Лекции

Бутузова Ксения

– - Ханнам, мой дорогой брат, тебе надо отдохнуть. Присядь.

Кто-то сунул ему в ладонь две лепешки рациона, Алекс протянул одну яссиру. Ханнам послушался направляющего жеста и сел, прислонившись спиной к джипу. Сделал ещё один осторожный глоток воды и медленно откусил рацион.

Алексу казалось, что у яссира ныла челюсть от напряжения, с которым он стискивал зубы во время бури. Генетическая память подсказывала, что помочь товарищу может объятие, и поэтому стоит послать собственную боязнь прикосновений подальше в пески, и вот так, по-прежнему медленно, как и всё, что происходит

в оке бури, накрыть ладонь Ханнама своей.

У яссира горячие, пульсирующие жаром руки. Неожиданно влажные, что это - кровь? Широкие, и Алекс не может охватить ладонь полностью, и его пальцы ёрзают в поисках удобного положения.

Александер с предельным вниманием смотрел на фонарь в центре лагеря. И, наверняка это эффект от лекарств, ему не противно было находиться настолько рядом с яссиром. Настолько, что он, забыв о колене, неловко протянул вторую руку и попытался обнять Ханнама.

"Как же это неудобно", - думал Алекс, пристраивая ладонь на плече Ханнама, прижимаясь грудью к его плечу, неловко упершись коленом в землю.

Ханнам чуть расслабился под его руками, обнял в ответ, и внезапно всё оказалось удобным и разумным.

Алекс мысленно отметил предательство своего разума.

Наконец боль в колене заставила Алекса отстраниться и просто сесть рядом с Ханнамом. Яссир не потянулся следом, но положил руку ему на плечо.

– - Мой дорогой брат, -- Александер не говорил о буре, не говорил о миссии, не говорил о богах, -- далеко ли до Белого Города?

– - Я не знаю, как пойдёт дорога. Обычно Господин Пустыни не приходит во второй раз.

Разговор не шёл, тонул в тяжёлом воздухе, снова наполненном мельчайшей песчаной пылью. Свет вокруг фонаря падал на землю, словно имел вес, и этот вес был велик.

Перехватило дыхание.

– - И только псы его, -- Ханнам подавился собственным хрипом.

Через семьдесят секунд гравитационная аномалия закончилась. Александер сделал один поспешный глоток воды и передал флягу яссиру.

Из тени соседней машины вышли девочки-яссиры, подошли к Ханнаму, что-то у него уточнили. Потом кто-то из рашадов подошёл уже к Алексу и сунул ещё еды. Дальше закопошились мальчики-генетический материал... Александер потёр висок, утихомиривая головную боль.

Буря возвращалась, передышка закончилась.

Алекс поймал за руку Ханнама и прошептал ему на ухо:

– - Знаешь, брат мой, у тебя и этой женщины в горах могут быть дети.

Ханнам вздрогнул, медленно вытащил руку - влага на ней действительно была кровью - и прошёл в облюбованный им угол треугольника. Александер вздрогнул следом, просто повторив реакцию.

Буря упала лёгкостью, которая заставляла вдыхать песок, и налипла пылью на слизистые. Ядовитые частички, которые смогли проникнуть за щиты, разъедали кожу, и каждый пытался глубже укутаться в шемах и бурнус.

Яссиры сжимали чётки и верили, что доведут караван до цели.

Рашады ждали.

А всем остальным поможет снотворное.

***

Ханнам стряхнул с ладони осколки последней стеклянной бусины своих чёток, подхватил баул с личными вещами и ушёл в направлении гор следом за бурей.

Бесплодная,

богиня великой реки

бесплодная богиня великой реки.

#Лекционный материал

"У неё глаза цвета закалённой стали", -- думаешь ты, и смотришь в эти невероятные глаза.

"У неё залом над бровью, -- думаешь ты, -- от того, что часто хмурится"

"У неё морщинки вокруг глаз, -- думаешь ты, -- потому что под никабом скрыта улыбка"

– - Бесплодная, госпожа моя, ты мне снишься?
– - осмелившись, спрашиваешь ты.

Вдвоем вы стоите на оплывших от времени и ветра камнях. Стена замыкается неровным кольцом, и за вами Пустыня, и перед вами Город, и сон бесконечен.

Ты тянешься к своей богине.

Богиня исчезает.

***

Алекс с трудом отделил воспоминания о сне от реальности. Это к нему боги приходили фейерверком цвета и перегрузкой зрительных каналов, а кому-то генетическая лотерея то, что не помещалось в восприятие человека, переносила в осязание.

...шёлк, тяжёлый от серебряной вышивки, медленно скользит по пальцам; гладкость ткани сменяется набивным узором и острыми металлическими нитями. Одна из них кончиком царапает тыльную часть ладони, дыхание от слишком острого ощущения перехватывает, и уже от этого кожа ещё секунду спустя сваливается в гиперчувствительность. Боги, отчего пустыня наша песчано-южная, а не в арктических льдах - настолько больно от горячего ветра у затылка, от грубой ткани джеллабы, касающейся лодыжки.

Слишком резкий вдох, слишком резкий выдох на "Три Миссисипи" - да кто к демонам знает кто такой этот мисси Сипи?
– и твоя богиня исчезает. Нет больше рядом высокой женщины в плотном платье-абайя с закрытым лицом.

Александер ещё раз открыл глаза, в этот раз окончательно прощаясь с мороком. Он бы помотал головой, прогоняя остатки видений, но такое действие с большей вероятностью принесет тошноту, а не успокоение. Мужчина сел на кровати и опустил ногу на пол, простынь из грубого материала запуталась в ногах, едва не вернув ощущение из только развеявшегося видения.

Рашад замер на месте и, с опытом десятилетий, принялся осторожно вызволять свое сознание из путаного прошлого Пустыни.

Ему помогли привычные ритуалы: прополоскать рот, протереть лицо влажным полотенцем. Потом Александер накинул рубашку, как всегда неуклюже и преувеличенно спокойно по этому поводу натянул белье и брюки, вытащил один из двух сшитых для него костюмов.

Ровно, словно бусины по стеклянному жёлобу, неспешный путь к университету и наконец взявший разбег рабочий день растворили утреннее нервное напряжение. Боги Пустыни любили приходить в сумерках и ночами, днём оставляя своих подопечных. Александер в течении почти часового пути в центр города не думал ни о богах, ни о мертвецах, ни о пока ещё живых.

Он остановился у статуи основателя, присел у ног Мессии, старательно уложив трость поблизости, чтобы опять не укатилась. Мелкие действия отвлекали от невнятной потребности, которую Алекс пока даже не мог сформулировать. Где-то глубоко в груди неприятно тянуло.