Леди Искусительница

Драйер Эйлин

Эти его слова вызвали бурную реакцию.

— Дурные манеры? Боже мой, Гарри, попытайтесь сказать что-нибудь пооригинальнее. Я уже сто раз объясняла вам: я не изменница. Причем объясняла разными способами, разве только не спела под аккомпанемент арфы. На этот раз с меня хватит. Я не буду разговаривать с вами. И не собираюсь помогать вам разыскивать эти чертовы стихи. Я не буду переживать, если Принни придется жить в монастыре на Крите, чтобы его не убили. Меня не заботит, если парламент разгонят, а драгоценности короны окажутся

фальшивками. С меня хватит.

— И вы пожертвуете леди Би только из-за того, что почувствовали себя оскорбленной? — спросил он. — Вы не помните, ей ведь тоже угрожали?

Это был удар ниже пояса; Гарри знал это. Но у него не было времени на уговоры. Однако ему не доставило удовольствия видеть, как побелело ее лицо. Он страдал, слыша ее хриплое дыхание, больше похожее на рыдание.

— Негодяй.

Гарри пожал плечами:

— Пусть так. Но если это нападение что-то значит, оно должно было бы убедить вас — мы здесь не в игрушки играем. Настоящие изменники не остановятся ни перед чем, чтобы помешать вам, и сейчас только я один пытаюсь предотвратить это.

Кейт опустила голову. Он знал, что ее бьет озноб. Ему хотелось прижать ее к себе, как он поступил бы с любым обиженным ребенком, погладить, успокоить и пообещать, что все будет хорошо. Однако если бы он попытался, она накинулась бы на него.

— Я полагаю, все целы? — спросила Кейт слабым голосом.

В этот момент Гарри признался себе, что он действительно негодяй. Не потому, что подталкивал ее к определенным действиям. А потому что наказывал ее за то, что она не делала. За последние десять лет он видел множество лицемеров, предателей, трусов и преступников всех мастей. И гордился тем, что сразу же распознавал лжеца. И всегда был справедлив. А теперь он позволил старой обиде повлиять на его решение.

Пусть Кейт и предала его десять лет тому назад. Но сейчас она не лгала: ее реакция была для этого слишком непосредственной. Она и в самом деле не знала, почему за ней охотились изменники. Она не была связана с «львами». Она всего-навсего пыталась попасть домой к своей подруге.

Поскольку Гарри медлил с ответом, Кейт подняла на него глаза, и Гарри стало еще хуже. В ее потемневших глазах он увидел скорбь, потерянность, ужас.

— Финни ранен, — сказал он, сцепив пальцы, чтобы удержаться от желания притянуть ее к себе. — Ваш повар перевязал его сразу после того, как разделался с преступником ножом для мяса. Трэшер теперь относится к нему с почтением, хотя и считал его раньше напыщенным паршивцем.

Кейт осмотрелась, выискивая глазами своих людей, ее глаза блестели от слез.

— А Аксман Билли?

Гарри надеялся, что она задаст этот вопрос, когда они уже будут в пути.

— Шестеро из его людей остались здесь.

Кейт резко остановилась, вскинула голову.

— Вы хотите сказать, что он скрылся?

Гарри вздохнул.

— Трэшер не опознал его среди мертвых.

Казалось, она побелела еще больше.

— Боже мой. Би. Мы должны ехать.

— Сначала я должен найти безопасное место для вас. Потом я привезу Би.

Кейт снова вскинулась на него разъяренной львицей.

— Вы не слушаете меня. Мы едем к Би.

— У вас нет выхода. Я не позволю ему схватить вас.

Ее глаза стали жесткими — Гарри не видел их такими.

— Когда я говорю вам, верьте мне, Гарри. Теперь меня очень трудно испугать. Если вы не засадите меня снова в ту дыру, вам не удастся остановить меня.

Гарри покачал головой, но в глубине души он был восхищен.

— Господи, не могу дождаться, когда передам вас Дрейку.

Он, наверное, затронул какую-то струну. Вдруг вернулась Кейт-соблазнительница, со знойным, исполненным неги и надменности взглядом.

— Как и я, — сказала она. — Он гораздо… покладистей.

Гарри рассердился.

— Здесь некого соблазнять, — сказал он.

Кейт лучезарно улыбнулась и величественно прошествовала туда, где собрались ее люди.

Слава Богу, думал Гарри, глядя, как гордо она выступает, слава Богу, что она не виновата. Если бы она действительно была связана с «львами», к Рождеству Принни твердил бы утреннюю молитву в Греции.

Идя к Финни, Кейт выбирала путь как можно ближе к окнам. Солнце уже стояло высоко; ей необходимо было почувствовать его лучи на своем лице. Ей надо было насытиться ими, особенно после последнего непостижимого разговора с Гарри. Он видел слишком много.

Ей пора перестать думать о Гарри и обращать на него внимание. Надо держать себя в руках. Иначе Гарри подчинит ее себе, а этого она не вынесет.

Но это было тяжело. Мысли у нее разбегались, в груди поднималась паника. Ей казалось — стоит ей на секунду остановиться, и Би погибнет.

Она шла туда, где со смущенным выражением лица сидел окровавленный Финни, ее гулкие шаги еще больше нагнетали тоску. Там же были Трэшер, Морис и Джордж — получивший ожоги, со следами крови, но целый. Она в первый раз с облегчением вздохнула.

— Судя по вашему виду, в моем подвале было куда лучше. Никто из вас не заслуживает того, чтобы в таком виде путешествовать в моей карете.

Трэшер повернулся к ней с наглой ухмылкой:

— Господи, ваша милость. Посмотрели бы вы на других парней. Их легче похоронить.

— Как вы, Джордж? — спросила она, беря его за руку и улыбаясь ему.

Джордж засиял:

— Хорошо, Кейт, Хорошо.

Она закивала.

— Вот и прекрасно. Я очень расстроилась, что мне не позволили взять ружье.

— Вы умеете стрелять? — поразилась Шредер, оказавшаяся рядом.

Кейт одарила ее широкой улыбкой.

— Меня научила дочь генерала. А теперь Мадж собирается добавить к моему арсеналу еще и столовые ножи. Я в восторге.

Ее сердце дрогнуло, когда она увидела, в каком виде рукав у Трэшера.