Легенды рябинового леса
Шрифт:
— Огонь никогда не остаётся без присмотра, — пообещала она ему.
— Вы… э-э… застрелили это животное, миссис Гимива? Охота в этой части штата запрещена законом.
— Мы купили этого зверя в магазине "Куско".
— "Куско"? — спросил Джимми.
— "Костко", — пояснил мужчина рядом с Гвенельдой.
— Не хотите ли остаться на ужин, офицер? Мы были благословлены самым обильным ужином.
Мужчина рядом с Гвенельдой скользнул взглядом по её лицу. Он, казалось, не слишком обрадовался приглашению сотрудника правоохранительных
Я задавалась вопросом, как повлияет на Джимми употребление мяса, приготовленного на дровах рябины. Отравит ли это его или просто сделает больным, или магия не проникнет в обожжённую плоть?
— Это очень любезно с вашей стороны, мэм, но моя мама ждёт меня на ужин. Приятного вечера, и, пожалуйста, больше никаких тренировок с луком и стрелами. У нас здесь было достаточно смертей, чтобы хватило на десять лет, — он вытер лицо рукавом. Даже его большой лоб был покрыт потом. Он направился к своей машине, но остановился, когда не увидел, что я иду за ним. — Кэт, ты идёшь?
— Мне нужно поговорить с Гвенельдой. Я пойду домой пешком, Джимми. Спасибо, что подвёз.
— Я могу подождать…
— Иди. Со мной всё будет в порядке. Верно, Гвен?
— Тебе не причинят вреда, Катори, — сказала охотница.
Джимми вернулся в свою машину и пару минут постоял на холостом ходу, как будто давая мне время передумать. Несмотря на то, что толпа вокруг меня выглядела примерно такой же дружелюбной, как стая волков, я осталась.
Как только его машина с грохотом отъехала, Гвенельда подошла ко мне.
Её новый клан выхватил из-за спины стрелы и луки и направил их на меня.
— Опустите оружие, — сказала она. — Катори одна из нас.
Некоторые нахмурились, некоторые зашипели.
Я определённо не была одной из них, но, чёрт возьми, я бы ни за что не сказала им об этом. Я не хотела оказаться пронзённой, как их жаркое.
Она остановилась в нескольких футах от меня. Достаточно далеко, чтобы ей не пришлось наклонять шею под острым углом, чтобы посмотреть на меня, но достаточно близко, чтобы я могла видеть коричневые и жёлтые точки в синих перьях.
— Ты пришла присоединиться к нам, дитя?
Дитя. Мне пришлось напомнить себе, что она выглядела всего на двадцать девять. Что на самом деле ей было двести двадцать девять.
— Мы можем поговорить наедине, Гвен?
Она указала на полукруг подтянутых охотников позади неё.
— Они друзья.
— Они могут быть твоими друзьями, но они не моими.
— Кто она, Гвенельда? — спросил армейский головорез. Он придвинулся к нам поближе. Слишком близко. Я заметила закрученную татуировку, выглядывающую из футболки с V-образным вырезом, которую он носил под расстёгнутой камуфляжной
— Она член семьи, Том, — сказала Гвен, внимательно разглядывая меня.
— Она читается не так, как ты. Она читается…
Гвенельда подняла руку, и он замолчал. Как я читалась? Как фейри? Или он собирался сказать человек?
— Я пойду с тобой, Катори, но я должна оставаться рядом со своим кланом на случай, если голвинимы вернутся. Они регулярно посещают нашу землю.
— Это может быть потому, что вы создали армию и убили двух их людей, — сказала я.
Глаза Гвен блеснули в темноте.
— Они напали первыми, Катори. Они орудовали своим гассеном. Нам пришлось защищаться.
— Убивая их?
— Мы сделали то, что должны были сделать. Ты пришла, чтобы критиковать наши методы, или ты пришла, чтобы говорить серьёзно?
— Я пришла поговорить.
— Тогда отбрось своё презрение.
Я стиснула зубы и пристроилась рядом с охотницей. Мы пошли прочь от лагеря, к теплице Холли, которая была затуманена застрявшим паром.
— Где Каджика? — спросила я.
— Отдыхает, — сказала она.
Перья, вплетённые в её волосы, затрепетали. Когда мы отправлялись на прогулку по лесу, и я находила перо, мама заплетала мои волосы в косу и вкалывала их. Я верила, что они были величайшими сокровищами, и начала собирать коллекцию. Я наполнила гигантскую жестянку из-под печенья этими изящными разноцветными вещами, которые я регулярно сортировала. Я не прикасалась к этой жестянке уже много лет.
— Кто разжёг камин из рябиновых дров в комнате Холли? Ты или Каджика?
— Я сделала это, Катори. Каджика не имел никакого отношения к её смерти, — защищала ли она его, взяв вину на себя, или говорила правду? — Я не испытываю никаких угрызений совести по поводу своих действий, так как я просто выполнила её желания.
— Это действительно были её желания?
— Да, — её голос не дрогнул, выражение её лица не дрогнуло.
Вести долгие дебаты о том, было ли это убийством или самоубийством при содействии, казалось бессмысленным. Я не доверяла Гвенельде и никогда бы ни стала.
— Я бы хотела, чтобы ты сказала мне, что она хотела умереть. Я бы хотела поговорить с ней раньше.
— Тебя не было, а когда ты вернулась, Айлен раскопала могилу, где лежала моя мать. Не было подходящего времени сказать тебе об этом.
— Если ты не чувствовала себя виноватой, почему ты ушла?
— Я ушла, потому что мне нужно было погоревать. Тяжело терять мать.
Я стиснула зубы.
— Без шуток.
— Я глубоко сожалею, что забрала твою, — в её глазах был извиняющийся блеск.
Я знала, что технически это не было её виной, но факт оставался фактом: она была здесь, а моей матери не было.
— Я слышала, что фейри украли книгу, которую Холли написала о нашей семье.
— Они сделали это, но она больше не в их распоряжении.