Легенда о маленькой Терезе
Шрифт:
– Вы слишком печальны. Так нельзя. Неужели наш король совсем Вам не по душе пришелся?
– Почему Вы решили, что имеете право задавать мне подобные вопросы?
– Не сердитесь, принцесса, - улыбнулся маркиз, не обращая внимания на холодом обдавший взгляд молодой королевы. – Я наблюдаю за Вами с самого утра – Вам сейчас непросто. И я просто хочу немного Вас поддержать. Да Вы не думайте, Его Величество Вас не обидит. Он добрый на самом деле, просто сейчас ему тоже нелегко. Нелегко прощаться с любовью, даже если на смену ей приходит столь прекрасная женщина, как Вы, Ваше Величество…
– С любовью? – переспросила Эмелин, вмиг смягчившись от столь неожиданного заявления.
–
– Расскажите мне.
– О, нет-нет! Простите, но я совсем не хочу прослыть сплетником.
– И поэтому Вы начали этот разговор? Рассказывайте.
Маркиз внимательно смотрел на девушку и все так же непринужденно улыбался, пряча в глазах крошечную хитринку.
– Да заноза есть в сердце нашего хмурца. Крестьянка какая-то.
– Час от часу не легче. Этого только не хватало… - тихо проговорила Эмелин.
– Но Вы не отчаивайтесь, куда крестьянке до Вас! Уверен, через неделю Вы растопите его сердце, и он позабудет о ней – иначе быть просто не может.
«Да нет… Мы никогда не найдем с ним общий язык», - отметила про себя девушка; маркизу же достался лишь легкий ее вздох.
– Ну не печальтесь же! Скажите лучше, как Вам город? Вы уже успели полюбоваться своим новым владением?
– Здесь все чужое, я задыхаюсь здесь.
– Вы привыкнете. Ну а если Вам понадобится помощь друга, ну или просто захочется с кем-нибудь поговорить, Вы всегда можете обратиться ко мне!
– А Вы, значит, друг? – усмехнулась Эмелин напористости молодого человека.
– Не враг – точно. А сейчас Вам лучше вернуться, пока Вас не хватились. Идемте, я провожу Вас.
***
Насупившиеся молодожены покорно сидели рядом и наблюдали за танцующими парами. Айлин стояла чуть в сторонке ото всех и с тоской смотрела на новобрачных. Бедняжка Эмелин – впереди самое сложное испытание, ей будет нелегко. Но что поделать, такова женская доля. От одного воспоминания о собственной первой брачной ночи защемило в груди. Неужели и этому юному созданию, за весь вечер не посмевшему глаз поднять, предстоит то же, что пережила и она? Да нет, Ренард не обидит ее, да и условия у них куда более лояльные – никто не будет стоять вокруг кровати в алчном ожидании свидетельства свершившегося и невинности юной королевы! Везучие… И все же, глядя на них, Айлин никак не могла успокоиться – несчастная, будто ожидающая казни Эмелин и мрачный, почерневший от своей боли Ренард… Что ждет их впереди? Сумеют ли ужиться? Хватит ли им сил и мудрости взрастить, взлелеять добрую дружбу и светлую любовь? Глядя на них сейчас, в это сложно поверить.
– Айлин, я запрещаю Вам грустить! – Генри подошел и обнял супругу.
– Мне больно смотреть на детей, посмотрите, да на них лица нет!
– Ну что мне с Вами делать? Вы всегда всех жалеете! Айлин, они уже не дети, и этот день все равно бы однажды настал. Переживут, не сахарные. Нам с Вами было гораздо тяжелей.
– Не хочу об этом даже вспоминать! – улыбнулась Айлин, поудобнее устраиваясь в объятиях мужа.
– И не надо вспоминать! Завтра мы уедем, и у нас начнется новая, спокойная жизнь! Я обещаю, любовь моя, я сделаю все, чтобы Вы были самой счастливой из женщин!
Генри не удержался и незаметно для окружающих коснулся губами виска супруги.
– Я очень люблю тебя, Генри… И я очень хочу поскорее уехать отсюда.
– Мы уедем. Надо только убедиться, что наши голубки не наделают глупостей.
– Как я боюсь за них! А если Ренард откажется от нее этой ночью? Он даже не смотрит на нее…
– Не откажется. Я им кое-что приготовил.
–
– Скоро увидите. Думаю, после такого он не устоит, даже если очень захочет.
– Похоже на заговор против собственного сына, - улыбнулась Айлин.
– Никаких заговоров. Просто хочу им немножко помочь. Смотрите!
Вдруг во всем зале, кроме специально отведенного уголка для новобрачных, будто по мановению волшебной палочки, погасли все свечи. Да-да, все разом! Кромешная тьма поглотила умолкнувших от неожиданности гостей. Двое слуг выбежали на свет и отгородили уголок монархов полупрозрачной шелковой шторой. Заиграла музыка.
Под восточные мотивы из темноты на свет выплыла молоденькая полуобнаженная девушка. Тонкий красный шифон струился по ее ногам, чудом держась на тоненьком золоченном пояске; полупрозрачная кремовая шалька спадала со скрещенных на груди рук девчонки, но отнюдь не скрывала того, что было под ней. А под ней было… ничего! Голое бесстыжее тельце, призванное будоражить кровь и будить все то низменное, о чем ни разу за весь день и не подумалось. Будто крыльями, взмахнула она руками, открывая взору новобрачных красивое обнаженное тело, и стала танцевать: это приказ Генри – во что бы то ни стало, девчонка должна распалить самые сокровенные желания молодых! И девчонка приказ выполняла исправно. Пока Эмелин заливалась краской смущения, Ренард лишь покачал головой: «Ну отец…»
А чертовка была хороша! Грациозна, стройна, гибка! Чуть смуглое тело извивалось, утопая в легком облачке шифона, попадая точно в ритм музыке; взгляд подведенных, почти черных глаз гипнотизировал, не позволяя отвернуться и отказаться от удовольствия насладиться зрелищем.
Ренард хмурился, но продолжал неотрывно смотреть на куртизанку. Он и не заметил, как от черных ее глаз взгляд скользнул ниже, к гибкому юному телу, откровенно наслаждаясь видом небольших обнаженных выпуклостей, так вызывающе манящих к себе; чуть задержавшись, спустился к упругому животику, отливающему золотом тонкому пояску; скользнул мимолетно по прозрачной ткани, легкой дымкой прикрывающей сокровенное место, к длинным, стройным ногам… Чертовка хищно улыбнулась, заметив внимательный взгляд молодого мужчины, повернулась спинкой, выгнулась, будто кошка…
Подошедшая к Эмелин служанка отвлекла внимание Ренарда.
– Ваше Величество, - тихо обратилась девушка, – Вам пора, карета уже ждет.
– Куда? – не поняла Эмелин, все еще не придя в себя от увиденного распутства.
– Вам нужно подготовиться к брачной ночи. Идемте, Вас отвезут в Малый Дворец.
– Я сам отвезу ее, - вмешался Ренард, желая как можно скорее покинуть этот чертов зал и больше не видеть ни бесстыжую чертовку, подосланную отцом, ни всех остальных на этом «празднике жизни»!
– Нет, Ваше Величество, - улыбнулась девушка-служанка Ренарду, помогая Эмелин выйти из-за стола. – Вы должны остаться здесь. Это приказ Вашего отца.
И они ушли, а девчонка все танцевала – только теперь она танцевала для него одного. Бесстыдница подкрадывалась все ближе и ближе, пока не оказалась совсем рядом, едва не задевая мужчину. Но и этого ей мало! И пальцы потянулись к его лицу – Ренард едва успел перехватить ее руку и даже оттолкнуть.
– Хватит! – процедил он.
Но девчонка не унималась – настырно извивалась перед ним, демонстрируя безупречное тело, и все пыталась прикоснуться, разбудить холодную, равнодушную плоть. Пыталась разбудить плоть, а разбудила зверя. Ренард не вытерпел и схватил девчонку за руку, да так сильно, что та мигом прекратила свой танец, взвизгнула; маленькая хищница в одну секунду превратилась в жалкого затравленного зверька.