Лекарство
Шрифт:
И потом… приставил нож к горлу и начал пилить. Смотрел так долго, как только мог, смотрел, как кровь течет по рубашке, как рвется кожа и соскальзывает нож, потому что у меня тряслась рука. Потом я начинал снова.
Я прикрываю рот рукой, по щекам катятся слезы, а в мыслях я вижу, как это происходит.
— Хватит, — говорю я. Но Риэлм как будто потерял рассудок.
— Последнее, что я помню, — говорит он, — я подумал, что кровь была совсем не черной. Она была красной. Все было таким красным. Я очнулся в программе. Семьдесят три шва. Реконструктивная хирургия. Продолжительное лечение. Доктора говорили, что это было чудо.
— Ты согласна? — спрашивает он, широко открыв карие глаза.
— Ну что, хорош из меня пример для подражания? Гребаный вдохновитель.
Никто не должен так страдать. Даже представлять это ужасно. Я шагаю вперед и обнимаю его, и мне жаль, что я не могу забрать боль.
Риэлм обнимает меня за талию и притягивает к себе, коротко и часто дыша.
— Иногда я жалею, что не получилось. В тот день я хотел умереть, но вместо этого врачи разобрали меня на части. Но это — еще не самое худшее, что я сделал, Слоан. Жаль, но эьто так.
Я отхожу от него, смотрю на его лицо. Что это значит? Я высвобождаюсь из его обьятий, покрепче завязав полотенце. Внезапно я понимаю, что мы одни, а на мне только короткое белое полотенце, обернутое вокруг меня. Риэлм замечает мою руакцию и опускает глаза.
Хотя мое лицо и распухло от слез, я беру себя в руки. Надо идти дальше, надо дороться. Может, я и в бегах, но по крайней мере, я жива. Я берусь за ручку двери в ванную, чтобы выйти.
— Слоан, — тихо окликает меня Риээлм. Я оборачиваюсь, смотрю на него.
— Если он не вернется, у тебя буду я.
На глаза набегают слезы.
— Риэлм…
— Я люблю тебя намного больше, чем сможет полюбить Джеймс.
Он говорит это так серьезно, и я понимаю, что он верит в это. Не могу заставить себя сделать ему больно, сказать то, что должна. Я поворачиваюсь и ухожу и молюсь, чтобы Джеймс и правда вернулся. И думаю, что это будет значить для Риэлма.
Глава 6
Уже поздно. Я лежу в кровати, рядом с окном, потому что понимаю, что Риэлм имел в виду тогда, в другом доме — после Программы остается клаустрофобия. Во дворе включается свет, и я тут же вскакиваю, а в животе больно от страха.
Я медленно отодвигаю занавеку и выглядываю наружу. На то, чтобы увидеть Даллас с Касом на лужайке, уходит секунда. Даллас смеется — и ее смех подлинный, искренний а Кас размахивает открытым перочинным ножом, как будто вышел из Вест– Сайдской истории. Улыбаюсь и я.
Я засовываю руки в рукава свитера, ноги — в кроссовки и спускаюсь вниз. Когда я открываю заднюю дверь, они оба разворачиваются ко мне — Кас крепко держит нож, направив его ко мне.
— Ты меня до чертиков напугала, — говорит он. Даллас закатывает глаза, и я думаю, не стоит ли пойти наверх, но спать уже не хочется. И уж точно я не хочу всю ночь лежать в кровати и думать.
— Не возражаете, если я тут немного посижу? — спрашиваю я.
— Конечно, давай, — говорит Кас. — Я как раз показываю Даллас приемы самообороны. Знаешь ли, — он оглядывается на нее, — она такая нежная и деликатная.
— Заткнись, Кас, — говорит она, повязав дреды в высокий хвостик. — Как пить дать, я тебя уложу на лопатки меньше чем за пять секунд.
Кас закрывает нож и снимает куртку, которую кидает мне.
— О-о… — говорит он. — Я принимаю вызов. Слоан, хочешь поставить денег?
Я смеюсь.
— Уверена, Даллас выиграет.
— Умница, — говорит Даллас и начинает пританцовывать, как будто она боксер. Вокруг нас — тишина, ночь, деревья, которыми все обсажено, защищают нас от взглядов соседей. На улице прохладно, но приятно. Я замечаю пенек и сажусь на него. Настроение у меня отличное.
— Ну ладно, крошка, — говорит Кас, заправляя волосы за уши, — если будет больно, лучше не обижайся.
Даллас притворно соглашается.
— Да-да, Казанова. А если твое мужское достоинство потеряет способность размножаться, надеюсь, и ты не затаишь злобу.
Кас опускает руки.
— Эй, ты же не…
Даллас подпрыгивает и сбивает его с ног. И тут же сильно бьет руками прямо в Каса. Он не успевает среагировать, валится на траву и стонет. Даллас садится на корточки рядом с ним.
— Не слишком больно? — спрашивает она детским голосочком. Кас начинает смеяться, качая головой. Даллас протягивает руку, помогает ему встать. Даже хотя она только что надрала ему зад, они делают это снова и снова, и почти каждый раз Даллас побеждает.
— Не хочешь размяться? — Даллас спрашивает меня. У нее под бровью грязь, там, где Кас пытался ударить ее снизу.
— Спасибо, нет, — говорю я, поднимая вверх руки. — Лучше я с Касом поборюсь.
— Эй! — говорит он, смеясь. Встает, стряхивает траву и грязь с джинсов, которые восстановлению не подлежат и садится на пенек рядом со мной. Пахнет от него землей и мылом. Даллас подходит к нам, растягивая руки и сгибая их за спиной.
— Хотела сказать тебе, — говорит она, — я вышла на связь с инсайдером. В Программе все еще ищут Джеймса.
Когда я слышу его имя и слово «Программа», я вся напрягаюсь.
— Расслабься, — говорит Слоан, увидев, как я волнуюсь. — Это же хорошая новость. Это значит, что он на свободе. С Джеймсом все в порядке, он где-то прячется. Теперь нам осталось только выследить его.
— С ним все в порядке? — спрашиваю я. Я слишком напугана, чтобы надеяться.
— Похоже, что так, — говорит Даллас и дразнит, заставляя улыбнуться:
— Ну, теперь ты сменишь гнев на милость?
Мою радость не передать словами.