Легенда о рыцаре тайги. Юнгу звали Спартак(Историко-приключенческие повести)
Шрифт:
— Которых у нас тоже хоть отбавляй! — подхватил Андрейка.
— Только сначала их надо собрать в кучу и хорошенько обжечь.
— А я знаю, где есть уже готовая куча!
Андрейка давно уже заприметил на бугре, недалеко от места постройки, большую кучу раковин, обнажившуюся из-под земли под воздействием ветров и дождей. Туда и направились отец с сыном.
Первые же удары заступа о землю заставили Яновских забыть об извести: вместе с осколками раковин, перемешанных с землей, на свет появились черепки — остатки глиняного горшка!
— Странно, — промолвил Мирослав, опершись за заступ, — выходит, здесь уже побывала нога человека, а я-то думал, мы первые…
— Да это же клад! — завопил Андрейка. — В этом горшке были сокровища!
— Опять сокровища? Да ты, брат, неисправим. Куда же они в таком случае подевались?
— Горшок разбился, и сокровища вывалились. Они, наверное, там, поглубже. Давай копать.
— Что ж, давай. Может, ты и прав, и получится у нас прямо по дедушке Крылову: «Навозну кучу разрывая, петух нашел жемчужное зерно…»
Они продолжили работу. Андрейка копал с жаром, как заведенный, ожидая с замиранием сердца звяканья лопаты о золото или что другое драгоценное. Звякать-то она звякала, только из ямы извлекались самые обычные, неинтересные предметы: кости, камни, раковины и все те же глиняные черепки.
По мере расширения и углубления ямы у Андрейки разочарованно вытягивалось лицо. Он все еще копал, но уже без прежнего энтузиазма, досада и усталость постепенно овладевали им. Он не замечал, что отец, давно уже отложив в сторону заступ, сидит на корточках и внимательно рассматривает находки, а некоторые из них очищает от грязи, пожертвовав для этой цели свой носовой платок.
— Все, — упавшим голосом сказал Андрейка, — и здесь нет сокровищ…
— А вот и есть! — живо возразил ему отец.
— Уж не эти ли кости-камни?
— Именно они. Брось лопату, иди сюда… Вот смотри: что это, по-твоему?
— Ну, камень…
— А ты присмотрись повнимательнее.
Андрейка взял его в руки, повертел. Камень и впрямь был несколько необычным — плоский, трапециевидный, похоже, даже шлифованный, но все-таки камень. Мальчик пожал плечами.
— Эх ты! Это же топор! Каменный топор!
— Да ну?!
— Конечно! Вот обух, а это лезвие… Видишь, как оно зазубрено? Им работали, этим топором, и довольно долго. Вот еще один топор, вернее, половинка его лопасти… А это каменное долото…
Теперь уже и Андрейка начал угадывать в найденных предметах очертания хорошо знакомых ему орудий труда, грубо, но старательно сработанных из камня и кости. И мальчик включился в игру узнавания.
— А это похоже на шило, да?
— Верно, Андрейка! Шило, сделанное из кости. Видишь, кончик его обломан? Вероятно, шкура, которую им протыкали, чтобы что-то сшить, оказалась чересчур крепкой…
— Но тут еще много костей, только они… ни на что не похожи. Какие-то осколки…
— Я думаю, что это не орудия труда, а просто мозговые косточки. Представь себе, что человек, сварив и съев мясо, разбивал потом кости и доставал из них мозг, то есть поступал, как и вы с матерью за обедом…
— Ну да, ты же мяса не ешь… — усмехнулся Андрейка. — Отец, но кто же был этот человек и когда он жил здесь?
— Ты много от меня хочешь узнать, я же не археолог. Но думаю, что это был очень древний человек и жил он в каменном веке, или, как его называют ученые, в эпоху неолита, то есть тыщи три, а может, больше лет назад.
— Три тысячи лет назад? Вот это да! И что же он тут делал? Чем занимался?
— Люди в те времена жили, как мне представляется, только одним: стремлением выжить. Все их существование сводилось к борьбе со стихией и добыванию нищи. Занимались они в основном охотой… Впрочем, постой! Рыбной ловлей наш приятель тоже занимался. Вот, если только я ошибаюсь, позвонок молодой акулы…
— А это что? — мальчик протянул отцу только что найденный круглый камень с выдолбленной по диаметру выемкой.
— Похоже на грузило, — раздумчиво ответил Яновский-старший. — Да, гранитное грузило для невода, который делали из жил и кож зверей.
— Значит, этот человек жил здесь, ел мясо, рыбу и устриц, — подытожил Андрейка. — А почему он не ел крабов, ведь их здесь полно и они такие вкусные? Или они ему не нравились?
— Да, остатков краба в этой куче нет, хотя сохранились бы, если не панцирь, то конечности… Вряд ли краб был ему не по вкусу, тем более что древние люди вообще не были привередливы в еде. Может, тогда климат был иным и крабы тут не водились? В общем, можно только гадать… А насчет того, что этот пещерный парень здесь, на Славянском полуострове, жил постоянно, я сильно сомневаюсь. Во-первых, мы нигде не встречали следов жилища человека и его останков; во-вторых, мне не попадались здесь и такие крепкие, кристаллического происхождения камни, из которых сделаны все эти орудия… Наверное, на Славянском у него было нечто вроде летней резиденции, дачи; он приходил сюда, на берег моря, в теплое время года, чтобы половить рыбку, полакомиться устрицами. Это ведь легче, чем добывать зверя… А когда наступала зима и бухта Сидеми покрывалась льдом, он уходил к своему постоянному обиталищу…
— А мусор после себя не разбрасывал вокруг, сносил все в одну кучу, — заметил Андрейка.
— Вот именно, — усмехнулся Мирослав, — культурный был дикарь. Хорошо, если бы нынешние жители с него брали пример.
Яновский выложил на свой платок все найденные в раковинной куче предметы: каменные топоры, долото, грузило, заостренные кости, а яму аккуратно засыпал, землей.
— Отправим все это в Иркутский музей, пусть ученые посмотрят. Может быть, наука ответит на те вопросы, на какие мы не нашли ответа.
— Отец, а откуда взялся самый первый человек? Правда, что из обезьяны?
— Да, на этот вопрос наука ответила вполне определенно. Но о происхождении человека еще есть много сказок и легенд. У каждого народа своя. Вот, например, как рассказывали об этом в древнем Китае…
В те времена, когда земля отделилась от неба и когда на земле уже были горы и реки, травы и деревья, птицы и звери, насекомые и рыбы, на ней еще не было людей, и поэтому мир был просторен и тих. По этой земле бродила женщина — дух по имени Нюйва [81] . В сердце своем она ощущала ужасное одиночество и понимала, что для того, чтобы оживить землю, необходимо еще что-то создать, но не знала что. Как-то раз присела она на берегу пруда, взяла гореть желтой глины, смочила ее водой и, глядя на свое отражение в воде, вылепила маленькую девочку. Как только поставила ее на землю, маленькая фигурка ожила, закричала «уа-уа» и радостно запрыгала. Ей дали имя Жэнь, что означало «человек».
81
Одно из толкований этого имени звучит так: «Женщина-дух, сотворившая в древние времена все вещи на земле».