Легенда
Шрифт:
— Полегче… — говорит констебль, поднимая руки. — Как, вы сказали, вас зовут?
— Я не говорил, — говорит Крейн, презрительно глядя на него сверху вниз. — Профессор Икабод Крейн.
Констебль еще больше откидывается на спинку стула.
— Ну, мистер Крейн, как думаете, что мне делать в связи со смертью этой девушки?
— Лотта, — говорю я ему, раздражаясь из-за его равнодушия. — Ее звали Лотта.
— Поезжайте в школу и заберите тело, — говорит Крейн. — Проведите вскрытие.
— Вскрытие, — смеется констебль,
— Возможно, ее накачали наркотиками или отравили, — объясняет Крейн.
— «Возможно» для меня недостаточно, — говорит он. — Кроме того, это дело школы. То, что происходит в институте, меня не касается, если только Сестры не обратят на это мое внимание. До тех пор я буду держаться от них подальше.
— Но они просто замнут дело, — говорю я. — Они не приедут в город и не расскажут вам об этом.
— И это будет их прерогативой, мисс Ван Тассел. А теперь, если вы не возражаете, убийца разгуливает на свободе. Кажется, вас троих это не слишком беспокоит.
— А стоит беспокоиться? — спрашивает Крейн, подначивая его. — Что вы делаете, чтобы обезопасить Сонную Лощину от очередного нападения всадника?
Констебль закатывает глаза.
— Хватит историй о привидениях. Всадник без головы — всего лишь легенда о Сонной Лощине, не более того. Это убийца, больной человек. Честно говоря, я ожидал большего от учителя, — он наклоняет голову. — С другой стороны, вы преподаете в этой школе. Вы все странные ребята, вот, что я могу сказать.
— Пожалуйста, просто приезжайте туда, — говорю я, складывая руки вместе. — Осмотрите все. Что, если это повторится?
— Еще одно самоубийство? — он смеется. — Ваш академический график действительно такой сложный? Я знаю свое место, и мое дело — защищать жителей Сонной Лощины. По закону эта школа находится за пределами города и моей юрисдикции. Если вы действительно хотите с кем-то поговорить, обратитесь в полицию Плезантвиля. Посетите фабрику по производству маринадов, пока будете там, — он выходит из-за стола и указывает на дверь. — А теперь, если позволите, мне нужно поймать убийцу.
— Грубиян, — бормочу я, когда мы выходим из участка на улицу и дверь за нами закрывается. Обычно констебль довольно уравновешенный и дружелюбный.
— Грубый и бесполезный, как сиськи у быка, — говорит Крейн, кладя руку мне на поясницу. — Но, вероятно, он прав насчет того, что школа находится вне его юрисдикции. Нам следует обратиться в полицию Плезантвиля. Возможно, они не так боятся Сестер, как констебль. Если мы заберем Подснежницу в другой раз, то сможем вернуться в кампус до наступления темноты.
Я киваю, взбираясь на Пороха, и замечаю, что Бром стоит неподвижно и смотрит на констебля через окно полицейского участка.
— Бром? — спрашиваю я, когда Крейн садится на лошадь позади меня.
Бром
— Бром? — повторяю я, на этот раз чувствуя себя неловко.
Он просто кивает и отвязывает Сорвиголову, запрыгивая на спину жеребца.
— Пойдемте.
Мы едем по главной улице, потом поворачиваемся, оставляя город позади. У старого особняка дорога раздваивается, одна ведет на юг, в Тэрритаун, а другая — на север, в Плезантвиль.
Мы несемся легким галопом по дороге на север, мимо экипажей и других всадников, пока дорога не переходит в лес, заросший оранжевыми и желтыми кленами, и впереди появляется большая карета, которая разворачивается, лошади, запряженные в нее, выглядят взволнованными, пытаясь пробраться по узкой дороге.
— В чем проблема? — Бром кричит мужчине, стоящему впереди.
Водитель в цилиндре качает головой.
— Дорога перекрыта. Не могу проехать.
Он разворачивает карету в нашу сторону, ненадолго съезжая в кювет, и тогда мы видим, в чем проблема. Огромное дерево упало поперек дороги, полностью перекрыв ее.
— Когда это случилось? — спрашивает Крейн.
Водитель пожимает плечами.
— Наверное, недавно. Днем я отвозил людей в Плезантвиль, и все было в порядке. Лучше пойду скажу констеблю.
Он щелкает кнутом, подгоняя лошадей, и карета трогается с места, оставляя нас в пыли, а пассажиры провожают нас взглядами из окон.
— Любопытно, — размышляет Крейн, обводя взглядом дерево. — Как такое большое дерево могло упасть ни с того ни с сего при полном безветрии?
— Слишком много дождя попало в корни? — предполагает Бром, когда Сорвиголова вскидывает голову и дико фыркает. — Эй, что на тебя нашло? — упрекает он свою лошадь, когда та дергается.
— Я должен разобраться, что к чему, — говорит Крейн, жестом приказывая Пороху подойти поближе к поваленному дереву, но Порох прижимает уши и начинает энергично махать хвостом, продвигаясь вперед на несколько футов, а затем поворачивая вспять.
«Порох», — говорю я ему, пытаясь наладить контакт. «Все в порядке. Мы просто хотим поближе рассмотреть дерево».
Но Порох не поддается, и когда Крейн лягает его в бок, старый конь внезапно встает на дыбы, чуть не сбрасывая нас обоих. Нам удается удержаться.
— Господи, — ругается Крейн. — Что с ними не так?
— Это не важно, — говорит Бром, подводя Сорвиголову к нам. — Дерево упало, мы не сможем добраться до города.
— Есть и другие пути в Плезантвиль, — говорю я им, когда Порох разворачивается и направляется обратно в Сонную Лощину. — Дальше на восток есть еще одна дорога, несколько тропинок…