Легенда о маленькой Терезе
Шрифт:
– Просто интересно, на что Вы способны ради этой девушки. Казните? За любовницу?
– Всех, кто к этому причастен. Кем бы он ни был. В этом можете не сомневаться.
Он улыбнулся, но улыбка его ничего хорошего не предвещала: яростный огонек, промелькнувший в почерневшем взоре, лишь подтверждал: пощады за проступок не будет. Даже если казнить придется ее саму, королеву. Эмелин невольно поежилась под его колючим злым взглядом – этого Ренарда она не знала и знать не желала. Будто другая сущность поселилась в знакомом, полюбившемся несчастной женщине облике мужа – чужая, ядовитая, безудержная в своей ненависти. Нет, он точно сошел с ума…
– А Вы не допускаете мысль, что она сама сбежала? – тяжело
– Она не сбежала, - отрезал Ренард спокойным, ледяным голосом.
– Почему Вы так уверены в этом?
– Знаю. Чувствую. Да и зачем ей сбегать?
– Ну, например, потому что ей стало стыдно. Вы женатый человек, Вы король, Вы ей не пара, уж простите за прямоту. Может быть, она наконец поняла это и решила воспользоваться Вашим отсутствием?
– Хорошо, я обязательно спрошу об этом у нее, когда увижу, - усмехнулся Ренард. – И не дай Бог, причина окажется в чем-то другом. Наверно, я слишком мягок, раз кто-то решил, что имеет право влезать в мои отношения с моей женщиной – придется убедить его в обратном. Но Вам-то, я надеюсь, опасаться нечего, Эмелин?
– Вы, что, меня подозреваете? – пришлось приложить немало сил, чтоб гордо поднять голову и с вызовом посмотреть ему в глаза.
– Пока нет. Надеюсь, моя супруга достаточно умна, чтоб не совершать таких глупых ошибок. Мне бы не хотелось в этом ошибиться.
Лучше б не нарывалась… Под его пристальным взглядом стало крайне неуютно. Казалось, он норовил вытряхнуть всю душу и пристально разглядеть, а и правда, не женушка ли любимая постаралась? Ей показалось, он даже встал поудобнее, чтоб рассмотреть получше черные пятнышки на измотанной, израненной ее душе… Только бы глаза не опустить – он сразу же поймет все. Эмелин выдержала немую затянувшуюся пытку. Ренард развернулся и пошагал прочь.
– Я не виновата, - выкрикнула Эмелин ему вслед, глотая навернувшиеся слезы…
Я не виновата… Я не виновата, что стала тебе женой – ненужной, нелюбимой. Я не виновата, что ты, мой муженек, не делаешь ни шага к своей семье, променяв законную жену на любовницу. Я не виновата, что стала третьей лишней в вашем странном, диком союзе с крестьянкой. Я не виновата… Я просто женщина, и просто хочу если не счастливой, то хотя бы нормальной человеческой жизни рядом с тобой. Я не виновата…
Эмелин смотрела вслед уходящему мужу, а слезы все текли и текли по ее щекам, вымывая океан боли и отчаяния в так громко рвущемся на волю ее сердечке.
А легче-то не становится.
Глава 41
Тереза никогда не видела моря. Она даже не подозревала, что оно вообще существует, но именно его темно-синюю гладь она равнодушно разглядывала, стоя у решетчатого окна. Море успокаивало, помогало сосредоточиться. Вот уже месяц, как она здесь.
В небольшом уютном доме ей выделили целых две комнаты, где она могла беспрепятственно находиться в любое время суток: светлую спаленку с мягкой удобной кроватью и смежную с ней комнатку с камином и кучей книг, которые она и читать-то не умела. Вторая комната запиралась на ключ снаружи, а спальню запирала она сама, только так чувствуя себя в безопасности. Нет, ее не обижали, помня строгий наказ королевы. Относились бережно, с почтением, старались не беспокоить. Всего один раз, еще в самом начале ее новой жизни затворницы, темноволосый паренек, имени которого она не знала до сих пор, пытался оказывать ей знаки внимания, давая понять, что всегда готов скрасить тоску молоденькой симпатичной девушки – пришлось ему напомнить обещание Эмелин, да так отчетливо, что парень тут же отступил. Тереза ему и правда понравилась, но лезть на рожон он больше не решался, терпеливо выжидая, когда ж она сама заскучает по
Тереза чуть качнулась: сегодня ей опять нехорошо. Вцепилась в штору, зная, что сейчас пройдет. Действительно прошло – волна неприятных ощущений нахлынула, но вскоре отступила. Девушка отпустила шторку и легонечко коснулась живота: она чувствовала, там, под сердцем, успела зародиться новая жизнь. Жизнь, ради спасения которой она должна во что бы то ни стало выбраться отсюда. Жизнь, которую она не может потерять – это все, что осталось у нее от любимого. Единственное ценное, единственное важное. Она должна выбраться отсюда прежде, чем Эмелин узнает о ее тайне, но как? Она заперта в этих стенах, она понятия не имеет, где находится и как далеко отсюда родные дали. Благо, хоть тюремщик в доме один, парни дежурят понедельно, но и это мало, что дает – куда тягаться хрупкой девочке с мужчиной?
Тереза отошла от окна и подошла к двери, прислушиваясь: так и есть, ее тюремщик снова там – уж больно громко дышит. Что делать? Темноволосый, тот самый, что пытался своей «неотразимостью» прощупать ее стойкость к мужскому вниманию, сегодня последний день дежурит, завтра на пост заступит его дружок. Тереза тихонько приоткрыла дверь и сквозь щелку посмотрела на задремавшего на диване парня. Силен гаденыш… Его стальную хватку по дороге сюда она помнила хорошо.
Услышав шевеление, парень тут же открыл глаза и уставился на дверь:
– Тебе чего? Нужно что-то?
Тереза молча закрыла дверь на ключ.
Он даже спать нормально не может! Просыпается от каждого шороха, хоть снотворное подсыпай! Да только где его возьмешь здесь? И все-таки надо что-то решать. Завтра придет белобрысый, и станет еще хуже – этот-то подобрее, вроде, а дружок его упырь настоящий! Все бурчит что-то, ее винит, что здесь ошиваться ему приходится, а то и вовсе понатащит в дом сомнительных девиц, ее запрет на все замки, какие только можно, и слушай потом всю ночь их оргии… Нет, от него не удрать, а бежать надо! Еще неделю она не выдержит – все тяжелее с каждым днем приходится по утрам. Не дай Бог заподозрят что-нибудь да лекаря притащат – тогда уже не скрыть будет причину ее недомогания. Надо действовать. Сегодня. Сейчас.
План созрел быстро: Тереза еще раз глянула на дверь, потом подошла к окну и от штор отвязала две веревки; на каждой завязала узел, не тугой – так, чтоб один длинный конец спокойненько елозил, образуя петлю, – и спрятала их под подушки, а потом бросилась к шкафу.
«Не то… Не то… И это не то!» - тихонько приговаривала Тереза, вытряхивая из шкафа глухие льняные сорочки. Сама виновата – сама же демонстративно выбросила добытые для нее изысканные вещицы еще в первый день приезда сюда, потребовав снабдить ее самыми обычными, совсем непривлекательными предметами гардероба. Не знала ж она, что в буйную головушку столь смелая мысль залетит: ей надо во что бы то ни стало соблазнить молодого своего тюремщика. Он не должен быть против, но, помня ее отпор, может засомневаться, заподозрить неладное и не повестись на хитрую уловку. Действовать нужно осторожно и наверняка. И ажурный полупрозрачный пеньюарчик был бы сейчас очень кстати! Но его нет. В ее вещах вообще нет ничего, что могло бы вызвать хоть малейший интерес у молодого мужчины. Ну в самом деле, не в рубашище же бесформенной совращать его – провалится план, да еще и королеве донесет. Тереза повертела в руках очередную бестолковую тряпицу и спрятала обратно в шкаф. «Ну и ладно!» - вздохнула она, окинула взглядом свое отражение в зеркале, чуть подумала, а потом вдруг решительно стала стягивать с себя платье. «Зато так он точно не устоит!»