Леди Малиновой пустоши
Шрифт:
Итак, пока, попрощавшись с теми, кого я знала по кухне, и, получив ещё свёрток от них со свежими лепешками и горячими ещё отбивными и горшочком со сметаной нам на обед, мы выехали из ворот замка. Путешествие началось!
По словам одного из охранников, бывшим ранее в тех краях, наша поездка продлится около десяти дней. Это если будет хорошая погода и подсохнет весенняя грязь на дорогах. Это на автомобиле да по хайвею вся поездка займет несколько часов, а здесь и сейчас почти две недели. И автомобили и хайвеи остались в прошлом, то есть, в далёком будущем. Хм… когнитивный диссонанс, однако! Первые дни поездка шла ровно, дороги были приемлемые, дневные стоянки находились удобные, да и ночевали мы пока что в придорожных тавернах, где кроме еды были и небольшие комнаты для таких вот путешественников. Начитавшись в свое время различных фэнтези, я была твердо уверена, что в этих тавернах кишмя кишит всякими насекомыми. Поэтому с маньячным упорством осматривала свои вещи, Уилли и даже Рини. Но пока только один раз увидела таракана в совсем занюханной таверне. В результате мы втроём отправились спать в свою повозку. Чем дальше мы продвигались на северо-запад, тем больше менялся пейзаж и климат вокруг. Не было больше просторных долин и широких, спокойных рек, теплого солнышка. Постепенно проявлялись холмы, затем и предгорья. Долины стали более узкими, в основном вдоль рек, а сами реки — быстрыми, узкими, с каменистым дном. Хорошо, что неглубокими, и мы несколько раз переправлялись через них по броду, без мостов. Пока нам ещё хватало провианта, захваченного из замка лэрда Мак-Коннея. Только я сделала глупость — как-то, раз дала Уилли несколько ложек сгущённого молока со свежей лепёшкой, купленной в последней таверне. Хотела порадовать ребенка. Порадовать-то порадовала, но теперь мальчик, распробовав угощение, постоянно напоминал мне о "том, вкусном, белом " и явно намекал, что он не прочь ещё разок полакомиться им. Хоть и жалко было малыша, но пришлось отказать, нам ещё с неделю ехать. А кашу, сваренную на молоке, да с маслом, теперь Уилли ел с удовольствием. Готовить приходилось на костре, постепенно я приноровилась и к этому. Вот только с огнивом и кресалом я изрядно намучилась, для начала несколько раз, больно попав себе по пальцу. Да так, что я всерьез задумалась о спичках и изо всех сил вспоминала состав горючей смеси. Вроде бы там сера и фосфор в составе зажигательной головки спички. Хотя химик я ещё тот, могла только в свое время вместе с пацанами — одноклассниками сварганить простенькую дымовуху и сорвать контрольную по химии.
Но всё-таки, мы продвигались в нужном мне направлении. Завтра прибудем в небольшой городок, расположенный на границе между низменной частью Шотландии и горной частью, Хайлендом. Из рассказов Рини я уяснила, что матушка Мэри была как раз родом из Хайленда и это поместье, Малиновая пустошь, было ее наследственным, которое она и завещала дочери. Как, впрочем, и то, которое осталось на равнине. И которое беззастенчиво присвоила семейка Мак-Фергюссон. Но сейчас я даже и рада была, что откупилась от той "родни" относительно дёшево. Теперь они далеко от меня и моего поместья, которое не интересует их. Будь они ближе — думаю, что они смогли бы найти много отличий от подлинной Мэри от меня, подменыша. А лишние слухи и подозрения мне ни к чему. Хотя, здесь, на острове, в отличие от материка, инквизиция так и не приобрела того размаха, тем не менее, наша добрая королева, Мария Стюарт, истинная католичка и покровительствует церкви.
Кстати, из разговоров, что я подслушивала везде, где могла — в тавернах, у своих охранников — я уяснила, что этот мир всё-таки не мой истинный, это альтернатива. Поскольку в Лондоне сейчас правит уже не слишком молодая королева Мария Тюдор, дочь Генриха восьмого и его единственной!! жены Катарины Арагонской. То есть Елизавета первая просто не родилась никогда. И Англия остаётся добропорядочной католической державой. Впрочем, это не мешало ей бесконечно воевать с Шотландией, по любому поводу.
Решили, что поскольку прибудем в городок вскоре после обеда, то и останемся там ночевать. Я пополню запасы провизии, солдатам и возницам надо воспользоваться услугами кузнеца для своих коней. Дорога сейчас идёт каменистая, по такой быстро стираются подковы у лошадей.
Ну и наконец, сходим в общественные мыльни, уже очень хочется вымыться нормально, с горячей водой и хорошим мылом. Последний раз, когда готовила глицерин, то оставила себе мыла побольше. Вот теперь и пригодится. В городок приехали, как и планировали, вскоре после обеда. Остановились в одной из двух городских таверн, кажется, эта была почище. Получив комнату, наскоро умылись, и пошли на местный рынок, пока он работал. Особым разнообразием рынок не поражал, но необходимый набор продуктов я приобрела, включая и несколько леденцов для Уилли. Один я ему сразу выдала. И теперь он, абсолютно довольный, топал рядом, держа мою руку в своих пальчиках, а второй рукой держал уже изрядно облизанный леденец. Поскольку мне удалось договориться, что оплаченные мной продукты торговец доставит в таверну на мое имя, то сейчас мы шли свободные, разглядывая все вокруг.
Глава 7
Мы проходили мимо второй таверны, когда послышались громкие голоса, похожие на какой-то скандал, затем короткий женский вскрик, плач ребенка, закончившийся тоже вскриком. Дверь таверны открылась нараспашку и оттуда выпала в прямом смысле слова женщина, держащаяся рукой за лицо, споткнулась, упала на ступеньку, следом на нее сверху упало тело ребенка, похоже, его просто выбросили. Из дверей послышался гневный мужской голос, затем присоединился ещё визгливый женский. Упавшая женщина, тихонько всхлипывая, обняла тело ребенка и попыталась отползти в сторону от входа. Но то ли не успела, то ли травмы причиняли ей сильную боль, но в проёме показался здоровый, пузатый и краснорожий мужик и заорал.
— Пошла отсюда, и отродье свое забери! Ишь, чистоплюйка нашлась! Все работают и ничего, только тебе не подходит, видишь ли. Пошла отсюда! А уж я позабочусь, чтобы тебе в этом городе нигде работы не дали!
Визгливая баба из помещения поддержала.
— И верно говоришь, Дикки! Ходит тут, чистенькой хочет быть! Мы, можа, тож хоЧим благородными быть, и ничаво, работаем!
Раззадоренный такой поддержкой, мужик уже занёс ногу, чтобы ещё напоследок пнуть беднягу, она испуганно сжалась в комочек, закрывая собой ребенка, но я успела раньше. Не зря же я ходила на тренировки по самообороне. Все сделала, как учил тренер — захват руки с проворотом от себя, когда почувствовала неустойчивость тела мужика, резкий выброс ноги с небольшим поворотом корпуса и мягкий сапожек жёстко вошёл в пивное пузо. Мужик только успел резко выдохнуть и стал заваливаться набок, не зная, что вперёд делать — не то хвататься за вывихнутую руку, не то прижать пострадавшее пузо, не то завыть, не то звать на помощь и орать бранные слова в мой адрес. Из двери выскочила встрепанная и размалеванная девица, увидев хозяина в непрезентабельном виде, тоненько заголосила, опасливо поглядывая в мою сторону
— Помогите!! Дикки убилииии!!!
Но уже за моей спиной громко лязгнули мечи сопровождающих меня охранников, что помогло бабе перейти почти на шепот, а мужик, кривясь, цыкнул на нее.
— Заткнись, дура! Хуже бы не было! Пусть проваливают!
Я помогла подняться с земли женщине, одетой очень бедно, но чисто, лет двадцать пять — двадцать восемь на вид, худенькой, с бледной, но чистой кожей. На одной стороне расплывался здоровый кровоподтёк, видимо, ударил он ее по лицу наотмашь. Один из охранников поднял на руки ребенка, девочку лет восьми — десяти на вид. Та, приходя в себя, коротко простонала, открыла глаза, увидев незнакомого мужчину, испугалась и попыталась отшатнуться. Женщина с тревогой взглянула на нашу компанию, я успокаивающе махнула рукой, да и наличие с нами ребенка и пожилой няньки, тоже успокоили женщину. Она проговорила.
— Тише, Юна, эти люди не причинят нам зла! Все будет хорошо.
Потом она повернулась к все ещё охающему мужику и робко спросила.
— Хозяин Дикки, а мое жалованье? Я же целый месяц отработала, а вы мне не платили!
Тот поначалу вскинулся.
— Какое ещё жалованье? Я тебя с девкой твоей кормил, спали вы у меня, ну и что, что в чулане, не на улице же! А сколько выгоды я упустил из-за твоей строптивости! Ты же всем клиентам отказывала!
Но увидев мою ласковую акулью улыбку, снизил накал праведного возмущения. Достал из кармана, когда-то чистого, передника маленькую пригоршню мелочи, пересчитал, явно хотел отделить хоть пару монет обратно в карман, но после моего многозначительного покашливания, скривился и швырнул монеты на землю у ног женщины. Та торопливо собирала деньги. Я спросила.
Вам есть куда идти? Идти сами можете?
Она печально качнула головой, сказала.
— К сожалению, идти нам с Юной некуда, да и не местные мы. Но идти я могу, только бок ушибла, а ноги целые.
Она, поморщившись, коснулась рукой щеки с синяком. Да, женщина говорила правильным, хорошим языком, никакого местного говора. Явно, не крестьянка. Мне стало любопытно, и я пригласила ее и ее ребенка в ту таверну, где мы остановились сами. Хоть эту ночь пусть будут под крышей. Я оплачу.
И мы потихоньку двинулись к нашей таверне. Там нашлась ещё одна комната. Выпив чая, познакомились. Женщину звали Иннис, ей было двадцать семь лет, ее дочери Юне девять лет. Я предложила всем вместе сходить в мыльню, а потом уж и поговорим обо всем. Иннис согласилась, тоже, наверное, хотела вымыться в нормальных условиях. Так мы и сделали.