Лексикон
Шрифт:
Поначалу пикт шел уверенно, но чем дальше они продвигались, тем чаще он останавливался, определяя путь. Девушка обратила внимание, что Мусорная Голова ориентируется по отметинам на стенах – каждая из них представляла собой длинную черту, в нескольких местах пересечённую короткими. Озорник тоже заметил эти знаки.
– Ого! Это же огамические письмена!
– Чему ты удивляешься? – проворчал пикт. – По-твоему, мы должны были помечать ходы латиницей, буквами завоевателей?
– Я потрясён, что значение этих символов известно кому-то ещё, кроме горстки
– Мы знаем и помним куда больше, чем о нас думают… В этом наша сила, чужестранец. Между прочим, я что-то проголодался. Никто не хочет перекусить, а?
Озорник вопросительно оглянулся на Ласку. Девушка энергично замотала головой. Зловоние подземелий уже не било в нос, оно стало привычным фоном – но стоило только подумать о еде… Бр-р!
– Потап, а ты как – хочешь позавтракать?
– Пить охота… – вздохнул медведь. – Без харчей как-нить обойдусь пока.
– У меня аппетит тоже отбило, – вновь перешел на бритиш Озорник. – Может, подождём, пока не выберемся наверх?
– Еду взять всё равно придётся, – покачал головой пикт. – Мы должны будем пересечь чужую территорию, а за такое принято платить дань… Кроме того, не вижу причин, по которым я должен остаться без завтрака.
«Взять? Он сказал – взять? – изумилась Ласка. – Где это Мусорная Голова собирается разжиться едой – здесь, в канализации?!». Пикт между тем остановился у очередной развилки, внимательно вглядываясь в отметки.
– Ага, прекрасно! Мы сейчас недалеко от Пикадилли, я знаю там отличное местечко…
– Ты не забыл, что за нами охотится Скотленд-Ярд? – с беспокойством спросила девушка. Мусорная Голова неожиданно хихикнул.
– Я вовсе не собирался заказывать для нас столик...
Они свернули в ответвление тоннеля, потом – ещё и ещё раз. Зловоние заметно усилилось. Наконец, они оказались в узком каменном колодце. Потолок терялся во тьме; наверх вели осклизлые, проржавевшие скобы.
– Ждите, – Мусорная Голова сунул фонарь Озорнику и бодро полез наверх. «Надеюсь, он знает, что делает!» – подумала девушка.
– Воняеть тут, ровно портянки разбойницкие! – медведь громко фыркнул. – Эх, сейчас бы водочки…
– Как твои раны? – поинтересовался Озорник.
– Нормально… – Потап явно был не из тех, кто привык жаловаться на здоровье.
Ждать пришлось недолго – минут пять; вот высоко наверху заскрежетало железо, и Мусорная Голова спустился вниз. Карманы его плаща топорщились от съестных припасов: помятые пучки лука, овощи и фрукты, рыбий хвост и что-то ещё, небрежно завёрнутое в промасленный обрывок газеты… В бороде пикта застряли крошки еды.
– Обожаю карри! – заявил он, принимая из рук Озорника фонарь. – С тех самых пор, как они наняли на работу этого парня из колоний, карри здесь просто отменный… Настоящий огонь! Зря вы отказались, чудаки… Впрочем, мне же больше достанется.
– Где ты взял всё это?! – удивилась Ласка.
– Там, наверху – задворки одного из старейших лондонских ресторанов! – пояснил пикт. – Всё, что не
Ласка содрогнулась.
– Ну, двинули! Нам до Полых Холмов идти часа четыре, не меньше, – бодро сказал провожатый.
Путешествие возобновилось. Пикт шагал быстро: после завтрака он явно почувствовал прилив сил – а вот Потап, наоборот, начал отставать. Чуткий Ласкин слух улавливал его тяжелое, прерывистое дыхание: похоже, медведя знобило…
Внезапно проводник остановился. Ласка подняла взгляд: с потолка тоннеля свисало что-то непонятное, вроде суставчатой верёвки, покрытой клочьями шерсти…
– Что это за дрянь?! – вполголоса спросил Озорник; и одновременно девушка с содроганием поняла, что именно видит.
– Хвост, – пожал плечами Мусорная Голова. – Всего лишь хвост какого-то неудачника-фелис… Это нечто вроде пограничного столба; мы должны немного подождать.
– Подождать – чего?
– Не чего, а кого. Я бы назвал их таможенниками…
В подземной тишине возник звук, и Ласка почувствовала, что её волосы встают дыбом. Слабый, но очень быстро нарастающий топоток; множество коготков, царапающих древний камень, пронзительное попискивание… Крысы. Пикт поднял фонарь как можно выше. Сотни – нет, тысячи крыс шевелящимся ковром двигались им навстречу. У девушки перехватило дыхание от омерзения. В Крепости крыс не было – лишь юркие бурундуки пробирались иной раз в закрома; впрочем, на этот случай имелись и ловушки, и отравленные приманки – что немало огорчало Ласку, когда она была ещё несмышлёным ребёнком. Но эти твари походили на кого угодно, только не на забавных воришек с полосатыми спинками!
Мусорная Голова поставил фонарь на землю. Крысиная лавина замедлила бег – и остановилась. Передовые крысы подняли мордочки: сотни блестящих глаз-бусинок уставились на путешественников, вторгшихся в их владения. Всё чаще раздавалось попискивание; девушка могла бы поклясться, что в нём звучало нетерпение. Пикт неторопливо извлекал из карманов продукты и раскладывал их на земле, возле фонаря; в его скудном свете он казался неким странным подземным божеством, вершащим мистерию. Крысы заволновались. Соблазнительные запахи достигли задних рядов, те напирали на стоящих впереди – и вот крысы замельтешили возле самых ног пикта, обнюхивая и поедая приношение. Мусорная Голова с улыбкой обернулся к своим спутникам.
– Это дань уважения. Нас пропускают…
Он поднял фонарь и осторожно шагнул вперёд. Крысы, казалось, вовсе не обращали на него внимания, но тем не менее под ноги пикту не попала ни одна.
– Идите же! Только осторожнее…
Стиснув зубы, Ласка шагнула следом за Озорником. Больше всего она боялась сорваться, растолкать своих спутников и бежать, бежать в темноту, топча отвратительных созданий, покуда хватит сил…
– Они что же, разумны в какой-то мере? – вполголоса поинтересовался Озорник.