Ледяное озеро
Шрифт:
– Как это так?
Разговор окончательно вывел Санк-Марса из сонливого состояния как чашка крепкого кофе. У себя в отделе ему нечасто доводилось философствовать о природе человека или о тайнах времени. В Хонигваксе он почувствовал равного себе партнера, хотя никаких оснований проникнуться теплыми чувствами к этому человеку у него не было.
Президент откинулся на спинку вращающегося кресла и чуть повернулся в его сторону.
– Мне бы не хотелось утомлять такого человека, как вы.
Санк-Марс улыбнулся.
– Мне следует воспринять это как оскорбление?
Хонигвакс на секунду задумался, потом расхохотался.
– Нет, детектив, я вовсе не собирался вас обидеть. Хотел вам только сказать, что не собираюсь злоупотреблять вашим драгоценным временем.
Бурчание в животе вынудило Санк-Марса встать. Зачарованный открывавшейся панорамой, он подошел к окну. Выпавший свежий снег делал ее восхитительной, видневшиеся внизу домики лишь подчеркивали безбрежность дикой природы. Он смотрел на ярко-оранжевую хибарку на озере, где в ледяной воде под досками пола был найден труп Эндрю Стетлера.
– Меня преследует космология, сэр. Вчера я был на озере, ловил рыбу в проруби на леску с наживкой. Когда я опускал леску в воду или немного вытягивал ее оттуда, от холодной воды озера влага поднималась сначала к холодному воздуху под полом, а потом выше – в тепло хижины. Я как завороженный следил за тем, как образуются, а потом тают малюсенькие кристаллики льда. Простодушных людей, должно быть, легче удивить. Простите меня, сэр, что несу такую околесицу, но сегодня утром я очень устал. Вчера… просто невероятно – как будто галактика в миниатюре… Кое-что из того, что вы сказали, меня заинтриговало, мистер Хоггинворкс…
– Хонигвакс, – поправил его президент. – Я знаю, запомнить мою фамилию бывает непросто.
– Еще раз прошу меня извинить. Мне очень неловко. Меня всегда подводит память на имена. Правда, мне кажется, я уже где-то слышал ваше имя.
Президент улыбнулся.
– Признаюсь, теперь меня заинтриговали вы. Вы сказали, что услышали от меня что-то интересное?
– Когда я вошел в ваш кабинет, вы сказали: «Наконец-то мы с вами встретились». Мне это показалось странным. Как будто вы хотели сказать мне, что мы уже встречались с вами раньше.
– Мы с вами вращаемся в одних и тех же кругах.
Санк-Марс чуть склонил голову и с высоты своего роста взглянул на мужчину, сидящего в кожаном кресле как в седле коня, вынесшего его к жизненному успеху.
– Мне так не кажется.
– Да нет же, вы неправы. Вы – великий Санк-Марс, знаменитый торговец лошадьми, известный как лучший производитель пони в нашей части страны. А я, со своей стороны, игрок. И в самом деле, удивительно, что мы с вами до сих пор не встречались. Я, должно быть, где-то вас уже видел. И мне прекрасно известна ваша безукоризненная репутация.
Санк-Марс перевел взгляд на спортивные трофеи хозяина, расставленные на шкафчиках и полках. Он был настолько утомлен, что никак не связал в голове серебряные кубки за победы на скачках с разведением пони. Полицейский в сердцах выругал себя за тупость. Потом снова бросил на собеседника пытливый взгляд.
– Представьте меня, Санк-Марс, в каске и спортивной форме верхом на коне.
– Да, я вас видел. Теперь припоминаю, где слышал ваше имя. Я только так и не смог понять, как его надо правильно произносить. Вы играете в поло.
– О! Я польщен, – искренне признался Хонигвакс. – Вы, наверное, видели меня во время игры. Весной нам с вами надо будет потолковать о лошадях. Мне нужен молодой жеребец для подготовки.
– Мы это обсудим. – Санк-Марс вернулся к стульям, стоявшим у стола, и сел не на тот, с которого встал. – Скажите мне – это просто любопытно, – как вы связываете космологию и биологическую науку?
Не снимая локтей с подлокотников кресла, Хонигвакс сцепил пальцы рук и задумался.
– Мне казалось, вы пришли сюда поговорить об Эндрю. Науки! Да, мне представляется, они развиваются параллельно, вы не замечали? Во все времена достижения науки в одной области способствовали прогрессу других дисциплин. Такова вкратце моя версия процесса.
Санк-Марс кивнул с таким видом, будто ждал именно такого ответа и хотел подбодрить собеседника, чтобы тот продолжил излагать свою точку зрения.
– Мы живем в искривленном времени. К этому сводится моя концепция. Суть дела заключается именно в этом. Вы знаете, как звезда – наше Солнце, например, – погружается в пространственно-временной континуум?
– Да, – ответил Санк-Марс. И это было правдой – он где-то читал об этом.
– Мне думается, мы еще не пришли к согласию о сущности этого термина и как он соотносится с условиями, в которых мы существуем вне временных пределов. Это искривление, этот гравитационный изгиб во времени и есть царство, в котором мы живем. Оно тянет нас назад, не дает нам оттуда вырваться. Что будет – то будет, я так думаю, потому что это уже было. У нас нет будущего, мы имеем лишь представление о нем. Тайны космоса раскрываются, детектив, и тайны биологической науки быстро перестают быть тайнами, притом в значительной степени эти процессы развиваются параллельно, поскольку настало время – мы проходим соответствующее пространство для таких откровений. Это неизбежно. Все уже известно, и было предначертано заранее. Дело только за тем, чтобы получить соответствующую информацию. Чтобы догнать время.
Закинув ногу на ногу, Хонигвакс почесал через носок лодыжку.
– На деле эта теория проста, – продолжал он. – Мне досадно, что я практически ни с кем не делюсь своими соображениями. По сути дела, в реальном времени живут космические путешественники, не стареющие по отношению к тем, кого оставили на родной планете. В асинхронном искривлении времени на земле, погруженными в невежество и прикованными к прошлому, оказались старение и смерть. Такое положение не изменится, но мне кажется, что в редких случаях человечеству удается прорваться сквозь барьер и на чуточку, на самую малость приблизиться к тем, кто живет, несясь со скоростью света. Сейчас, как мне представляется, мы переживаем одну из таких эпох или находимся в одном из таких пространств. Точнее говоря, в таком пространстве-времени. Это можно лучше понять, если представить себе, что настоящего нет, есть только будущее, имеющее одну видимость, причудливый образ, искусная подделка под настоящее. Иногда мы ненароком туда попадаем и неожиданно оказываемся у порога невероятного века открытий. В такие времена все на земле – обычаи, культура, политика, в общем, абсолютно все оказывается на грани перемен. Я в курсе, Санк-Марс, что вы здесь по серьезному вопросу, поэтому давайте перейдем к делу.