Ледяное озеро
Шрифт:
– Черт бы их побрал, Билл! У тебя есть в машине красная мигалка?
Мэтерз вздохнул, потому что этот вопрос повторялся в несчетный раз.
– Это личная машина, Эмиль. Она не предназначена для использования в служебных целях. На личных машинах запрещено использовать мигалки и сирену.
– Так что, у тебя и сирены нет? Черт, Билл, полицейский ты или нет?! А теперь притопи педаль. Давай! Только не разбей тачку. Мы, напарник, идем по кровавому следу. Разве можно желать большего?
Глава 11
Кровавый след
Немного позже, понедельник, 14 февраля 1999 г.
Будущий город Монреаль уже существовал за девять лет до того, как «Мэйфлауэр» вошел в гавань Плимута. На его месте раскинулась меховая фактория, основанная французским путешественником и исследователем Самюэлем де Шампленом. Он хотел сделать остров центром торговли бобровыми шкурками с племенами гуронов, обитавшими к западу, и вместе с тем отогнать ирокезов достаточно далеко на юг, чтобы те не могли грабить торговые пути или вредить, нападая с флангов. Сам того не понимая, он тем самым внес свою лепту в развитие географии и местных племен, наметив еще не определившуюся границу между Канадой и Соединенными Штатами. Шамплен хотел, чтобы кровь гуронов смешалась с кровью французов и возникла новая нация. Индейцы отвергли эту идею, хотя отдельные союзы двух рас были достаточно распространены в обществе. Первое поселение на острове не сохранилось, но около тридцати лет спустя, в 1642 году, из Франции прибыла новая волна переселенцев, которыми теперь двигали далекие от коммерции интересы, причем этой второй волне искателей приключений удалось закрепиться здесь навсегда.
Ни корысть, ни алчность, ни бобровые шкурки не представляли для основателей нового поселения непосредственного интереса. Теперь пришельцы обосновывались здесь всерьез и надолго. Как и в Плимуте, лежащем к югу, где упорно делали свое дело пилигримы, их поступки определялись благочестивыми и суровыми целями. Поэтому с самого начала существования еще не родившегося города интересы его создателей противоречиво вращались вокруг религии и торговли.
Истоки старого Монреаля восходят ко времени основания второго французского поселения на заливном лугу, раскинувшемся на берегу реки рядом с портом. Миссию по созданию общины в Новом Свете возложило на себя тайное католическое общество под названием «Орден Святого причастия», известное своим богатством и привилегиями членов. С особой страстностью орден взялся за обращение на путь истинной веры язычников и еретиков – перед членами этой организации открылась неслыханная возможность обратить население целого континента. Такому искушению они не могли противостоять. Во Франции было создано Общество господ для обращения дикарей в Новой Франции на острове Монреаль, рекрутировавшее для этой цели и мужчин, и женщин. В итоге через Атлантику сюда переправилась группа воинов и святых, тружеников и неудачников, решивших обосноваться среди ирокезов на острове Монреаль.
Причалив к берегу, они первым делом возвели алтарь, на который сестра милосердия всей группы поставила стеклянную вазу, где мельтешили пойманные заранее светлячки. Ваза светилась и переливалась огоньками в сумерках уходившего дня, и это событие, видимо, определило склонность города к поэтическому самовыражению в те опасные и тревожные времена. Тогда же возникла напряженность в отношениях между религиозными орденами и торговцами, между тайными обществами и хоть и не диким, но трудноуправляемым населением, которое непросто было обратить хоть в какую-то веру.
С тех пор, по сути дела, мало что изменилось, думал Санк-Марс, пока они с Мэтерзом неслись в старый город. Именно в этой части Монреаля лучше всего прослеживалось его европейское наследие. Старые каменные дома зимой стойко переносили все капризы морозной стихии. Узкие улочки с выложенными булыжником мостовыми были проложены задолго до появления автомобилей. Арки, ведущие во дворы приземистых домов, детали очень высокими, чтобы всадники и пассажиры конных экипажей могли в них проехать, не склоняя головы. Огромные пространства Нового Света не вдохновляли архитекторов того времени на экономию пространства, гораздо важнее для них была потребность в тепле и защите как от холодного зимнего ненастья, так и от местных племен, постоянно совершавших набеги на окрестные земли. Прелесть старого города здесь особенно заметна в холодное зимнее утро, когда кажется, что сама погода подчеркивает роль и значение этого уголка Монреаля в истории города.
В наше время конфликт между добродетелью и корыстью разгорелся с новой силой между политикой и коммерцией. Тайное соперничество религиозных сект уступило место шумихе, поднятой вокруг квебекского национализма, который отнюдь не способствовал экономическому подъему провинции. Иногда, по крайней мере в отношении меньшинств, историческое обращение дикарей в истинную веру находит своих глашатаев в образе политиков, которые не могут пережить тот факт, что этнические общины смотрят на положение вещей не их глазами. Чем больше ситуация меняется, тем становится яснее, что по сути она остается неизменной, причем, по мнению Эмиля Санк-Марса, с особой силой это проявляется, когда речь заходит о тайных обществах. Возникают и исчезают террористические организации. И если некогда могущественные религиозные ордена утрачивают былое влияние, принадлежавшую им нишу заполняют секретные оккультные секты, хотя значение их гораздо менее заметно, поскольку их тайные дела скрыты от постороннего взгляда. «Гидро-Квебек» – крупнейшая в мире компания по производству электроэнергии, перегородившая плотинами северные реки и на огромных территориях индейских земель вырабатывающая электричество для того, чтобы летом обеспечить бесперебойную работу кондиционеров в Нью-Йорке, – какое-то время охотнее всего принимала на работу членов ордена Храма Солнца. На деле этот орден являлся сектой самоубийц, ответственной за массовую смерть людей как в Квебеке, так и в Европе. Кроме того, деятельность тайных обществ самым непосредственным образом нашла свое воплощение в многочисленных преступных группировках, к числу которых относились мафия и банды Вест-Энда, со временем подчиненные или поглощенные соперничающими бандами байкеров, такими как «Ангелы ада», «Рок-машина», и их новыми союзниками – «Бандидос», перебравшимися сюда из Техаса, причем все они не гнушались пользоваться на своей территории динамитом, автоматами «узи» и цепными пилами.
Но мало этого – здесь процветали русские преступные группировки. Масла в огонь подливали молодые бандиты с Ямайки, расплодившиеся после очередной иммиграционной волны с острова. Помимо этого, после того как к коммунистическому Китаю отошел Гонконг, перебравшиеся оттуда в город представители гангстерских объединений стали пытаться отвоевать место под солнцем и для себя.
По той же причине, что Шамплен хотел превратить Монреаль в пушную факторию для ведения дел с западными племенами индейцев и охраны этих земель с юга, все эти банды считали расположение города идеальным для своей деятельности. Через речной порт, в который заходят корабли из океанов всего мира, ввозились и быстро распространялись наркотики и другая контрабанда. Близость Торонто на западе и Нью-Йорка на юге, до которых отсюда можно доехать на машине часов за шесть, способствовала развитию приграничной торговли и перемещению оружия, наркотиков, денег и людей. Нередко здешние дельцы переводили предприятия через слабо охраняемую границу, чтобы скрыть некоторые стороны их деятельности от пристального внимания заинтересованных правоохранительных органов. Вынуждая полицейские службы разных стран и юрисдикций сотрудничать между собой, преступники обнаружили, что могут на годы задерживать ход следствия, а в некоторых случаях даже сводить на нет все усилия полицейских.
Монреаль стал международным банковским центром, что также было на руку преступникам, а то что город является признанным центром исследований в области фармакологии, обеспечивало избыток ученых, за большие деньги не чуравшихся помогать бандитам незаконно производить наркотики.
Первый руководитель поселения на острове – высокий, отважный Мезоннев однажды сказал, что, даже если бы каждое дерево на острове Монреаль превратилось в воина-ирокеза, он бы все равно поплыл туда ради освоения Нового Света. Верный своему слову, он отправился в Монреаль и вместе с другими переселенцами участвовал в той самой замечательной церемонии, устроенной в первый вечер на острове, когда в этих диких местах был возведен алтарь, освещенный светлячками. Он создал здесь свою общину. С верой в сердце и непреклонной настойчивостью он боролся с наводнениями и заставил реку отступить, воздвигнув крест на вершине горы, хотя, – кто знает? – может быть, ему просто повезло, потому что после этого его поступка вода отступила. Он обращал местных жителей в христианство и участвовал в войнах с ирокезами. Стойкостью и молитвой он боролся с голодом, болезнями, смертью, комарами. С самого своего основания город пронес через всю историю радостное, приподнятое настроение, хоть нередко он становился ареной жестоких баталий.
По большому счету, жизнь в Монреале совсем не плохая – город веселый, мирный, приятный, безопасный, оживленный. Широко бытует мнение, что наряду с Новым Орлеаном и Сан-Франциско он один из самых самобытных на континенте. Но иногда в каких-то его районах вспыхивают бандитские разборки, и тогда там множатся смерти. Так было и в далекие годы его основания, потому-то Санк-Марс и считал, что с тех пор здесь мало что изменилось по существу.
Машина Мэтерза застучала колесами по брусчатке улицы Сен-Поль, потом повернула против одностороннего движения вниз по узенькой улочке Сен-Франсуа-Ксавье. В нескольких прилегающих кварталах движение было перекрыто, и Мэтерз припарковался рядом с полицейскими патрульными машинами. Дальше можно было пройти только пешком. Значки полицейских им не понадобились – Санк-Марса здесь все знали. Они быстро прошли мимо полицейских, охранявших доступ к месту происшествия. Их коллеги, стоявшие у парадного, следили за тем, как двое детективов шли по тротуару в направлении бойцов отряда ОМОН. Санк-Марс обратил внимание, что на крышах заняли позиции полицейские снайперы, а за полицейскими автомобилями укрылись сотрудники, опасавшиеся ружейного обстрела. Если операция была связана с бандитами, никогда заранее не было известно, какие силы будут противостоять стражам порядка. Самые толковые полицейские всегда рассчитывали на худшее.
Один из них сделал Санк-Марсу знак, чтобы тот свернул в узкий проход между домами. При виде двух недоспавших и изрядно помятых коллег у него на лице появилась удивленная улыбка. Лейтенант-детектив Реми Трамбле – высокий угловатый мужчина, облик которого чем-то напоминал профессора, переминался с ноги на ногу, чтобы немного согреться. Он кивнул другу головой.
– Я слышал, ты провел беспокойную ночь. И вид у тебя соответствующий.
– Каким ветром тебя сюда занесло, Реми? Ты же все больше сидишь за своим столом. Я тебя уже несколько месяцев не видел настолько далеко к югу от кофеварки.