Латышские народные сказки

Народные Сказки

На третий день старик снова хорошо отужинал и говорит, как будто про себя:

— Слава богу, все три как есть. Теперь-то уж я знаю, что делать.

Он-то думал ночью сбежать, а слуги совсем переполошились, собрались все трое и совещаются: «Прознал, верно, старик, что это мы перстень украли. Пойдем лучше сами к нему и посулим большие деньги, чтобы не сказывал барину».

Пошли слуги к ведуну, рассказали ему все и просят, чтобы он их барину не выдавал. Старик отвечает:

— Я ведь давно уже знал, что перстень у вас, да не хотел сразу барину сказывать. Ежели хорошо заплатите, то попробую скрыть как-нибудь ваш грех. Принесите мне этот перстень, мы его перепрячем.

Принесли

слуги перстень, сунул его старик в кусок хлеба, а хлеб скормил индюку.

На следующий день зовет барин старика.

— Ну, три дня прошли, узнал, где мой перстень?

— Ваш перстень проглотил индюк, я сейчас покажу, который.

Закололи индюка — и впрямь вынули из его потрохов перстень. Ой, как обрадовался барин! Заплатил он старику большие деньги.

А только не совсем барин поверил старику, решил его испытать. Поймал он сверчка, сунул его в кружку, перевернул ее и спрашивает у ведуна, может ли он угадать, что под кружкой. И ведь надо же — этому мужику Сверчок было прозвище. Вздохнул он тяжко и говорит: «Ох, бедняга Сверчок, вот и угодил ты не на свой шесток!»

Удивился барин:

— Ей-ей, и впрямь ты великий ведун!

И добавил ему награды.

На всю округу прослыл старик невиданным кудесником. И ежели удавалось ему что наворожить, то все об этом узнавали, а ежели что не удавалось, про то и речи не было.

Барин-лихоимец

ил в давние времена один богатый барин. Проведал он, что будет неурожай. Начал он скупать рожь, и никому ее не продавал, все неурожайного года дожидался. Вот и настал неурожайный год. И нигде люди хлеба достать не могут, только у богатого барина. А тот уже полтора рубля за меру заламывает.

А неподалеку от богатого барина жил бедный мужик. Наскреб он полтора рубля и пошел к барину ржицы купить. А барин говорит:

— По полтора рубля уже не продаю. Нынче у меня мера три рубля стоит.

Пришел бедняк домой и не знает, что делать. Жена плачет, дети голодные в голос ревут. Собрал все, что продать можно было, продал, наскреб три рубля. Опять идет к барину ржицы купить. А барин говорит:

— По три рубля уже не продаю. Нынче у меня мера пять рублей стоит.

Видать, мужику с жизнью расставаться. Пойду, думает, в барский сад и повешусь на яблоне.

Так и решил. Снял пояс, закинул на сук, петлю связал. Да ведь чтобы до петли дотянуться, надо на что-то влезть. Увидел он неподалеку от яблони камень. Вот, думает, лучше и не надо. Да только как своротил его, видит — под камнем котел, полон золота. Взял мужик деньги, пошел обратно к барину и откупил всю рожь, сколько у того в клети было.

Привез ее к себе и оделил всех бедняков, которым есть было нечего.

А барин тем временем решил вырученные деньги спрятать. Сосчитал их и идет в сад, где под камнем богатство хранил. Да как увидал отвороченный камень и пустой котел в земле, закричал не своим голосом, повалился и дух испустил.

Мудрая барыня

дному овинщику никак не удавалось просушить хлеб в риге. Вот однажды снова собрались молотильщики: садиво сырое — молотить нельзя, выходит, опять по домам расходиться. А поместьем тогда правила барыня, барин умер. Велит она позвать к себе овинщика и спрашивает его что ни на есть строго, почему он хлеб высушить не может.

Овинщик отвечает:

— Что я могу поделать, барыня, — огонь-то больно уж стар у нас! Совсем больше не сушит.

— Вот оно что! А где ж нам взять другой, получше?

— Где взять? Есть тут, у корчмаря, новый, крепкий огонь, да он ведь мужик хитрый, без трех пур пшеницы не отдаст.

— Стало быть, надо дать! — ответила барыня и велела отмерить из клети овинщику три пуры пшеницы.

С того дня сушка пошла в риге такая, что только держись. Да и как тут не сушиться — ведь за три пуры пшеницы можно поддать жару покрепче, чем без трех пур.

Волшебная птица

или-были умный барин с умной барыней. Уж такие они были до птиц охочие, что, заслышав, как поет какая-нибудь птаха, с утра до вечера сидели и слушали.

Однажды среди зимы вышел барин в сад и слышит — птичка поет, и до того хорошо, до того сладко поет — заслушаешься. Бежит он на радостях к барыне и не переводя духу говорит:

— Надевай шубу, идем послушаем: жиг, жаг, жиг, жаг! — птичка за садом все поет!

Накинула барыня шубу, побежали оба слушать.

А там что было? У поленницы мужики дрова пилили, вот пила и распевала — жиг, жаг!

Вор-благодетель

одном поместье овинщик вечно крал хлеб. Барину всегда казалось, что мало зерна намолачивают. Подумал он — не ворует ли хлеб овинщик? И стал за ним подглядывать. Однажды осенним утром еще затемно подъезжает овинщик с подводой к помещичьей риге; насыпал он со своим мальцом три мешка ржи, два уже на воз взвалили и собрались третий подымать. А тут откуда ни возьмись барин нагрянул. Овинщик мигом развязал мешок и высыпает зерно.

— Вы что тут, канальи, делаете? — закричал барин, позеленев от злости.

— Да что делать, ваша милость? Вы же завсегда жалуетесь, что мало намолачиваем. Вот я и привез из дому несколько пур ржи.

Овинщик жил тут же неподалеку.

— Чего? Ты, скотина, вздумал из своего дома в мою ригу хлеб возить! Нужен мне твой хлеб! Клади его в телегу и уезжай, чтобы духу твоего тут не было!

— Как прикажете, барин, ежели велите, то уедем. Янка, а ну давай подымем мешок на подводу!

Досыпали мешок дополна, на воз положили и уехали. С той поры помещик никогда не говорил, что мало хлеба намолачивают.