Лексикон
Шрифт:
***
Положение защитников Крепости ещё нельзя было назвать отчаянным; тем не менее, татары частично преуспели в своих начинаниях. Их боевые машины, закрепившись в не простреливаемой крепостными орудиями зоне, начали бурить стену. Огонь винтовок и митральез не причинил стальным гигантам ощутимого вреда; даже ручные бомбы, казалось, бесполезны против них. Стремясь развить успех, командование врага двинуло вперёд традиционную ударную силу Орды – кавалерию. Конные сотни ныряли в дымовую завесу; лица солдат и морды коней защищали кожаные маски с выпуклыми, словно глаза земноводных, стёклами очков и длинными гуттаперчевыми хоботами, идущими к гофрированным цилиндрам фильтров. Орудия Крепости молчали; но тут из дымовой завесы, словно воплощенное
В кабине рыцаря стоял скрежет и лязг. Брызгало масло, шипел пар. Ласка слилась с огромным механизмом в единое целое: повинуясь движениям её рук, клинок рубил гусеницы, вминал панцири, крушил сложную машинерию двигательных систем...
– Шайтан-батыр! Шайтан-батыр! – истошно визжал чей-то голос снаружи. Ордынцы в упор лупили по стальному гиганту из карабинов, самые отчаянные на всём скаку пытались подрубить ему ноги саблями... «Теперь я знаю, что чувствует мышь, если её посадить в казанок, закрыть крышкой и лупцевать металл шомполами!» – подумала девушка. Ни одна пуля, впрочем, не достигла цели: доспех знаменитой уральской стали могла пробить только артиллерия, а попасть в оператора сквозь прорези забрала не получалось из-за высоты рыцаря. С крепостных стен затрещали митральезы. Воздух наполнился взвизгами рикошетов. Кавалерия дрогнула и откатилась назад. Ласка зарубила ещё две самоходки. Уцелевшие скарабеи пошли на таран, стремясь повалить рыцаря; но это было не так-то просто. Защитник Крепости продолжал сеять разрушения. Мудрость древних механиков Урала и мастерство оператора брали верх над имперской техникой и расчетами ордынского командования. Но начавшие эту войну не могли допустить срыва великих планов; было у них средство и на такой маловероятный случай…
Над полем брани взвилась сигнальная ракета, залив на миг картину разрушений гнойно-желтым светом – и над позициями ордынских войск поднялся ещё один воздушный корабль. Он был несколько меньше своего собрата-бомбардировщика, чья продырявленная туша нашла последнее пристанище среди отрогов Уральского хребта, да и форму имел совершенно другую. Сильно приплюснутый, ромбовидный баллон делал его похожим на громадного клопа. Множество вынесенных на кронштейнах пропеллеров сообщали дирижаблю значительную скорость. Очевидно, до поры воздушное судно было спрятано в овраге и замаскировано: для наблюдателей Крепости его появление стало настоящим сюрпризом. Дирижабль шел быстро и очень низко, над самой землёй; он немного набрал высоту, лишь непосредственно подойдя к перевалу. Стволы орудий зашевелились, ловя в прицел угловатый контур; но в этот момент с борта дирижабля дали красную ракету. Спустя пару мгновений скалы сотрясла серия быстрых вспышек. Заряды, заложенные ордынскими бронеходами, связывал тонкий кабель. Подрыв был осуществлён виртуозно: целый пласт камня отделился от монолита, в теле которого гнездилась Крепость, увлекая за собой орудия главного калибра. Батарея, защищавшая перевал, перестала существовать. Клубы дыма и пыли совершенно скрыли из виду воздушный корабль.
Взрывная волна ударила рыцарскую машину подобно исполинской оплеухе. Ласке потребовалось всё её мастерство, чтобы удержать огромный механизм от падения, и ей удалось справиться с этой задачей – рыцарь опустился на одно колено, упёрся клинком в землю, но не рухнул. С оглушительным лязгом били по доспехам падающие с неба камни. В нескольких аршинах от рыцаря неуклюже ворочалась ордынская самоходка. Стиснув зубы, Ласка потянула рычаги. Где-то внизу протестующе заскрежетал металл; но рыцарь поднялся на ноги и шагнул вперёд
В тот же миг на рыцаря пала густая тень. Лязгнули захваты, посыпались вниз чугунные чушки балласта, натужно взвыли воздушные винты... Ласка не сразу поняла, что произошло: земля вдруг уплыла из-под ног гиганта, а машинерия перестала её слушаться. Скрипели и лязгали стальные мослы, один за другим срабатывали предохранительные клапаны, уменьшая давление в котле. Повеяло холодным ветром – после дыма и гари сражения он показался удивительно сладким… В отверстии шейного колодца показалось перемазанное угольной пылью лицо Озорника.
– Не старайся, бесполезно…
– Какого дьявола?! – бросила сквозь зубы девушка, продолжая терзать рычаги управления.
– Ты ещё не поняла? Нас подняли в воздух, – напарник невесело усмехнулся. – Собственно, им сейчас достаточно разжать захваты – и наша машина превратится в груду хлама… Вместе с нами, естественно.
– Тогда почему они этого не делают?
– Может, хотят подняться повыше, чтобы наверняка… – Озорник сдвинул на лоб глазную повязку, обнажив своё жуткое чёрное око с зелёным иероглифом в глубине. – А может, у них на наш счет есть какие-то планы.
Ласка откинула забрало и выглянула наружу. Они уже набрали порядочную высоту: проплывающие внизу пехотные части Орды, пушки, железнодорожные составы казались игрушками, забытыми детворой на снегу. Тихонько посвистывал ветер.
– Как думаешь, стоит слить кипяток из котла? – нарушила молчание девушка. – По крайней мере, не сваримся заживо, если они всё-таки решат нас бросить…
Озорник покачал головой.
– Уверяю тебя, при падении с такой высоты нет абсолютно никакой разницы.
***
– Ну же, мисс! Не стоит постоянно ходить с таким личиком, будто ты только что слопала лимон. Поверь, детка, куда лучше быть гостьей на моём корабле… Я б даже сказал, желанной гостьей, чем находиться в гуще сражения! Можешь не сомневаться, там сейчас стоит ад кромешный… – капитан звучно отхлебнул из бокала и рыгнул.
Ласка опустила глаза. Мистера Стерлинга определенно нельзя было назвать джентльменом. Скулы сводило от ненависти к этому жирному ублюдку... Говорили здесь на бритиш; к немалому своему удивлению, девушка обнаружила, что понимает почти всё из сказанного – хотя и с некоторой задержкой. Бритиш, официальный язык Империи, на котором составлялась почти вся техническая документация, был обязательным предметом для любого, кто хотел выучиться на инженера или механика. Теперь же он обрёл плоть и кровь – надо было лишь припомнить значение некоторых слов…
Потная туша капитана с самого начала вызвала у неё неудержимое отвращение, а не смотреть на правую руку этого воздушного пирата было попросту невозможно… Рука как таковая чуть ниже локтя отсутствовала. Из обрезанного рукава высовывался жуткого вида протез: гротескная клешня из воронёной стали и бронзы. Хитроумная механика заставляла её сжиматься и разжиматься: для этого возле самого локтя торчало несколько коротких рычагов. Стерлинг управлялся своей конечностью мастерски: за столом его культя буквально порхала между блюдами, чудом, казалось, не задевая бокалов и тарелок. Поесть капитан любил...
Обращались с ними не так уж плохо. У Ласки забрали висевший на поясе ножик, но обыскивать не стали – по крайней мере на это галантности воздушных флибустьеров хватило; так что подаренный полковником пистолет девушке удалось сберечь. Разумеется, о том, чтобы покинуть дирижабль, не могло быть и речи. «Буканьер» неторопливо плыл на запад, и с каждой пройденной верстой Ласка становилась всё мрачнее: достаточно было подумать, чем для неё обернётся дорога через все эти земли… Озорника, казалось, это ничуть не беспокоило. Да и то сказать: ему-то какая нужда возвращаться? Отправится, небось, в свою Империю – он ведь туда и держал путь…