Лавровый венок для смертника
Шрифт:
– Что за странные вопросы? Ты ведь знаешь, что он приговорен. Так что, извини, у Шеффилда с отплытием не получится. Ему придется вернуться в камеру, чтобы через какое-то время пройти тем же путем, только уже без надежды когда-либо попасть на «корабль свободы». Зато мы подарим ему как минимум семь суток жизни, за что он тоже будет нам признателен. Вот и все. Что еще я могу сделать и для него, и для тебя? – И, не дожидаясь ответа, спросил: – Сколько времени остается у тебя для написания рассказа, то есть до окончания срока подачи произведений?
– Не более полутора месяцев.
– Ну, знаешь, для писателя, набравшегося таких впечатлений… – должно хватить. Я, правда, не знаком с твоим замыслом… и даже не пытаясь выведать его, понимая, что это все равно, что уводить из постели любимую женщину…
– А где в это время всего этого спектакля будет находиться Шеффилд? – вдруг встревоженно перебил его Эвард, нервно потирая платочком свои вечно потеющие ладони.
– Для тебя это важно?
– Такой эпизод может оказаться важным для развития сюжета.
Согред совершенно неожиданно и некстати рассмеялся и подбадривающе похлопал его по плечу:
– Вот ты и выдал себя: нет у тебя никакого сюжета – вот в чем разгадка. Рассчитываешь, что он появится уже в камере смертников, по ходу событий.
– Страшный ты человек, – мрачно согласился с ним Грюн. – Замысел у меня, правда, был, но теперь он уже почему-то не блещет… Так где же в это время будет Том Шеффилд?
– Можешь обидеться, решив, что я не столько оказываю услугу тебе, сколько ему. И будешь прав. Но мне действительно хочется оказать ему хоть какую-то услугу. А заодно и тебе.
– Я-то теряюсь «в догадках»: с чего вдруг ты все же решил рискнуть?
«Кажется, ты сделал неплохой ход, тюремный привратник, – скучно похвалил себя Рой. – Иначе он попросту сорвался бы с гарпуна».
– Так что это за таинственная услуга?
– На твоем месте я не был бы столь настойчивым, Эвард. – Он вышел из машины, чтобы закрыть ворота, и только потом, вернувшись за руль, недоверчиво посмотрел на писателя.
– Хочешь выпустить его? – заговорщицки предположил гость острова. – Поможешь бежать?
– Оставив на свободе его, вместо тебя?! – буквально с места рванул он машину так, что Эварда швырнуло на спинку сиденья. – Тогда уж проще самому сесть. Наивность твоего мышления, Грюн, способна поразить кого угодно. Неужели веришь, что когда-нибудь из тебя все же получится настоящий детективщик? А что касается Шеффилда… – Пауза затянулась настолько, что «мерседес» успел выползти на вершину холма и, пропылив мимо тюремной стены, выбраться на дорогу, уводящую в глубь острова.
Опустив боковое стекло, Эвард какое-то время осматривал оставшийся внизу городок, открыв для себя, что по ту сторону хребта, в долине, между заливом и скалами, расположен еще один довольно большой городской район, посреди которого высился даже какой-то двенадцатиэтажный «небоскреб».
– …Так что же там действительно «касается» Шеффилда? – не удержался Грюн, исчерпав все свое терпение.
– За пределы тюрьмы выпустить его, конечно, не могу. Он убежит, а я, как ты понимаешь, не самоубийца. Мне не хотелось говорить тебе, но, коль уж ты настаиваешь… Эту ночь он тоже проведет в камере экзекуций. Но не на электрическом стуле, а в лежбище палача. И, как ты понимаешь, не один.
– Все ясно! Со своим адвокатом Эллин Грей… – озорно улыбнулся Грюн, словно мальчишка, сумевший разгадать одну из великих тайн взрослых.
– Как ты понимаешь, это последняя просьба Шеффилда, его мольба. Как и ее – тоже.
– Смертник проводит ночь накануне казни в комнате палача, наслаждаясь любовью со своим адвокатом… Оказывается, бывает и такое!
– А ведь это уже сам по себе сюжет, разве не так? – вкрадчиво подбросил идею Согред.
– Ты прав! – ухватил его Эвард за плечо. – Может быть потрясающая завязка.
– Оставь мое плечо, – проворчал Согред, – иначе твой сюжет погибнет вместе с нами. Кстати, он вполне годится не только для рассказа, но и для хорошего романа. Главное ведь заключается в «кристалле истины», а все остальное – секс, погоня, дотошный следователь, придурковатые полицейские – приложится. Я не прав?
– Но ведь это действительно завязка! – не слушал его Грюн, увлеченный магией творческого озарения. – За мной – лучший столичный ресторан. В честь тебя. И самая красивая женщина – на всю ночь.
– Урвав столь солидный куш на конкурсе детективного рассказа, ты сможешь позволить себе даже такое, – с завистливой грустью согласился Согред. – Поэтому поменьше расхваливай сюжет, иначе сам использую. По праву соавтора. Шучу, шучу. – Теперь уже он сам тронул за плечо Эварда. – Столько лет не браться за перо! Чистого листа я теперь боюсь, как ведьма святой купели.
– Нет, старик, ты даже не представляешь себе, какой фантастический ход ты мне подкинул. Я, конечно, обмозгую, обсосу его на досуге.
– В камере смертников? Если верить Шеффилду, там хорошо думается.
– А я смогу указать, что рассказ написан в камере смертников?
– Почему бы и нет? Не указывая тюрьмы. Кто из чиновников министерства юстиции способен поверить в такое? Решат, что выдумка? А вот читатель клюнет, это стопроцентно. Кроме того, не забывай о биографах и прочих литературоведах, для которых когда-то, со временем, этот факт станет сенсационной находкой века.
18
Едва добравшись до своего кабинета, Согред тотчас же вызвал Стива Коллина. Тот вошел, с трудом переставляя негнущиеся ноги и приглушенно постанывая после каждого шага. Рак желудка, в соединении с прогрессирующим циррозом печени, – такое способен вынести не каждый. Каким образом Коллин все еще удерживался на плаву, этого уже не могли понять ни его лечащий врач, ни отрекшийся от него ангел-спаситель. Истощенное пергаментное лицо, глубоко запавшие в коричневые воронки глаза, дрожащие руки… Каждый день Стив напичкивался лекарствами, однако проку от них становилось все меньше.