Лёха
Шрифт:
Лёха хотел было ляпнуть, что ничего с пушкой не случится, она железная, потом вовремя прикусил язык.
— Раз надо — поищем! — отозвался дояр и окликнул старательного бурята, который все еще возился в воде, старательно обшаривая уже пустое дно, вдруг еще снаряд-другой найдется.
— Тогда давайте снаряды аккуратно в сидор и портянками переложи, чтоб гильзы не поцарапать-помять если что.
Упаковались быстро, снарядов было немного, да и легкие они были.
— Пушку откатим вон туда — чтоб не воняло. Ты давай на хобот — ткнул Середа в сторону Лёхи рукой. Потомок двинул было к стволу, здраво рассудив. Что хобот, он — впереди, но артиллерист цыкнул на менеджера и ткнул пальцем в
Заранее напрягшись, Лёха рванул за ручки, поднимая сошники от земли, но вес оказался смешной и вышло комично с таким гиперрывком. Впрочем, смеяться никто не стал, легонькую пушку без напряги покатили прочь с дохлой поляны и припрятали в леске.
С зарядным ящиком тоже повезло, когда уже собрались плюнуть и прекратить поиски — увидели торчаший среди свисших в речку ивовых веток серый передок, черные рубчатые колеса — и покорячившись в густоте ветвей все же долго — с помощью все той же Милки выдернули находку. Ящик и ящик, зажатый между двух колес, с дышлом. Середа этой находке обрадовался не меньше, чем пушке. Тем более, когда проверил ящички в этом коробе, где оказались опять же эти миниатюрные снарядики в изрядном количестве. Лёха спрашивать ничего не стал, поостерегся. Понял зачем эта фигня, когда к зарядному ящику легко пристегнули пушку и лошадка без напряги потянула все это хозяйство по лесной дорожке.
— Прицел промок — пожаловался Середа.
— И что?
— Разбирать надо, сушить, а то работать плохо с промокшим. У нас на батарее было такое ЧП, так намучились. Тут все-таки в противотанковой попроще — не панорама, а всего — навсего прицельная трубка, но тоже — оптика! — со значением поднял палец Середа.
— И что такого в этой фигульке малепусенькой? — пожал плечами Лёха.
Пацанята, шедшие с весьма гордым видом, не сговариваясь, очень мрачными тяжелыми взглядами уставились на сказанувшего хулу в адрес их находки старшину ВВС.
— Ты не понимаешь! Это хоть и маленькая — но уже артиллерия. Ей можно любому пулемету, даже в доте, глотку заткнуть. С километра! Тюк в амбразуру — и заткнулся. Любому броневику — хана с одеялом! Из огненного дыма. Большей части танков — каюк с причандалами на десять метров вокруг! Потому что это — пушка! Авторитет на поле боя! — соловьем запел артиллерист.
— Ишь как обрадовался — засмеялся Семенов.
— Ну а то ж! Снарядов бы побольше — так мы всех тут в округе построим и научим Родину любить! Вот к слову вспомнилось мне… — но тут Середа обрезал речь на полуслове.
Дояр внимательно поглядел на осекшегося артиллериста, задумчиво покачал головой. Поглядел на старательно курившего бурята. Холодно глянул на менеджера. Лёха отвел взгляд, поежился. Пушка почти беззвучно на мягких резиновых шинах катилась по лесу. Тихо было, только почавкивали по лесной дорожке лошадкины копыта.
Доставленное в лагерь орудие вызвало настоящий фурор, набежали все, включая командира отряда — того самого пышноусого дядьку и его замполита. Середа, с легким армейским шиком козырнул и доложил об успехе операции и о том, что на вооружении отряда теперь состоит противотанковая пушка. Тут же под руководством артиллериста пушку сняли с передка и ознакомились с тем, какая она легкая, как ее просто катать, развертывать, раскидывая трубы-станины и так далее — вплоть до отщелкивания части щита, что делало орудие совсем низеньким по силуэту. Снаряды тоже выложили рядом и пацанята-проводники получили свою порцию славы в десятый раз рассказывая, как сложно и трудно было найти в реке уплывшую пушку и этот ящик. Разумеется нашлись интриганы-завистники — даже и среди парней постарше, которые стали сомневаться, что в речке, про которую они толковали, что там и курица вброд перейдет, так уж сложно
Пацанят защитил сам командир, ехидно заметивший, что пушка — вот она стоит, а кто умный — пусть переплюнет, найдет что получше, в отряде только спасибо скажут. Это вернуло все по местам. Интриганы заткнулись. А Середа принялся хлопотать над обновкой, стараясь смазать ее всю и жалея, что куда-то делся банник, что нет пушечного сала и веретенного масла, что мало ветоши, а есть только слитое с расстрелянного легкового авто масло. С машины, у которой познакомились с Берёзкиным и Бендеберей сняли и слили все, а уже вонявших чехов прикопали по-хитрому, чтоб не нашлись никогда.
К вечеру в лагерь приплелись еще пятнадцать человек — безоружных, голодных и оборванных, словно бомжи какие-то. Пахли они идентично и вид имели радостный, но пришибленный. Оказалось — разведка нашла партизан из соседнего района. Было их сначала больше, но часть по домам разбежалась. Слухи в отряде распространялись быстро, скоро уже все знали, что одна умная голова из соседнего района успела запасы харчей для партианского отряда раздать местному населению, отчего собравшиеся мужики и парни, не нашедшие к тому же склада с оружием и боеприпасами (где этот склад, знал человек, не пришедший в пункт сбора по неизвестной причине) в итоге помотались по лесам, как бродяги какие и вот, наконец, нарвались на разведку соседей. Командир только усы приглаживал да крякал недовольно. Впрочем, оказалось, что и хуже может быть — пришедшие рассказали про судьбу другого подобного отряда, который кто-то, наверное из этого же отряда, сдал немцам, и ранним утром окружившие лесной лагерь зольдаты взяли всех тепленькими и сонными, партизаны то ли не выставили караулы, то ли часовые просто спали безмятежно.
— Так в лесу и остались лежать, как где их перестреляли и покололи — внушительно сказал командир группке военспецов. Лейтенант хмуро хмыкнул. Остальные понимающе переглянулись. Ясно было, что забот добавилось и надо спешно этих гражданских строить и учить, потому как иначе придется пропадать ни за понюх табаку. Даже фальшивый старшина ВВС это уже понимал отчетливо, да и привык за время скитания с Семеновым и другими, что постоянно кто-то на фишке сидит, как говорилось в телевизоре. Нынешние же говорили более чопорно — «быть в карауле».
— Так что, товарищи военспецы — на вас вся надежда, людей хотовить надо и жучить немилосердно. Товарищ лейтенант и так каждую ночь караулы проверяет, но чует мое сердце — не хотовы мы к хорошей драке — поставил задачу перед военными пышноусый.
— Очень много подростков в отряде, даже и детей совсем — угрюмо отметил заметный факт Берёзкин.
— А что ж вы хотите — сознательная молодежь, комсомольцы, пионеры и сочувствующие. Вы знаете, товарищ военный, что у нас в стране по переписи последней получилась треть населения — несовершеннолетняя? Да, много детей, а что ж с ними делать? Немцам оставлять? Так молодежь хорячая, хлупости делает по неразумию, о конспирации понятия не имеет, одно херойство на уме. А немцы их — на виселицу, да расстреливать, без разговоров.
— Ладно, вас понял, будем учить еще интенсивнее. Кое-что уже и за эту неделю успели, во всяком случае на посту теперь уже не спят — неохотно отозвался лейтенант.
— Учите пуще. Еще вопросы остались, хлопцы?
— Так точно, есть вопросы — отозвался Середа.
Начальство вопросительно подняло кустистую бровь. Брови у командира вполне конкурировали с усами.
— Инструменты нужны, товарищ командир. Чтоб орудие ремонтировать. Можно, конечно и через ствол наводить, но лучше бы прицел просушить. Для этого его надо аккуратно разобрать и собрать. Да и вообще пригодятся, если у нас есть охота технику иметь.