилийского общества, но это далеко не всегда выливалось в правильные формы. По сути дела и правые, и ультралевые силы объединились, образовав своего рода единый фронт против революции. «Леваки» рассматривали империализм и олигархию как своих смертельных врагов, но полагали, что бороться с ними возможно лишь вооруженным путем и без опоры на массы. Исходя из этого, они крайне враждебно относились к политике Народного единства, ориентирующейся на мирное развитие революции. В итоге не империализм и реакция, а само Народное единство и его правительство, превратилось для ультралевых в главного врага.
Большой интерес для характеристик «левой» контрреволюции в Чили представляет позиция политической группировки «Левое революционное движение» (МИР). Зарубежный бюллетень, издаваемый Коммунистической партией Чили, опубликовал в № 27 за 1978 г. открытое письмо одного из бывших руководителей МИР Умберто Э. Сотомайора Саласа. «Откровенно говоря, — признается Сотомайор, — мы сравнивали Альенде с Керенским, а Народное единство — с социал-демократией в русской революции. Мы пребывали в уверенности, что именно нам отведена роль большевиков». Члены группировки МИР не считали Народное единство подходящим инструментом борьбы за социализм. Более пригодным они считали свое объединение, которое именовали «Центр реорганизации революционных сил». Цель состояла в том, чтобы вызвать раскол в Народном единстве и затем атаковать правительство «слева», вынуждая его отказаться от проводимого курса. «Я убежден, — пишет Сотомайор, — что раньше я глубоко заблуждался. В отрыве от мирового коммунистического движения нельзя и пытаться бороться с империализмом. История идет вперед. Фашизм в Чили — явление временное. Чтобы внести вклад в его разгром, чтобы построить новую великую родину, нужно действовать вместе с основными движущими силами нашей революции. В противном случае история снова пройдет мимо нас».