Ледяной плен
Шрифт:
– Крохи, - пожал плечами Батон. – Кое-кто из пришлых мужиков говаривал, что днем там, в окрестностях, хоть хороводы води. Но после заката как вымирает все разом. Идти туда можно только пьяным или если жить надоело.
– Это все?
– Нет. Штука одна непонятная. Сталкеры, что в прошлом месяце с караваном приходили, рассказывали. Поздний закат был, а они как раз к нам мимо маяка шкандыбали. Так вот, голос ребенка им вдруг почудился, а откуда идет, непонятно. Там такие места есть – трава мне до шеи достает. И голосок-то такой жалобный-прежалобный. То ли плачет, то ли зовет
– Думаешь, это новая тварь? – спросил Ерофеев.
– Не знаю. Теперь все может быть. Поди, разберись.
– Мы тебя за этим, собственно и позвали, - перешел на деловой тон Евгений Сергеевич.
– Сделать это нужно и как можно скорее. Ты ведь у нас по мутантам спец. Столичные отплывать собираются и как можно скорее. Даже Лобачева вроде уломали.
– Принесла нелегкая, - буркнул сталкер.
– Это не твои проблемы, - сухо отрезал Ерофеев.
– Ящик патронов, - увидев, что сталкер теряет к разговору интерес, он деловито перешел к цене вопроса. – А еще, слышал, у тебя вроде как выпивка закончилась?
У Батона дернулась скула, и он исподлобья посмотрел на собеседника.
– Два ящика. И еще для СВД. Прошлые закончились почти. И Лерке скажи, пусть через три часа у гермы меня ждет. Сегодня пойдем, - сказал Батон и, увидев протестующий жест Ерофеева, быстро добавил. – Сроки короткие, вдвоем больше силков расставим. Приманка ее нужна.
– Знаю, вы обычно вместе охотитесь, но сейчас-то случай особый, - сделал попытку дед. – Да у нее и свадьба скоро. Ты же знаешь.
– Вот по-особенному учить и буду, - под вставшим Батоном скрипнул стул. – Надо ведь будет на кого-то все оставлять.
– Знай, если хоть один волос, - пригрозил Ерофеев.
– То я тебя…
– Попробуй, - ухмыльнулся сталкер и закрыл за собой дверь.
Ерофеев растерянно посмотрел на Евгения Степановича. Тот молчал. Любящая возиться на кухне, Лера изготовляла наживку для силков Батона, который с малых лет брал ее с собой в походы на мутантов. Выполняющая роль подмастерья девушка быстро училась, а черствый, смурной одиночка со временем и вовсе к ней привязался. Ерофеев поначалу все дергался, но увидев, что у парочки дело спорится, махнул рукой. У него и своих дел хватает.
Нелюдимого, сильно пьющего сталкера в убежище уважали только за одно – за охоту на мутантов. Нет-нет, кто-то из благодарных сожителей, да и совал ему под матрац пару патронов, пока Батон был в очередной отлучке. А кто-то и шкалика сивухи не жалел. Ясно ведь, жизнь у мужика не сахар – каждый день со страхолюдинами воевать.
Но какой зверь к ним пожаловал в этот раз?
* * *
Когда в назначенный час привычно экипированная Лера, топталась у преграждающих выход на поверхность гермоворот, кто-то осторожно потрогал ее за локоток.
– Возьми, возьми, горлица, - ласково забормотал улыбающийся Птах, вкладывая в перчатки девушки странную изогнутую костяшку. – Счастье
– Что это? – Лера с любопытством повертела странный подарок.
– Повстречалась Птаху в странствии химерушка. Доброго человека детским плачем звала, - в своей непонятной манере с охотой принялся объяснять старик. – И пришел к ней добрый человек, и говорили они с восхода и до захода солнца. И не мешали им ни птицы небесные, ни твари земные, но попрятались да беседу слушали.
– Ничего не понимаю, - выдавила кислую улыбку Лера.
– Принеси его химерушке, - заковылял прочь блаженный, заметив подходящего дядю Мишу. – Потеряла его химерушка, а ты вот верни. Скажи, Птах передал. И поклонись, поклонись. Химерушка-матушка…
– Что очередные побасенки?
– кивнул в сторону ковыляющего Птаха сталкер и Лера поспешно спрятала странный подарок в кармане химзащиты.
– Как всегда. Вы же знаете.
– Готова?
Лера кивнула.
– Тогда пошли. Открывайте.
* * *
– Ты зачем деду про выпивку наболтала, - угрюмо просипел в фильтры противогаза Батон, наблюдая, как Лера осторожно раскладывала приманку в центре замаскированного мхом самодельного капкана. – Вон тот кусок наверх подтяни, аппетитнее выглядит.
– Сейчас. Мухи мешают…
– Сюда вот. Педальку им прикрой. Добро.
– Вам нельзя много пить.
– В няньки записалась?
– Неужели вам не стыдно?
– Тебе какое дело.
– Вы хороший человек, - вытерев перчатки о траву, Лера встала с колен и закинула на плечо рюкзак. Сталкер остался сидеть. – А себя не уважаете.
– Уважаю, - окрысился Батон, и некоторое время молчал, тупо смотря перед собой, словно о чем-то задумавшись. Под непроницаемой маской противогаза Лера не могла видеть выражение его лица.
– Спасибо, - наконец тихо пробормотал дядя Миша. – Остался я бобылем, вот и озверел совсем…
– Пойдемте, солнце садится.
Старый-престарый маяк с выдернутым под корень прожектором покосился, словно воткнутый в сугроб окурок.
– Перекур, - объявил дядя Миша, когда они устроились на самом верху, откуда сквозь лишенные стекол проемы далеко просматривалась окружающая местность и стянул противогаз со взмыленного лица. – Да не бойся ты, чисто тут. В малых количествах ничего. А поесть надо, кто знает, что за чудо-юдо к нам пожаловало. Может, до утра просидим.
Лера с опаской стянула респиратор и снова спрятала собранные в узел волосы под вязаной шапкой. В прежние вылазки они никогда не задерживались наверху дольше нескольких часов. Но тогда и добыча была попроще. Девушке было не по себе. Вдобавок сильно давил на нервы жалобный скулеж детеныша поркана, которого Батон поместил в центре самой большой западни, на равных удалениях от которой они замаскировали силки поменьше.
Растерянно топтавшееся у двухсоткилограммовой туши самки, в которой с костями был вырван бок, существо, не пуганное людьми, доверчиво пошло на зов сталкера, и тут же жалобно замычало, пока Батон хладнокровно перерезал сухожилия на тоненьких ногах. Лере было жалко малыша, но перечить старшему она не посмела. Раз для дела, значит надо.