Легенда о Льюке
Шрифт:
— Могу только повторить то, что я говорил, когда мы подплыли к предыдущему острову: мне все это не нравится! Здесь слишком тихо для столь красивой и плодородной земли. Здесь должен кто-то жить!
Льюк указал на берег:
— Ты прав; Вург. Видишь, вон там, чуть дальше черты прилива? Как ты думаешь, что это?
Бью протиснулся к борту:
— Целая гора фруктов! Здешние жители, должно быть, очень гостеприимны, если оставляют нам, путешественникам, такие подарки!
Льюк нахмурился:
— Даже слишком гостеприимны! Не будем торопиться. В этом подарке есть нечто такое, что заставляет усомниться
Но Бью уже перемахнул через борт:
— Пошли, ребята! Я буду главным дегустатором. Мой желудок способен переваривать камни, будь они неладны!
Не успел Льюк и слова вымолвить, как большая часть команды вслед за зайцем перемахнула через борт и, брызгаясь, побежала по мелководью к груде роскошных фруктов, оставленных на берегу. Вург с улыбкой наблюдал за тем, как заяц выбрал себе кисть винограда, поднял ее, встряхнул и… целиком отправил в рот. Он выждал несколько секунд, а потом помахал оставшимся на судне еще одной гроздью дикого винограда:
— Я все еще жив, дорогие мои! Чудесный вкус! Давайте присоединяйтесь!
Льюк и Вург видели, как все накинулись на таинственный подарок.
— Эй, Бью! Принесите и нам чего-нибудь!
— Ладно, Вург. Знаете что, бросайте сюда бочки, мы посмотрим, нет ли поблизости источника.
Вург и Льюк вдвоем выкатили все бочки и бросили их через борт. Вург оставил румпель в таком положении, чтобы судно не дрейфовало.
— Я ошибся, Льюк. Теперь этот остров и мне кажется довольно приветливым. Возможно, Бью прав, и те, кто оставил фрукты, вовсе не желают нам зла. Может быть, они еще покажутся до захода солнца.
Ручей с пресной водой действительно протекал неподалеку, совсем рядом с кучей фруктов. Дьюлам и Кардо наполнили бочки и подкатили их к судну. Льюк перекинул трос через блок, и они с Вургом вдвоем втащили их на борт. Дьюлам и Кардо отправились обратно на берег к остальным.
Льюк крикнул им вдогонку:
— Отдыхайте! Передайте всем, что они должны быть на борту до захода солнца. Мы оплываем завтра с первым отливом.
Льюк расставлял бочки с водой на камбузе, как вдруг услышал встревоженный голос Вурга:
— На берег, Льюк! Скорее!
Капитан тут же поспешил на палубу.
Его глазам предстало весьма странное зрелище. Некоторые неподвижно лежали среди недоеденных фруктов, другие беспомощно сидели. Остальные нетвердой походкой бродили неподалеку. И все расслабленно, придурковато улыбались. Льюк закричал:
— Эй, Колл, Дьюлам, Бью! В чем дело, друзья?
Дьюлам упал на песок, Колл свалился прямо на него.
Только Бью еще некоторое время держался, он придурковато хихикал, все пытался помахать капитану, но потом лапы ему отказали, и он неуклюже плюхнулся на песок. Он смотрел на корабль и по-дурацки улыбался. Льюк в сердцах ударил по поручням:
— Это все фрукты! Я должен был предвидеть! Пошли, Вург!
Но Вург указал ему на подножие вулкана:
— Подожди! Тебе не кажется, что вон те кусты двигаются?
Уже готовый прыгнуть в воду, Льюк помедлил секунду и пригляделся. Он не верил своим глазам. Весь склон точно ожил. Сотни кустов сползли с него и двинулись по берегу сплошной лиственной массой. Льюк опустил занесенную было лапу и заставил Вурга лечь на палубу.
Настоящий град снарядов посыпался
— Возьми копье, Вург, и воткни его в дно, там, где поглубже.
Они попытались оттолкнуться и с волной отлива отодвинуть судно подальше. Кряхтя от напряжения, они налегали на свои багры. Стрела угодила Вургу в плечо, а Льюк даже не обратил внимание на дротик, оцарапавший ему щеку:
— Толкай, Вург! Изо всех сил!
Киль «Сайны» наконец оторвался от песчаного дна. Льюк бросился на корму и разрубил канат, который фиксировал румпель. «Сайну», виляющую туда-сюда, в конце концов подхватили волны. Не успел Льюк порадоваться этому, как новый смертельный дождь посыпался на отплывающее судно. Стрелы втыкались в палубу, как в подушечку для иголок, прямо у ног Льюка, так что он поспешил вернуться к Вургу.
Сморщившись, храбрый Вург вытащил. стрелу из плеча:
— Хорошо, что стрела летела издалека, а туника у меня толстая. Я не слишком серьезно ранен, Льюк, а ты?
Льюк вытер кровь, сочившуюся из ранки на щеке:
— Царапина, приятель! Жить буду. Кто бы они ни были, ясно, что стрелять они не умеют. Смотри-ка, вот еще новости!
Вург удивленно воззрился на удалявшийся берег. Он стал пуст и безмолвен, как будто здесь никогда никого и не было. Только и осталось, что куча раздавленных фруктов. Вург в замешательстве повернулся к Льюку:
— Куда они подевались? Денно, Кордл, Бью — вся команда пропала. Что будем делать?
Льюк мрачно смотрел на берег, от гнева у него стучало в висках, но ему удалось справиться с собой:
— Давай поставим паруса — сделаем вид, что уплываем. Дождемся темноты, а потом высадимся и пойдем выручать своих.
Барабанный бой. Сначала Кардо подумал, что этот стук раздается внутри его черепа, потому что проснулся он от дикой головной боли. Однако, открыв глаза, он понял, что барабаны вполне реальны. Он видел все в каком-то странном ракурсе, и от того, что он видел, кровь стыла в жилах. Как и все его товарищи, Кардо был крепко связан и прикручен к толстому шесту, висевшему горизонтально, при этом голова его свешивалась вниз. Шесты висели на толстых канатах под потолком пещеры, посередине которой пылал костер. В стенах пещеры были вырублены ярусы, и в них теснились сотни маленьких грызунов весьма свирепого вида, напоминающие крыс. Кардо таких в жизни не видел. Их тела покрывали замысловатые узоры, нанесенные красной, оранжевой и белой краской, в ушах и на кончиках хвостов позвякивали морские ракушки.
В глубине пещеры стояли два массивных барабана, на которых сорок — пятьдесят грызунов исполняли какой-то дикарский танец. Эхо вчетверо усиливало громкость этой нескончаемой дроби. У костра, припав к полу, лежало существо, значительно превосходящее остальных по размерам, судя по всему ласка, увешанная с ног до головы ожерельями и браслетами из раскрашенных крабьих клешней. Физиономию ее покрывал густой слой белой глины, поверх которого чернели линии, нарисованные углем.
Рядом с Кардо висел Бью. Он открыл глаза, огляделся, потом жалобно прижал уши и крикнул вниз грызунам: