Ледяное озеро
Шрифт:
Выйдя из дома, Билл Мэтерз забрался в «патфайндер» и удобно устроился рядом с напарником, заканчивавшим телефонный разговор.
– Эта компания, «Хиллер-Ларджент Глобал», расположена в Сен-Лоране, – назвал Санк-Марс один из северных районов Монреаля.
– Слава Богу! Наконец-то хоть что-то в этой истории расположено на территории под нашей юрисдикцией.
– Они занимаются фармацевтикой и биотехнологиями.
Санк-Марс не мог сдержать глубокий зевок, он чувствовал себя так, как будто у него резко упала температура.
– Так что, – предположил Мэтерз, – с утра начнем с «Хиллер-Ларджент»?
Напарник покачал головой.
– Сначала «БиоЛогика», а потом уже туда.
– Почему «БиоЛогика» сначала?
– Нам туда надо попасть, прежде чем кто-то поймет, что официально мы не можем проводить там расследование. Мы там должны быть первыми полицейскими, и никак не вторыми или третьими. Так что лучше бы тебе немного поспать V меня дома.
– Пожалуй, вы правы – до вас ехать ближе.
Санк-Марс включил передачу. На лобовом и заднем окнах зашустрили дворники, расчищая стекла от снега.
Через земли резервации сыщики ехали по узкому шоссе, которое должно было вывести их к Оке. Снега за ночь намело выше крыши. Билл Мэтерз по телефону поднял на ноги весь их отдел, чтобы все сотрудники искали пропавшую девушку. Когда он закончил разговор, Санк-Марс поделился с ним сведениями, полученными от Чарльза Пеншо, и попросил его высказать свое мнение о нем – они были почти одного возраста.
Мэтерзу понадобилось некоторое время, чтобы обдумать ответ. Его разбудили среди ночи, и он был менее собран, хуже владел собой. Его слишком волновало, как будут восприняты высказанные им соображения. Несмотря на широкие плечи и развитые мышцы груди, его движениям были присущи мягкость и осторожность. Он не любил играть мышцами, изображая из себя качка-культуриста. Стиль его поведения отражал стремление к собранности, серьезность и ответственность. В эту ночь он слабее себя контролировал, и, как это ни странно, обычная его сдержанность и осмотрительность отступили на второй план, он говорил более свободно и откровенно.
– Поначалу мне казалось, что он с нами сотрудничает, потому что хочет сориентироваться и понять, какой в этом может быть его интерес. Ведь сотрудничество – это все, что он может предложить. Бог знает почему стремление к сотрудничеству стало в наши дни редким качеством. Или, я думал, он как-то хочет попытаться направлять ваши действия. Мы с таким уже сталкивались. Теперь мне представляется, что ему действительно хочется внести свой вклад в это расследование. Пожалуй, я соглашусь с вами, Эмиль, – может статься, он и впрямь полицейский, которого волнует, чтобы его работа делалась добросовестно.
Санк-Марс одобрительно пробурчал что-то неразборчивое. Он привык к тому, что обычно с ним соглашаются, хотя больше ценил, когда ему пытаются возражать.
– Я слышал, у него самого неплохие связи, его вроде кто-то двигает по службе. Сейчас у нас пока нет времени, ну а потом мне бы хотелось хорошенько разобраться в его подноготной.
– Вы хотите, чтобы я этим занялся?
– Желательно.
– Но ведь у вас такие связи, Эмиль…
– Именно поэтому мне хотелось бы, чтоб этим занялся ты. Я должен знать, все ли тут чисто или за ним есть что-то, что он хотел бы скрыть.
– Хорошо. Я займусь для вас этой грязной работой. Ничего нового для меня в этом нет. – Он не жаловался, он всегда был доволен, когда Санк-Марс доверял ему выполнение ответственных заданий.
Когда они подъехали к берегу озера, Жан-Пьера, водителя снегоуборочного грузовичка, нигде не было видно. Двигатель его машины не работал. Ночь была не из тех, когда приятно немного прогуляться даже чтобы пописать, никто не стал бы далеко отходить от машины.
– Проверь кабину, – сказал напарнику Санк-Марс, – может быть, он заснул.
У него было странное, мрачное предчувствие. В такой холод водители не выключают дизельные двигатели.
Мэтерз выскочил из кабины, побежал по глубокому снегу к напарнику и распахнул дверцу его машины.
– Он без сознания, Эмиль!
– Что?
– Весь затылок у него в крови…
– Жив? – Санк-Марс открыл дверцу со своей стороны.
– Да, слава Богу. Такое впечатление, что его шарахнули по затылку пистолетом или чем-то еще.
– Значит, тот, кто это сделал, ждал, пока мы переправимся на эту сторону, а потом сам переправился обратно.
– Я позвоню, чтобы прислали «скорую помощь», – сказал Мэтерз, устраиваясь на сиденье.
– Давай. Потом сообщи об этом всем на другой стороне. А я пока пойду взгляну на него.
Засунув руки в карманы и нагнув голову, пытаясь хоть как-то укрыться от вьюги, Эмиль Санк-Марс прошел по снегу к грузовичку. Водитель начал приходить в себя. Детектив решил, что в такую погоду он не заметил ничего особенного, и не надеялся получить достоверное описание произошедшего. Он и сам не смог бы толком рассказать о возникшем у него чувстве непонятной необъятной пустоты, в которой гуляли призраки.
Боль от раны переносить было не так тяжело, как неподвижность, скованность тела ковром.
Руки были плотно прижаты к телу. Когда сознание стало понемногу возвращаться, Люси с ужасом подумала, что вот-вот задохнется, каждый глоток пыльного воздуха казался ей последним. Господи, как больно! Рот заклеен пластырем – ни крикнуть, ни сказать, что она теряет сознание, не было возможности. Оставалось одно – дышать. Только бы не вырвало!
Внизу, где-то в ногах, – свет комнаты. Здесь, в этом конце – воздух. Нельзя не дышать. Ее кто-то поднял, перевернул, пронес в дверь, ковер жестко прогнулся под тяжестью ее тела, когда ее тащили по лестнице. Пару раз ее уронили, удары острой болью отдались в костях. Дышать. Все время дышать. Медленно, чтобы не сорвать дыхание. Господи, какая боль! Без паники. Дышать. Держаться. Медленно. Дышать. Только без паники. О Господи!