Легионер. Дорога в Помпеи – 2
Шрифт:
Он поднял чашу с вином одной рукой, а другой сдал ладонь в кулак и застучал по столу.
— Прошу внимания!
Все отвлеклись, переключив внимание на ланисту и Назон произнес:
— За дружбу и непростое дело гладиаторов!
И понеслось. Оголодавшие, спалившие в горячке сражения за жизнь все внутренние запасы, гладиаторы набрасывались на куски мяса, только что снятые с огня. Обжигались, ловили капли сока, стекающие по рукам, щедро запивая вином, но продолжали жадно есть. Жрицы любви порхали вокруг нас, как пчелы вокруг меда. Но ланиста едва заметным движением дал понять, что пока гладиаторы не надеяться, бабы здесь будут лишними. Хлопок от хозяина и
Я покачал головой, глядя на то, как один из моих людей попытался присоединиться к бесконтрольному употреблению вина («А че, бесплатно же дают, а я заслужил!»). И Тиграну сунул локтем под ребра, как только он попробовал глотнуть из чаши.
— Завязывай, мы здесь не для этого, — прошипел я, даже не шевеля губами.
Тот поперхнулся, но потом понятливо кивнул.
Пусть остальные, не участвующие в нашей «затее» гладиаторы, набираются градуса. Пусть пока братаются и пьют вместе с бывшими противниками. Пусть. Толпа пьяных мужиков порой требует только искры, чтобы затеять как минимум драку, а как максимум — бунт. Дайте только повод почесать друг об друга кулаки. Да и мирные голуби среди гладиаторов долго не живут, чтобы подставлять другую щеку, как только тебя ударили по одной. Впрочем, о христианстве здесь еще никто даже не слышал.
— Да мой род восходит к самому Килику! — прорвался сквозь шум возглас одного из гладиаторов, резко ударившего себе в грудь в качестве подтверждения.
— Кого-кого? — уточнили справа, и гордый собой воин принялся подробно рассказывать про своего предка. Ну, это он так считал, конечно…
Я краем уха тоже прислушивался, тем более, что других занятий не предвиделось еще по крайней мере, пару часов.
Гордый предок гладиатора дошел от Греции до самой реки Пирама в поисках своей похищенной сестры. Не смог ее найти, захватил землю, назвал ее Киликией и основал свою страну. Которую, в последствии, и захватил Рим, несмотря на сопротивление и свободолюбие. Так что, хоть ты лопни, хоть ты тресни, а на ближайшие несколько сотен лет соседям Рима стоит забыть о таком слове, как независимость.
А так, да — выяснялось, что рядом с нами сидел предок великого царя древности. Не такой гордый, не такой свободный… но есть как есть.
— А что за сестра такая, неужели девку найти было невозможно? Не боги же ее похитили! — послышалась «шутка за 300».
— Сам Юпитер! — вскинул голову гладиатор, и поднял чашу вверх. — А сестру звали Европой! Потому и не смог найти ее Килик, куда уж ему против Юпитера сражаться!
— А небось хороша сестра-то была… — начались смешки.
Но дальше хихиканий дело не зашло, героических предков оставили в покое, переключившись на самое обыденное — «баб». Почувствовав настроение, хозяин каупоны хлопнул в ладоши, и в зале вновь возникли те самые прелестницы, что на время оставляли героев для еды и выпивки.
Шум усилился, а веселье скакнуло на следующий виток. Смешки, споры, кто больше выпьет, приглашение красавиц присесть к ним за стол, вот сюда, да, на эту коленку, ведь места другого нет…
Я же внимательно изучал обстановку. В зале не было окон, и всего две двери друг напротив друга, одна на выход, другая на кухню. Стоит выскочить за одну, заблокировав ее, и через вторую попробуй еще выбраться… Да, при таком раскладе наличие и шестерых охранников — просто предосторожность. Благодаря декоративным колоннам около каждой двери, если поставить туда по человеку, через них будет трудно пробиться — так через узкое горлышко бутылки сразу вся вода попасть внутрь не может.
Да и по оружию надо что-то решить… Разоружить
Было и другое, о чем стоило подумать. Битва между двумя гладиаторами — это одно. Но из-за жесткого подавления восстания рабов, повод для бунта стоило придумать серьезный. Пример неудачи был виден совсем недавно в дороге: повешенные на столбах рабы все еще не давали о себе забыть. Так что, пожалуй, пьяного междусобойчика для того чтобы привлечь народ на перспективу, будет совершенно недостаточно. Нужно что-то такое, что всколыхнет, затронет за потаенные струнки души, которые есть у каждого.
Что?
Я крепко задумался, задаваясь простым, но одновременно сложным вопросом — что может задеть раба, чтобы он поднял голову и выступил против своего хозяина, несмотря на риск закончить жизнь распятием или другой жуткой казнью?
Пожалуй, тут нужен резонанс — сюда бы стражу, с кем так удачно начали спорить перед въездом в город… Вот где спичку кинуть! Так бы полыхнуло, а при наиболее удачном раскладе, вовсе бы взорвалось! А какой повод присоединиться: разногласия между стражей и рабами! Между властью и угнетенными! Между свободными и заключенными!
Бить надо сюда. Особо нет других вариантов.
И из набившего оскомину лозунга «Свобода, равенство, братство» можно слово посередине убрать. Оно все равно не сработало, и ни к чему хорошему не привело по итогу. А вот свобода и братство… Вполне.
Так что прямо сейчас мне нужен был повод развязать конфликт и желательно, чтобы он вспыхнул между гладиаторами и охраной.
Так что — ждем возможность, а далее начинаем действовать, когда возможность появится.
— Куда идешь, красотка, давай я тебе кое-что покажу… — я тут про бунт, а у гладиаторов приоритеты совершенно поменялись. Если дать еще посидеть, то кроме вина добавятся еще и девочки, что в корне убьет малейшее воинственное настроение. Слишком уж мужчины расслабятся и не захотят драться, а секса у них не было очень давно. Женщины всегда так действуют: либо становятся причиной войны, либо причиной ее завершения.
Так как девочек было на первый взгляд много, то и поводов для ругани не оставалось — то одна, то другая присаживались к гладиаторам, поглаживая их по мускулистым плечам, и поощрительно смеясь, когда руки воинов на проверку проводили по их телам, пока скрытым легкими туниками.
А я же моргнул, вначале не поверив своим глазам. На меня шла моя «старая знакомая» по Помпеям, которая в ту ночь так замечательно мне помогла!
По ее глазам я понял, что был узнан, но улыбка на хорошем личике не поменялась. Просто девушка игриво извернулась от тянущихся рук, и якобы неловко упала на мои колени. Да так и осталась, поерзав, чтобы устроиться поудобнее.
— Откуда такая красавица в этих краях? — нарочито громко спросил я, не выделяясь из образа подгулявшего гладиатора, отмечавшего победу. И пользуясь случаем, полапал девицу, переворачивая ее таким образом, чтобы можно было и пошептаться, и вопросов бы это не создало ни у кого, кто мог за нами наблюдать.
— О, герой, я шла всю жизнь именно к тебе! С самого Крита, я добиралась на…
— Быках, — подсказал сбоку один из гладиаторов, вспомнив про Европу, и наш стол заржал как кони, а проститутки присоединились к смеху, помня о том, что «клиент всегда платит, тогда и прав».