Легенда о мече Арогана: Наследники
Шрифт:
– Есть торговец, такой же простолюдин, как рыбак и плотник. Есть принц, который хочет услышать загадку, и есть торговец, который ее задает. Так вот вам, принц, загадка: кто незаметен и незаменим во время войны? Кого пустят вперед и не остановят? Плотника, рыбака или торговца?
– Всех в одном лице, – подал голос капитан. – В основе загадки старая сказка, которую в лиственных городах читают детям на ночь.
– О, сударь, поведайте ее нам! – казалось, торговец рад поговорить с соплеменником.
– Принц, нам пора ехать!
– Нет. Все равно я потерял скакуна, и кто-то из вас окажется пешим либо кому-то придется ехать вдвоем на одном коне. Старик, ты направляешься к форпосту Терго? – тот кивнул. – Тогда я сяду рядом
– Для меня это честь.
Старик забрался на телегу и взялся за вожжи, мулы медленно пошли вперед. Раздался уже знакомый скрип.
– Раз ваш человек не хочет рассказывать сказку, то поведаю я.
Милс презрительно фыркнул, пристроился рядом с телегой и принялся слушать.
– Надеюсь, имя Листвена вам знакомо, принц? Так вот, Листвен очень любил путешествовать. Побывал он во всех известных и не особенно краях. Однажды попал он в непроходимые леса, которые населяли чудные дикари. Люди эти были необычные во всем. Они поклонялись не настоящим богам, а земле, деревьям, траве и был у них только один страх – они боялись огня. Как водится, другие люди хотели получить земли лесных жителей. Пришли завоеватели с севера и стали выжигать леса.
Листвен понял, что это не его враги, а его же собственный народ. Он не желал становиться для них изгоем, как не хотел предавать и новых друзей. Но выбирать все же пришлось, и Листвен сделал выбор в пользу дикарей. Придумал он план: выдвинуться на восток, найти другие народы Ануа и попросить у них помощи. Однако леса уже были окружены, и казалось абсолютно невозможным их покинуть. Тогда Лиственом завладела навязчивая идея… В своих странствиях он всегда замечал торговцев водой, мясом и рыбой, которые свободно перемещались меж враждующих земель и не привлекали к себе никакого внимания. Взял Листвен топор, стал рубить деревья и построил телегу. Взял Листвен ветку и сделал удочку, наловил рыбы столько, что она сыпалась из телеги. Надел длинный плащ, замарал лицо в грязи и отправился в путь. Никто не попытался его остановить, как бы удивительно это не звучало. Через несколько дней Листвен привел народ эльфидов, которые прогнали завоевателей с границы леса. А на месте лесов он основал поселения, позже получившие название «лиственные города». Так что плотник, рыбак и торговец – все они сыграли свою роль.
– Но это же глупо! Так или иначе, торговцев грабят, задерживают и проверяют документы, – раздраженно проворчал капитан.
– Сказки часто бывают глупыми, – усмехнулся старик. – Зачастую именно глупые поступки оказываются самыми неочевидными, от того внезапно приносят успех. Я неглупый человек и в охране у меня был чародей. Несчастный умер десять дней назад от странной лихорадки. Я похоронил его к юго-западу от Баклара и пометил могилу булыжником с символом Арогана. А вот этот камень я оставил на память, – он ткнул пальцем в треугольный медальон у себя на шее. – Я думаю, он приносит мне удачу. Ведь он уже привел вас ко мне и защиту я получил куда лучшую, чем мог даже мечтать.
Тем временем зачинался рассвет. Тонкая ниточка зарева окрасила горизонт на востоке. Медленно, но верно степь освобождалась от оков ночи и впереди стали проявляться очертания форпоста. Огромная крепость с восемью башнями перекрывала единственный проход через сыпучие холмы, состоящие из колотого камня и зернистого песка. Большие стальные ворота вонзали свои зубья в тракт; два стражника дремали на посту, опершись об алебарды.
– Принц, а как в ваших краях обозначают гибель венценосца?
Кариг взглянул сначала на старика, потом на башни форпоста. Перед его глазами возник вид огромной королевской треноги с бушующим пламенем наверху. Теперь это пламя не обжигало, как прежде – оно стремительно угасало в мыслях принца. Королевские флаги на башнях были приспущены, что могло означать только одно: король умер.
IV
Швабра окунулась в деревянное ведро и с плеском обрушилась на окровавленный пол. Кровь не желала сдаваться, вцепилась в доски, просочилась сквозь щели. Несколько усилий и еще одно пятно исчезло, а вода с каждым разом становилась все грязнее. Такова цена невежества – кровь и смерть. Другого исхода быть просто не могло. Поражала лишь удивительная стойкость, с которой паренек по имени Виня снова и снова отжимал швабру. Он уже смыл большую часть крови и порядком устал, но все еще продолжал. А угрюмый воин сидел на месте и наблюдал, как дела его рук постепенно исчезают с пола таверны. Было темно, две масляные лампы едва освещали треть зала. С каждой минутой становилось все жарче – это хозяин вновь затопил печь, чтобы нагреть воды.
Глава 5. Дикая кошка
I
Сжав пальцы в кулак, Рогнар поморщился. Перчатка впилась в кожу, а кисть потяжелела и онемела. В темном зале таверны было неустанное движение: упираясь ногами в пол, паренек оттаскивал мертвого амбала в ближний угол. Из трупа уже не текла кровь, его руки и ноги одеревенели, а кожа стала мраморной. Удивительно, как быстро этот человек превратился в безликую груду мяса.
Воина ничуть не смущало наличие мертвецов. Рядом со столом сквозь мучительный сон постанывал Сова. Его лицо и шею залило кровью, медленно сочащейся через уголки губ. На нем была особая маска: жестокости, отчаяния и боли. Гримаса поражения, – другой фразы воин подобрать не мог.
Рука, недавно держащая карающий меч, казалось ловчему чужой, с каждым разом пальцы все хуже реагировали, и не оставалось сомнений, что перчатку все-таки придется снять.
Бесформенной грудой тело амбала уже лежало около входной двери. Паренек взял щетку со щелоком и принялся натирать пол. Как оказалось, к подобной ситуации хозяин таверны был подготовлен. Однако это не помешало ему пролежать без сознания несколько минут, а потом, с мертвецки-бледным лицом, уйти на кухню следовать приказам разъяренного палача. Рогнар даже представить не мог, что путь через предместья Карилоса может обернуться подобной сечей. Хотя одного он отрицать не мог: все сложилось донельзя удачно. Спасенная девушка оказалась воровкой и в дальнейшем могла пригодиться.
Когда воин попытался привести ее в чувство, она сделала вид, что спит. Но стоило взять ее на руки, как проворно извернулась и рухнула на доски, громко застонав от сильного удара спиной. Девушка дралась, царапалась и кусалась каждый раз, как Рогнар прикасался к ней. Чтобы хоть как-то успокоить и поднять на второй этаж пришлось лишить девушку чувств, осторожно ударив рукоятью меча по затылку. Осмотреть воровку предстояло Хильде, которая удивительно четко исполняла все просьбы и, казалось, совсем не боялась вида крови. Хозяйская дочка взяла наверх один из своих нарядов для работы в поле – это были узкие мужские штаны и кожаная куртка. Таз с горячей водой вскоре отнес сам трактирщик. После всего вышеописанного молчаливый Виня принялся отдраивать пятна крови, чем занимался до сих пор.
Рогнар еще раз взглянул на руку и рывком сдернул перчатку, оголив покрасневшую и израненную кисть. На многих пальцах недоставало кусков кожи и не хватало мяса, а между безымянным пальцем и мизинцем на ладони находилась глубокая рана, в которую были набиты овальные семена, разбухшие от гноя и сукровицы.
Достав кинжал, воин подковырнул центральные семена и вытащил наружу, потом, громко ругаясь, вытряхнул оставшиеся. Открылась глубокая дыра, размером с небольшую монету. Стоило пошевелить пальцами, как внутри определялись оголенные сухожилия и мышцы. Рана не была сквозной: на тыльной стороне ладони ее закрывал тонкий слой уцелевшей кожи и жира.