Лекарь
Шрифт:
Скромный коридор подъезда, а также простая некрашеная дверь квартиры никак не вязались с той картиной, что открылась нам минутой позже. За невзрачными вратами скрывался огромный светлый холл, выложенный настоящими мраморными плитами, а следом за ним открывался вид на широкую лестницу с резными перилами и массивными мраморными балясинами. Настя, не обращая внимания на наш откровенно обалдевший вид, легонько подтолкнула меня, приглашая проходить и тщательно прикрыла дверь, запираясь на все замки.
«Это служебная квартира, — буркнула она, перехватив мой изумленный взгляд, — моя собственная осталась в столице, это не существенно»
Второй уровень не в меру шикарной квартиры представлял собой немного гротесковое зрелище, поскольку совмещал в своем интерьере
«Тихон, где же трудится твоя подружка и почему она носит такой уродливый наряд?» — бесшумно вопрошал он, пока хозяйка готовила нам угощение, кружась по первому этажу.
«Я рада, что снова увидела тебя, — сообщила хозяйка, возвратясь к нам с шикарными разносолами, среди которых я даже рассмотрел консервированное мясо, считающееся деликатесом. — мне кажется, ты самый адекватный из всех, с кем мне приходилось сталкиваться в последнюю пару месяцев»
Воспев мне хвалебную оду, Настя лихо разлила по бокалам искрящийся алкоголь, в котором я с изумлением узнал настоящий коллекционный коньяк, и снова в моей голове заструились разные вопросы. Женька, привычно принявший настороженную позу, вообще не произнес ни звука, за все время, проведенное нами в обществе загадочной врачевательницы и исследовательницы. Я был уверен, что в современных реалиях даже научно-исследовательские центры, лелеемые и уважаемые, были вынуждены придерживаться режима строгой экономии. Мне в целом, была неинтересна судьба моей случайной знакомой, однако основы воспитания требовали поддержать видимость беседы, и я вежливо поинтересовался, на кого нынче трудиться неугомонная барышня.
«Когда ты сбежал, — начала от Потопа свое повествование наша собеседница, — тогда, из подвала, тот Центр прямо взорвался идеей отыскать тебя и включить в рабочую группу. Им в руки попались твои записи, которые были тщательно изучены и даже заимствованы для новых изобретений. К чести нашего тогдашнего руководителя, он был готов указать в разработках твое имя, если ты согласишься сотрудничать с нами. Они искали тебя, Прохор. Долго и настойчиво. А потом в нашу контору заявился новый сотрудник, якобы предложенный Всемирной Ассоциацией Научных Исследований. Он тут же принялся внедрять и разрабатывать, горя праведным желанием уничтожить непоправимое зло, захватившее мир. От его мельтешения кружилась голова и ломило виски, но его терпели, поскольку выгнать не имели права. Мой начальник однажды не выдержал чрезмерной активности и нагрубил этому незаменимому сотруднику, чего, в принципе, не должен был делать. Сотрудник обиделся и ушел, прихватив все твои научные труды, Прохор. О том мы узнали слишком поздно, и когда подняли тревогу, активиста простыл след. Розыскные мероприятия, рейды и облавы не дали результата, а ВАНИ долго удивлялась вопросам о незаменимом и значимом пройдохе, о котором слышала впервые. Через пару недель мой руководитель, понял, что знатно облажался, упустив сразу двух зайцев. Я видела того «ставленника» считанное число раз, однако именно меня обвинили в заговоре и устроили самую настоящую травлю. Поначалу она проявлялась незаметно и заключалась в невнятных замечаниях и придирках, но придирки множились, недовольства росли, и в один прекрасный день руководитель Центра прямым текстом пригрозил мне вполне реальным сроком за разбазаривание государственной информации. Если ты в курсе, Прохор, это сегодня очень серьезное преступление, мне не хотелось бы попасть под статью. Доказательств моей причастности у него естественно не было, но то, во что превратилось мое существование в Центре, представить нетрудно. И я сбежала. Теперь я не имею к ним никакого отношения, Прохор.»
Рассказ Насти получился жалостливый и очень складный, но он не давал ответа на мой главный
«Не стоит, Прохор, — пробормотала она, равнодушно пожимая плечами, — и мой тебе совет, не торопись. Завтра будет новый день, там и решим.»
Что собиралась решать новым днем чрезмерно деловая мадам, осталось за кадром, но в чем-то она была права. Мы с Женькой оказались в чужом городе, без денег, жилья и перспектив, а за окном сгущались сумерки. Предложение девушки встретить рассвет в комфортных условиях показалось мне как нельзя кстати, и я нехотя присел обратно, тщательно выражая полное смущение незапланированными обстоятельствами.
На ночь Настя отвела нам широкий гостиный диван на втором уровне необъятного жилища, и, пожелав нам спокойной ночи, отправилась вниз. Полночи Женька выдвигал мне разные варианты Настиной занятости и, остановившись на ожидаемой гипотезе о тайном шпионаже, счастливо засопел, утыкаясь в мягкие подушки.
«Только у агентов национальной разведки могут случиться такие шикарные хоромы, — пробормотал он, нисколько не смущаясь своего полудетского предположения. Женька был очень далек от нюансов современных реалий, и я не мог его винить за это.
Утро встретило нас тишиной, темнотой и полным отсутствием гостеприимной хозяйки на территории апартаментов. В окна едва заметно протискивался рассвет, наполняя огромный зал невнятными очертаниями и предлагая нам тоже начинать новый день.
«Доброе утро, Настя! — на всякий случай проговорил я, спускаясь по монструозной лестнице в нижнюю гостиную. Ожидаемо, ответа я не получил, и побродив по комнатам, двинулся в столовую, варить себе химическую бурду, которая в этой жизни заменяла мне кофе. Настина кухня была нашпигована всякими модными приспособлениями, многие из которых стали для меня настоящим откровением. На полупрозрачной столешнице громоздилось устройство, с виду напомнившее мне многофункциональную кофе машину, однако оно было призвано угощать печеньками и разного рода яствами, достаточно было засыпать внутрь растворимого химического порошка.
«Тихон, давай выбираться отсюда, — привычно занудил Женька, вопреки своим принципам впервые решив проигнорировать нормальный завтрак. — мне кажется странной эта Настя. Я ни за что бы не оставил у себя в съемной квартире малознакомых людей, к тому же одних. Почему она уверена, что мы не ограбим ее и не разломаем здесь все?»
Идеи грабежа не оставляли Женьку не на минуту, и я начал всерьез опасаться, что мой распоясавшийся братец больше никогда уже не примет свой прежний облик законопослушного гражданина. Однако его опасения были обоснованы, и я без труда согласился с его предложениями. Во мне были живы воспоминания о моих собственных прегрешениях, и я старался как можно меньше привлекать к себе чужое внимание.
Наши планы побега остались планами, поскольку мудреный замок Настиной квартиры закрывался кодовой комбинацией и на беззвучное исчезновение шансов не оставлял.
«Теперь ты понял, почему она такая смелая? — хмыкнул я, бесполезно сражаясь с хитрым изобретением, — даже если бы у нас в планах первым пунктом стояло обнести этот музей, дальше прихожей дело бы не пошло. Расслабься, Женька и получай удовольствие от шикарных условий нормального существования. Кто скажет, где в ущельях мы отыщем что-то подобное»
Расслабиться никак не получалось, поскольку сама территория наводила на пугающие мысли, а Настины задумки продолжали оставаться неясными, и мы тупо просидели в гостиной, ожидая возвращения продуманной девицы. Настя вернулась ближе к вечеру, измотанная и понурая.
«Приношу извинения за то, что заставила вас поскучать,» — буркнула она, скрываясь в ванной. Больше никаких объяснений мы от нее не дождались, а беспокойный Варвар нашел в Настиных словах неопровержимое доказательство собственных ночных опасений.