Легенда о рыцаре тайги. Юнгу звали Спартак(Историко-приключенческие повести)
Шрифт:
— Значит, передумали?
— Да, господин.
— Ты один?
— Нет. Дружина ждет недалеко отсюда, в верховьях речки Семиверстки, А банда находится в фанзе кривого Лю. Это в Кедровой пади… Зовите господина Яновского, и едем.
— Яновский ушел вчера в тайгу, — пожал плечами Фабиан.
— Один и без оружия, — обеспокоенно добавила Татьяна Ивановна.
— Он пошел искать вашего сына?
— Зачем? Он сказал мне, что мальчика взяли по ошибке и не сегодня-завтра вернут домой.
— А откуда он узнал об этом?
— Вот из этого письма. Вы грамотный, Чжан Сюань? Прочтите, заодно и мне переведите.
Чжан Сюань взял протянутый ему листок и долго читал про себя, шевеля толстыми губами. Потом неожиданно повернулся к Татьяне Ивановне и с неизменной улыбкой попросил:
— Госпожа! Могу я попросить у вас чашечку чая?
— Хорошо, — сказала удивленная хозяйка. — Сейчас поставлю самовар.
Когда она ушла, старшина вполголоса пересказал Хуку содержание письма. Вот что писали ему хунхузы: «Многоуважаемому и знаменитому господину шкиперу Хуку. Мы очень и очень извиняемся за то, что нарушили уют и покой вашего дома. В наше намерение входило посетить совсем другой дом, но произошла досадная ошибка. Скорбь наша велика и глубока, как Янцзы! Ваш сын Сережа сейчас у нас в гостях, но скоро вернется к вам. Только, пожалуйста, очень просим вас, выполните одну маленькую нашу просьбу. Устройте так, чтобы господин Яновский, один и без оружия, пришел к южному склону горы Чалбан, к скале с одинокой засохшей лиственницей на левом берегу реки Кедровки. Как только господин Яновский навестит нас, мы сразу же отпустим мальчика. Посылаем прядь чудесных волос вашего сына. Если наша просьба не будет выполнена, пришлем остальные волосы имеете с его прелестной головкой. Тысячу лет жизни господину шкиперу! О чем и осмелились донести. Ваши искренние друзья».
— Какие мерзавцы! — воскликнул капитан Хук, невольно повторив слова Яновского, точно так же возмутившегося после прочтения этого послания. Теперь Фабиану многое прояснилось в поведении друга: он понял, почему Мирослав не стал переводить письмо и не хотел отдавать его, почему он обманул жену и сына, сказав им, что идет в тайгу за бабочками… Мирослав решил пожертвовать собой ради спасения Сергуньки! Ведь даже если бандиты отпустят мальчика, с Яновским они наверняка расправятся, они припомнят ему Аскольд. Горячая благодарность к другу, этому благородному рыцарю тайги, соседствовала в душе Фабиана с чувством вины: сам того не желая, он отдал Мирослава в грязные лапы хунхузов. И зачем он только показал ему это проклятое письмо!
— Едем! — вскричал капитан Хук. У него мелькнула мысль, не съездить ли за матросами на южную сторону Славянского полуострова, в бухту Табунную, где стояла его шхуна «Анна», но он тут же передумал: время! — Едем! Немедленно!
— Я с вами! — не просительно, а уверенно и требовательно сказал Андрейка. Оказывается, он давно уже стоял на веранде и все слышал. Его лицо посуровело, и он казался старше своих тринадцати лет, но Фабиан не посмел отказать ему не поэтому, просто они теперь были как бы товарищами по несчастью: один спасал сына, другой отца.
— Хорошо. Седлай коней.
Когда Татьяна Ивановна вышла на террасу с самоваром в руках, трое всадников были уже далеко. Соединившись на берегу крохотной речушки Семиверстки с дружиной, они не мешкая помчались дальше — в Кедровую падь, к месту обитания корневщика кривого Лю.
Но люди Чжан Сюаня, выследившие банду Ван Ювэя, не знали, что матерый хунхуз уже предупрежден своим агентом о предстоящем выступлении дружины, а кроме того, он никогда не ночует в одной фанзе даже две ночи подряд…
Глава VIII
ТРУДЫ И ДНИ В УСТЬ-СИДЕМИ
Яновские строятся. — Опять сокровища? — Меню пещерных людей. — Откуда есть пошел человек. — «Новое племя» в бухте Ольга. — Создание метеостанции.
Переехав с острова Аскольд на полуостров Славянский, где было решено ставить ферму, Яновские первое время жили в балагане, наспех сооруженном в лесу, между бухтой и озером. По ночам бывало холодно, донимали комары, в любой момент могли нагрянуть тигр Амба или барс Чубарый… Но все это не смущало маленькую дружную семью Мирослава: жена шутила, что с милым и в шалаше рай, а сын вообще был в восторге от такой жизни, представляя себя то индейцем в джунглях Амазонки, то Миклухо-Маклаем на островах Новой Гвинеи.
И тем не менее надо было строиться: не за горами зима. Мирослав, с юности лишенный своего дома (о чем еще будет рассказано здесь), много лет мечтал вновь заиметь его. Он часто повторял китайскую поговорку «Посади платан, тогда и феникс прилетит», где под платаном подразумевался дом, а феникс, как это всем известно, сказочная птица — символ счастья, возрождения, новой жизни.
Казалось бы, чего проще построить дом в тайге: деревьев-то вокруг видимо-невидимо! Вали их, очищай от коры и сучьев, распиливай стволы на бревна нужной длины и толщины и начинай выкладывать сруб или, говоря понятнее, стены. Хочешь побыстрее и попроще — руби «в обло» или «в охряпку», а хочешь красивее и прочнее — руби «в лапу» или «в ласточкин хвост». В любом случае получится надежная изба, которая при наличии доброй печи и крепких запоров защитит тебя от хлада, татя и зверя.
Но Мирославу Яновскому нужна не изба, ему нужен дом. Каменный, такой, чтоб был не по зубам ни яростным зимним ветрам, ни летним промозглым туманам, чтоб не подвластен был времени, стоял бы века, ибо решил поселиться здесь обрусевший поляк навсегда.
Для строительства дома и фермы требовались средства, и немалые, и они у Яновского были: золото, намытое им старательским способом на Аскольде, он обратил в деньги, а деньги надежно поместил в банк. При желании Мирослав мог бы стать золотопромышленником, однако он не только не поклонялся «золотому тельцу», но и презирал его, а потому взял из-под земли ровно столько, сколько ему было нужно, после чего уступил свои разработки проспектору Молчанскому за весьма скромное вознаграждение.
На шхуне капитана Хука в Сидеминскую бухту были доставлены инструменты: лопаты, кирки, топоры, пилы и строительные материалы: бутовый камень, кирпич, стекло, железо. Из Владивостока были приглашены техник-строитель и три каменщика, а из соседней корейской деревни Адими — землекопы для рытья котлована под фундамент.
Работа шла с утра и до позднего вечера, причем сами Яновские тоже не сидели сложа руки. Татьяна Ивановна готовила еду на всю артель, а Мирослав с Андрейкой вызвались приготовить раствор для кладки камня и кирпича.
Честно говоря, Андрейке не очень хотелось работать, с большим удовольствием он отправился бы на берег бухты ловить крабов или в тайгу собирать кишмиш, но раз попросил отец (а он никогда не заставлял, только просил), мальчик со вздохом согласился. Согласился — и не пожалел об этом, потому что такое вроде бы скучное занятие, как приготовление раствора, неожиданно обернулось интересным приключением!
— Для того чтобы сделать раствор, нужны песок и известь, — говорил Мирослав, вручая сыну лопату, а себе кладя на плечо тяжелый заступ. — Песка у нас на берегу хоть отбавляй, а известь мы получим из ракушек…