Легенды танкистов - 2
Шрифт:
окном казался ему нарисованным на картинке.
За соседним столиком он увидел человека, в котором безошибочно признал кохинхинца.
Хотя тот был в безупречно пошитом костюме, холеный, ухоженный — уже не молодой,
полный чувства собственного достоинства, что свойственно лишь очень образованным
людям.
— Разрешите? — Повинуясь инстинкту, Буатель пересел за столик вьетнамца.
— С кем имею удовольствие разделить это прекрасное утро? — спросил вьетнамец.
— Меня зовут капитан Жан Буатель, я много лет командовал танками, размещенными в
Сайгоне, — представился старый вояка.
— Дао Бай, — слегка прикрыл веки вьетнамец. Это заменило у него вежливый поклон. —
Последний император, отрекшийся, как вам известно, от власти и низложенный
референдумом.
— О! — вырвалось у Буателя. — Ваше велич... Господин Дао Бай! Вы так и будете жить в
Париже как частное лицо?
Дао Бай отчетливо произнес:
— Я предпочитаю быть простым гражданином свободной страны, нежели править как
император страной порабощенной.
Не допив кофе, Буатель распрощался со своим знатным собеседником и вышел.
Был Париж, была весна, цвели каштаны...
31. Патриоты Испании: танковая школа в
бою
Начало октября 1936 года, окрестности Картахены
В порту разгружали оружие для Республики: полсотни танков «Т-26», запасные части и
боеприпасы, горючее, автомобили «ЗИС-5». За работой следили командиры отряда —
полковник Кривошеин и его заместитель, капитан Поль Арман.
Работы шли быстро, и скоро уже танки и автомобили мчались по кремнистой дороге на
базу — в небольшой городок Арчена.
— Что же это, мы сюда воевать прибыли, а нас в школу отправляют? — сердился танкист
Анатолий Новак.
Этот молодой офицер выглядел «настоящим киноартистом» — вьющиеся белокурые
волосы, модная внешность героического красавца. Поэтому часто хмурился, рвался в бой:
«доказать».
— Все-таки не учениками, а преподавателями, — попытался утихомирить его Арман.
И уже куда более сурово прибавил:
— Мы должны делать то, что нужно для победы. Испанской республике не победить без
собственных кадров танкистов!
Декабрь 1936 года, Арчена
— Слушай, Новак, — обратился к лейтенанту его товарищ, Петр Сухов. — Ты не замечал
за нашим начальником кое-каких странностей?
— За Арманом? — не понял Новак.
С Полем Арманом, латышом по происхождению, французским коммунистом,
интернационалистом, Новак был знаком уже много лет, служил под его началом. У
Армана имелись, конечно, и странности — как у всякого человека сложной судьбы, но
ничего такого, что стоило бы обсуждать шепотом.
— Да нет же, я про здешнего, про полковника Санчеса Паредеса! — пояснил Сухов.
Санчес Паредес был начальником учебной базы. Как все героические испанцы на
руководящем посту, он именовался полковником.
— Я уважаю Паредеса, — сказал Новак. — Не всякий капиталист добровольно отдаст
трудовому народу свои оливковые плантации и собственный завод.
— Это не его собственный завод, а народный, — нахмурился Сухов.
— Ну вот он это и осознал, — сказал Новак. — И в этом как раз нет ничего странного.
— Идем, покажу.
Полковник Парадес сидел один в комнате, где горела единственная свеча.
— Что он свечу-то зажег? — удивился Новак. — Лампа же есть.
— Тише. Он духов вызывает.
Полковник действительно водил руками над столом и подолгу прислушивался, склонив
голову набок.
— Тьфу ты! — в сердцах плюнул Сухов. — Как бабка старая. И кто бы мог подумать?
— Паредес — он настоящий военный. И учебной базой руководит как надо, — строго
произнес Новак. — Вот на этом и следует сосредоточиться. А что духов вызывает...
Ничего, рано или поздно осознает ошибку. Я тебе так скажу: если бы с помощью этих
самых духов можно было преодолеть проклятый языковой барьер — я бы их не
задумываясь взял к нам на работу.
Языковой барьер очень мешал в обучении. Переводчики имелись, но они путались в
военной терминологии. Приходилось прибегать к жестикуляции и всяким междометиям.
Выручало только острое желание одних — научить, других — научиться.
И если бы не анархисты...
— Хуан, почему вышел из строя? А ну, на место! — на языке, понятном любому
военному, командует, бывало, Сухов.
А Хуан в ответ:
— А зачем мне, камарада лейтенант, ходить строем? Я и так буду фашистов бить!
В самых трудных случаях звали Армана. Он хорошо говорил по-французски и умел
донести свою мысль до любого Хуана, будь тот хоть трижды анархистом.
15 октября 1936 года, Арчена
Лейтенант Петр Сухов растерянно смотрел в окно.
Производился второй набор в танковую школу.
Во дворе клубилась огромная, причудливо разодетая, шумная толпа.
— Откуда они взялись? Их никто не приглашал, — изумился Сухов. — Вон, сколько
наперло...