Лёха
Шрифт:
— Строевая подготовка — она не то, чтоб глупость. Нужна она, строевая — то — задумчиво сказал Семенов.
— Шутите, небось? Разыгрываете? Ведь дурное дело, чего полезного-то? — поочередно на каждого собеседника неуверенно глянул Лёха.
— Я ему кричу «Ложись!», а он пенсню поправил и свысока так мне выговаривать стал, что де «шо это таки за хамство, мы с ним на брундершаф» — задумчиво заявил не в тему вроде Середа.
— Что на брундершаф? — не понял потомок.
— Да я не знаю, он не договорил. А я на три дня слух потерял и носом долго кровь шла — покачал головой артиллерист.
— С чего это?
— Так взрывная волна докатилась. Бомба
— А брундершаф в пенсне?
— Так он стоймя столбом стоял. Его сдуло и приложило с размаху об кирпичную стену. Я хоть и оглох, а точно слышал, как у него кости затрещали. Беженцы, штатские, что они понимают в колбасных обрезках. Вот и суди сам, для чего команды нужны и почему их сполнять надо. Так, понимаешь, сложилось, не было у меня времени с ним познакомиться, поручкаться и убедительно рассказать, что уважаемый почтенный гражданин, на нас с неба валится немецкий аэроплан, который является летательным аппаратом тяжелее воздуха и относится к военно-воздушным силам иностранной державы. Как раз объявившей нам войну и ведущей, соответственно, боевые действия против нашего государства, вследствие чего конкретно на нас скинута бомба — не без ядовитой издевки, хорошо запрятанной в простодушном тоне, сказал Середа и закончил тем же ровным голосом:
— Бомба при этом сделана, чтобы нанести нам всяческий ущерб путем взрыва в ней взрывчатого вещества, отчего нас скорее всего убьет осколками и взрывной волной и потому лучше лечь в пыльную колею, так как в углублении есть шанс укрыться от как осколков, так и взрывной волны и — возможно — выжить для дальнейших героических свершений.
— К чему ты все это? — совсем растерялся потомок.
— К тому, что везде должен быть уклад и порядок. Предки наши не дураки были и мы всем лучшим, что они на своей шкуре поняли — пользуемся. Что в семье, что в армии. Если б вас в этой вашей авиации — многозначительно подмигнул Семенов — гоняли как следует, до тебя бы дошло, что команды — самый быстрый и простой способ сказать ясно, что тебе делать. Сказано-то кратко, а понимающему — как речь произнесли. Середа тебе пример яркий привел. А строевая — нужна, чтоб ты команды эти выполнять умел быстро и времени не теряя, чтоб тебе это привычно было. Чтоб выполнял без обсуждений и раздумий. Иначе как этого в пенсне — шмяк об стенку — и все!
— Ишо сила. Строй — сила. Ты сам себя сила чуешь — добавил немного согревшийся синевато — желтоватый бурят.
— Точно — кивнул Семенов, вспомнивший, как во время марша с песней сам вдруг почувствовал себя не просто отдельным человечком, а частью мощи из больше чем ста крепких парней и ему от этого стало даже как-то и приятно. Впрочем, даже беглого взгляда было достаточно — потомка Лёху это не убедило, не понял он ничерта из сказанного.
Только собрались проводить ликбез дальше — прибежал тот пацаненок, что помладше, голый, мокрый, замерзший как цуцик и дрожащий так, что невооруженным глазом было видно, но радостный и счастливый.
— Знайшли її, знайшли! Її водою потягнула! — сообщил он с удовольствием и осознанной гордостью.
— Это о чем он? — уточнил Лёха.
— Пушку нашли. Говорит — водой ее утянуло дальше — перевел ему хохол Середа.
— Она же стальная!
— И что? На колесах, а вода — она тугая, если щит у пушки есть — так как парус выйдет. Еще как покатит! Ладно, пошли смотреть, что там за чудо-юдо водяное — вылез из спасительного дымка артиллерист и недовольно покрутил
На удивление вытянуть пушку оказалось очень просто и легко, особенно когда в дело впряглась лошадка Милка. И пяти минут не прошло, как мокрая, маленькая и весьма хищная пушечка со скошенным назад фигурным щитком уже стояла на берегу и с нее капала вода.
— На нашу сорокопятку похожа — заметил Семенов, спешно обтираясь ветхим вафельным полотенчиком.
— 37 миллиметров, противотанковая. Снаряды теперь к ней искать надо — и буду я кум королю и сват министру — заметил артиллерист, заботливо осматривавший добычу.
Поляна с валяющимися тут и там лошадьми, сразу и как-то неприятно напомнила тот самый первый день в этом времени, только там валялись коровы. Но воняло ровно так же. Старшина ВВС украдкой поглядывал на своих спутников, стараясь подальше держаться от Семенова. Дояр на потомка теперь смотрел как-то странно — сразу, после опроса на тему «примыкать к партизанам или нет» — явно злился, а теперь и не поймешь даже. Ясно, что хочет поговорить с глазу на глаз, но Лёха этого не желал. Честно если признаться — и сам не понял, почему так сказал тогда. А раз так, то и объяснить — проблема. Правда дояр настырный, так просто не отвяжется и потому надо бы обдумать все, хотя бы даже чтоб самому понять. Мысли катались ворохом, словно дерущиеся коты, вроде как ощущал, что причина такого быстрого решения практически на поверхности лежит, ну вот страшно не хочется идти за линию фронта, но как это так объяснить, чтобы не выглядело глупо. А пока получалось или глупо или и вовсе подло. Или трусливо и подло, хотя сам же Лёха чуял, что не совсем так, даже — совсем не так, иная причина. Но трудно было выразить все это в словах, вообще такая штука, как ощущения и мысли непросто лаконично выразить, тем более, чтоб понял человек, который и среднего-то образования не имеет.
— Хлопці, а тут такоі шухляди на колесах не було? З дишлом для коней? — озабоченно спросил оторвавшийся от осмотра пушки Середа.
Пацаны переглянулись. Потом тот, что постарше, не попадая от холодрыги ногой в одеваемые портки, ответил:
— Було две, одна розбитая сильно, а другая цілая майже, ми йо в річку теж скатили.
— І що потім сталося? — с большим интересом вопросил артиллерист.
— А йо теж водою знесло — печально молвил уже натянувший портки мальчишка.
— Поплив — добавил его младший приятель.
— А з розбитоі ми патрони в річку покидали.
— Маленькі такі. Красиві — добавил опять младший.
— І куди ви снаряди покидали? — оживился Середа.
— А ось туди — показали пальцами одновременно оба и начали опять раздеваться, перед тем как лезть в воду. Семенов переглянулся с бурятом, махнул рукой и опять стянул с себя одежонку, жестом остановив мальчишек.
Выуженные с речного дна снаряды как-то разочаровали Лёху, они были какие-то маленькие, игрушечные словно. Правда тяжеленькие, аккуратные такие.
— Вот это — другое дело — радостно заявил артиллерист, заботливо протирая добычу сухой тряпкой.
— Речка тут извилистая — заметил замерзший Семенов.
— Это ты к чему? — спросил Лёха, показывая, что не чурается общения.
— Если передок и уплыл, мжет, и не далеко — сказал замерзший дояр.
— Снарядный ящик поискать стоит. С ним куда все проще будет, опять же снаряды пригодятся. Опять же и банник пригодится и пушсало у них в нем должно быть, утопленницу-то смазать надо побыстрее, подмокла — согласился Середа.