Легенды и сказы лесной стороны

Афоньшин Сергей Васильевич

му стволу. Далеко-далеко синела полоска моря, за нее

погружалось солнце, и скворцы, освещенные зарей,

горели на дереве, как два радужных огонька. Когда

солнышко совсем нырнуло в море, холмы окутал сум-

рак. Изгнанники скворцы плотнее прижались к дере-

ву и задремали. Они слышали, как в темном вечернем

небе пролетали разные птицы стайками, парами и в

одиночку. Сдержанно гоготали гуси, зазывно и груст-

но курлыкали журавли, пищали,

звенели и щебетали

мелкие птахи.

— Куда они так спешат? — спросила скворчиха*

— Наверное, туда, где их не выкрасят краской и

не посадят в клетку, чтобы потом выбросить и зашвы-

рять чем попало.

— И не помешают свить гнездо и вывести де-

ток! — с грустью добавила скворчиха. — Почему бы

и нам не полететь следом за этими птицами? Навер-

ное, там очень спокойно и привольно, если все спешат

туда, как на праздник, с веселыми криками.

На это скворец ничего не ответил, он был согла-

сен. И вот утром, чуть только забрезжил рассвет, зо-

лоченые скворцы снялись с дерева, взмыли вверх и,,

набирая высоту, устремились в ту сторону, где зани-

малась заря. Так летели они несколько дней, не то-

ропясь, но поспевая за бегущей на север весной, за

жаворонками и другими пичужками, что спешили:

туда же. Изредка они, по примеру других птиц, оста-

навливались, чтобы покормиться и отдохнуть или пе-

реждать встречный ветер и холода. И снова летели,

а земля внизу была уже совсем не такая, как у теп-

лого синего моря. Местами она белела от снега, ко-

торый скворцы видели впервые. Потом они перелете-

ли широкую полноводную реку. По воде плыли боль-

шие белые льдины, и река от того казалась еще су-

ровей и стремительней. А за рекой опять пошла пе-

страя от снега земля. Густой ковер хвойных лесов на-

глухо прятал тайны этой новой земли, а по-весеннему

голые березняки пестрели черными бревенчатыми из-

бами с небольшими полянами вокруг. Это было цар-

ство лесного царя Берендея, по прозвищу Выдирай

Пеньки.

— Мне жутко в этом диком краю с белой землей

и темным лесом! — на лету пожаловалась сквор-

чиха.

— Не трусь! — бодро ответил скворец. — Может

быть, здесь люди умнее и добрее, чем на нашей ро-

дине!

Скворцы дружно нырнули вниз, к земле, и спусти-

лись на вершину высокого дерева, что дремало под,

весенним солнцем рядом с избой царя Берендея.

День начинался солнечный и теплый, и вся цар-

ская семья была во дворе. Сам Берендей, по прозви-

щу Выдирай Пеньки, в короне из курчавых волос, то-

пором вытесывал

из дуба рассошину для орала. Ца-

рица Берендеиха, подобрав подол юбки за поясок и

засучив рукава, скребла и мыла крылечко перед ве-

сенним праздником бога Ярилы. Царевич Берендевич,

сидя на завалинке, чинил уздечку для Сивки-Бурки.

Царевна Берендевна толкла в ступе просо на кашу и

провеивала его на ветру. Пятеро царят-берендят, ра-

дуясь теплу и весне, босые, худые и вихрастые, игра-

ли на проталинке у избы. Исхудавшие за зиму тру-

женик Сивка-Бурка и рогатая Буренка вышли из по-

вети погреться на солнышко. По двору бродили куры

с горластым петухом во главе, у стены на припеке

дремал пес Полкан, на крыше спал кот. На шестах

вокруг двора белели конские и коровьи черепа, под-

нятые хозяином для отворота злых духов и мора на

скотину. Поодаль от подворья, на пригорке, высилось

Берендеево идолище. Огороженные частоколом дере-

вянные истуканы-идолы не мигая глядели на сол-

нышко, источая вместо слез капли душистой смолы.

А по углам идолища опять же конские и коровьи че-

репа, ослепительно белые, с черными глазницами.

Все это видели золотые скворцы с вершины высокого

дерева. А царь Берендей, вытесывая из дуба рассо-

шину для орала, негромко пел свою песню:

Сам Ярило жгучим оком

Свет и жар на землю льет,

Ночь да зиму прочь торопит

И весну к нам в гости шлет.

Лажу соху, лажу я

Для орала рассошину,

Распашу, засею я

Льном да житом десятину!

А высоко в небе звенели жаворонки, первые же-

ланные гости Берендеева царства. Обогретые солныш-

ком, скворцы тоже запели, но Берендею казалось, что

это жаворонки со своей песней спустились пониже над

избой, и он, обделывая рассошину, допевал свою пес-

ню:

Свет Ярило к нам идет,

Над землей дыханьем веет,

Спину греет Берендеям,