Легенда о воре
Шрифт:
IX
Расставшись с фальшивым ирландцем Гильермо, Санчо спустился в таверну, где его ждал рассерженный Кастро со сжатыми кулаками.
– Давай сюда деньги.
Мальчик почувствовал, как его охватывает страх. Он открыл вино из Торо в надежде заслужить доверие чужеземца, но должен был попросить у него деньги вперед, как они всегда делали, когда речь шла о хорошем вине. В таверне стояла полная тишина, три или четыре посетителя, сидящие в разных углах, внимательно следили за событиями.
–
– Если он дал тебе что-то на чай, можешь оставить себе.
Санчо бросил быстрый взгляд на дверь в поисках пути к отступлению, но трактирщик предвосхитил его намерение еще до того, как ноги мальчика начали двигаться. Он поднял руку и отвесил Санчо затрещину, сбив с ног. Мальчик попытался спрятаться под лавкой, но мощные руки трактирщика схватили его за щиколотки и выволокли обратно.
– Никчемный! Чертова бестолочь!
– кричал Кастро, отвешивая ему пинки.
Санчо попытался свернуться на полу в клубок, закрывая лицо руками и стиснув зубы, чтобы не кричать. Хоть он уже не мог избежать взбучки, но по крайней мере не даст этому животному возможности насладиться. Получая удары, он пытался их считать. Потому что намеревался вернуть их вдвойне.
Он насчитал уже две дюжины, когда потерял сознание.
Придя в себя, он первым делом почувствовал боль в ребрах, словно лежал на коробке с гвоздями. Это было невыносимо, до тех пор, пока боль в голове не взяла верх и не заставила его заскучать по боли в боках. Он открыл правый глаз и обнаружил, что находился в комнате с рухлядью, лежа на одеяле. Другой глаз не открывался. Санчо испугался, что остался слепым, и ощупал глаз кончиками пальцев, боясь обнаружить пустую глазницу. Вместо этого он нашел там огромную, просто чудовищную припухлость.
– Не волнуйся, парень. Это просто фингал.
Санчо узнал голос Гильермо и сдержал гримасу. По его вине он попал в эту переделку. Англичанин был рядом и протирал раны на его лице тряпкой, смоченной в вине.
– Вино из бочки, которую ты открыл с такой смелостью. Твой хозяин заставил меня купить ее целиком. Жаль, что приходится растрачивать его таким образом.
– Днем у вас также было не много времени, чтобы им насладиться, - буркнул в ответ Санчо.
– Это было не днем, малыш. А два дня назад. Всё это время ты был одной ногой на берегу Леты, - он замолчал, сообразив, что говорит всего лишь с бедным мальчиком из таверны.
– Извини. Лета - одна из рек царства Аида...
– Я знаю, что такое Лета. Вот бы мне выпить стаканчик воды из нее, чтобы я смог позабыть эту боль.
Гильермо посмотрел на него с недоумением, пораженный тем, что Санчо знает такие вещи. Но парень ничего не заметил, поскольку закрыл глаза.
– Забвение, - прошептал англичанин.
– Мне это знакомо. Я тоже пытался его найти.
– Вы поэтому напились, словно хотели утопить в вине свою жизнь?
– Женское пренебрежение, полное плохих воспоминаний прошлое и будущее, в котором больше тени, чем света. Какие еще нужны причины? Просто бывают дни, когда слишком больно пребывать
Санчо снова открыл здоровый глаз. Англичанин отвел взгляд с явным смущением и погрузился в длительное молчание.
– Чем вы занимаетесь в Севилье, дон Гильермо?
– Не могу тебе этого сказать, - со всей серьезностью ответил тот.
– Но вы ведь не шпион.
Англичанин не ответил. Он снова макнул тряпку в вино и отжал ее. Уже смеркалось, и в комнате было почти темно, но Санчо мог разглядеть руки Гильермо. Они были чистыми и ухоженными, с аккуратно подстриженными ногтями. Но под ногтями виднелась траурная черная полоска. "Чернила, - решил Санчо.
– Глубоко под ногтями, словно впитались в кожу".
– Ты меня не выдал, - наконец произнес Гильермо.
– О чем это вы?
– Ты мог бы это сделать и избежать взбучки. Ты стал бы героем, а я попал бы в лапы инквизиции.
"Или еще чего похуже, - с горечью подумал Санчо.
– Мой друг Кастро со своими завсегдатаями обеспечили бы его нежным вниманием еще до появления стражи".
Печальная правда заключалась в том, что избежать затрещин хозяина всё равно не удалось бы. Он спрашивал себя, как бы поступил, приди ему в голову подобная мысль. Жизнь другого человека в обмен на собственную боль. Еретика, англичанина, врага. Он бы выдал его? "Возможно, - сказал он себе.
– Возможно".
– Я не хотел, чтобы ваша смерть отягчала мою совесть, - заявил Санчо, отчасти чтобы добиться расположения англичанина, а отчасти чтобы убедить самого себя.
– Благодарю, юноша. Я перед тобой в долгу.
– Правда? Ладно, может, вы и сумеете мне отплатить. Вы случайно не знаете какое-нибудь хорошее место работы?
Гильермо смущенно прикусил губу.
– Вообще-то нет. Я и сам надеюсь найти место.
Санчо охватило глубокое отчаяние. На мгновение он было решил, что его судьба изменится, но с того рокового дня прибытия галеонов всё шло наперекосяк.
– Что ж, тогда мне от вас никакого проку, дон Гильермо. Буду работать в "Красном петухе", пока это животное Кастро меня не прибьет.
– Ты всегда можешь уйти.
– Как же!
– презрительно фыркнул Санчо.
– И что я буду делать? Побираться? Стану презренным вором?
– Не стоит говорить так о ворах, дорогой Санчо. Это такая же профессия, как и любая другая.
– Вы часом не выжили из ума?
Гильермо потупил голову, а когда снова ее поднял, то его взгляд был совершенно другим, глубоким. Он отвернулся к стене и произнес очень серьезным тоном:
– Король и раб равны, Санчо. Их отличают только маски, а их так же легко сменить, как старую рубаху.
– Хотите сказать, что священник ничем не отличается от вора?
– Кто я такой, чтобы говорить тебе подобное? Я лишь знаю, что оба они люди, которые ищут хлеб насущный. А что ищешь ты, Санчо?
При этих словах мальчик приподнялся, и его лицо оказалось вровень с лицом Гильермо. В здоровом глазу засияли огоньки.
– Хочу пересечь океан.
– И работа здесь поможет тебе этого добиться?