Легенды танкистов - 2
Шрифт:
что могло еще пригодиться.
...Младший командир Жаров смотрел на подбитый «Т-26». Экипаж танка погиб, а
обгоревшая машина стояла посреди изрытого воронками поля.
Наступила ночь. Продолжалась обычная для этого времени суток ленивая перестрелка.
Вспыхивала осветительная ракета и тут же гасла. Пока она горела, огонь с обеих сторон
усиливался.
Медленно, прижимаясь к земле, к танку ползли шестеро: лейтенант Глухов, за ним —
Жаров, дальше — остальные, шагах в десяти один от другого.
Вот и танк. Как врач больного, Глухов прощупал ходовую часть. Отбуксировать машину
возможно — вынес он вердикт.
По броне щелкнула пуля. Глухов открыл люк, влез в танк. Жаров с пистолетом и гранатой
остался снаружи.
— Как бы фашисты не вздумали нас тут захватить, — прошептал он.
— Ты не очень тут гранатами размахивай, — предупредил Глухов.
Жаров ему нравился, но слишком уж задирист. То и дело приходилось одергивать.
— Давай, надевай буксирную цепь, — приказал Глухов.
Жаров вскочил.
— С ума сошел! — прикрикнул Глухов. — Лежать! Увидят, услышат — подстрелят как
куропатку.
— Пуля еще не отлита, которой...
— Хватит болтать, работай, — оборвал Глухов.
— Темно, товарищ лейтенант! Хоть глаз коли!
— Я кому сказал!.. Не вставай. Работай лежа.
К рассвету нового дня подбитый «Т-26» был с помощью буксирной цепи, прикрепленной
к тросу, связан с буксировочным танком, стоявшим за холмом.
— Все, возвращаемся. Рассвет, — сказал Глухов. — Заберем танк завтра.
Следующая ночь оказалась для Жарова беспокойной. Глухова отозвали в штаб, Жарову
было поручено завершить операцию.
Младший командир пополз к танку. Вслед за ним тянулся привязанный к ноге шпагат —
для связи со своими.
Вот шпагат трижды дернулся: значит, Жаров добрался до танка — все спокойно. Можно
тянуть.
Заурчал двигатель буксировщика, дрогнула и натянулась цепь. Где-то во мгле покачнулся
и сошел с места подбитый танк. Жаров подавал команды, дергая канат: так держать!
Быстрее! Тише! Вперед! Стоп!
Он продвигался в темноте рядом с танком и постоянно корректировал движение.
Вот уже показался на склоне силуэт обгоревшего «Т-26». А противник уже заметил
исчезновение танка и поднял стрельбу. Но где же младший командир? Может, в воронке
пережидает...
Через час бойцы отправились на выручку и поползли вдоль шпагата.
Метрах в восьмидесяти от места, где прежде стоял танк, нашли убитого Жарова. Судя по
следам — надоело младшему командиру ползти, он встал и пошел рядом с машиной. И
был сражен франкистской пулей...
30. Последний бой «Рено»
Декабрь 1919 года, Париж — Тонкин
Лейтенант Жан Буатель не знал, радоваться ему или пугаться, когда узнал о предстоящей
перемене: его взвод, которым командовал капитан Кувервилль, отправляли в далекий
Индокитай.
— Да ладно тебе, Буатель! — товарищи хлопали его по плечу, кто покровительственно,
как неудачника, кто и не без зависти: ведь в колониях могут открываться возможности,
какие во Франции и представить невозможно. — С тобой ведь твой верный «Рено»!
Пять французских танков «Рено FT-17» прибыли в Тонкин для проведения испытаний в
декабре девятнадцатого года.
Молодых французов поразил Индокитай — зеленый, влажный, населенный маленькими,
обманчиво хрупкими людьми.
Впрочем, большую часть времени французы проводили в своих кварталах, в казармах,
подле танков.
«Рено FT-17» был признан наиболее подходящим для того, чтобы нести службу в
колонии. В первую очередь учитывался его малый вес.
— Командование предполагает, что мы в состоянии на этом танке пройти даже местные
мосты! — высказался капитан Кувервилль, критическим взором созерцая
раскачивающееся над гремучей речкой сооружение удерживаемое над потоком канатами.
— Что ж, у начальства в метрополии всегда было завышенное представление о
возможностях колониальных войск.
— Но ведь столкновения с танками противника, вроде бы, не предполагается? — заметил
Жан Буатель. — Насколько нам известно, у потенциального противника никаких танков
нет вообще!
— Следовательно, и наши «Рено» — не более, чем оружие устрашения, — заключил
Кувервилль. — Однако расслабляться не следует. Танки надлежит сохранять в боевой
готовности. Если не война, то уж начальство точно может нагрянуть в любой момент.
Январь 1920 года, Ханой
— Принимаем подкрепление! — с такими словами разбудил Буателя его приятель
лейтенант Лекошер. — Я только что от капитана.
— Какое подкрепление? — Спросонок Буатель ничего не понимал. — Против кого?
— Да не против! — рассмеялся Лекошер. — Из Владивостока прибыло еще несколько
наших танков. Эвакуировали из России при прямой угрозе победы большевиков. Прямо к
нам.
Лейтенант Баррьери, командир нового танкового взвода, внимательно слушал объяснения