Лемма о невозможности

Евстигнеев Владимир Рубенович

«Ни заботы, ни тоски…»

Ни заботы, ни тоски.Видно, больше не близки.Только утром пустота,Только в полдень суета.Только ночью – вдруг: – Не спишь?.. —Ах да, это ветер с крыш,Или над волнами – Дух,Или губы мои – вслух.Алебастровый сосудС осторожностью несут:Он – дитя, семья, очаг,Трепет бабочки в очах,Трепет бабочки в груди,Слепота (– Не обойди!),Миро для желанных ног.Бредит сердце. Близок Бог.

«Фиолетовый март…»

* * *

Фиолетовый

март,Не пьющий из целой посуды, —“Nie wypada sie martwi'c!” —На что мне твои пересуды,На рассвете белеет,Оставлена с вечера в раковине…О твоей по золе,Март, рассыпаны враки вине.К твоему ли подножью,Из земли побожественней тех,Тянутся бездорожьем“Sireli!” – и бездетное: “Ariaisteh!”?Март надтреснутой чашки,Недочерченных кружев древес,Тишины нараспашку,Приходящей зачем-то с небес.

Night Club

1.

Золотые ободыУ веселых глаз,Скул февральской худобыТени напоказ,Квас пожатий пьющая —Ласточкой – рука,В окнах стужа злющая;Погоди пока.Дворник – зверь оранжевый,Солнце на снегу, —Зря не взбудораживайЧерную пургу,К водосточным желобамНе взметай ворон,Чутких к ветра жалобамС четырех сторон.Крылья, плечи вздернуты,Острый клюв – карниз,Со всех стен лезть, ёрничать,Заглядеться вниз,Гребнем, когтем сточеннымЖаться к февралю.Чтоб химерой корчилось:– Я?.. тебя?.. люблю?

2.

Танцующий как солнце – на краю, —Нет, не бокала: жизни! – ты же знаешь, —Таким бы ты мне встретился в раю…Ты с пудельком отчаянно играешь.С веселым, ласковым, доверчивым, в слезах, —Нет: это я в слезах, – над бездной зыбкойДурачишься, обманывая страхВсе понимающей своей полуулыбкой.Скрывая удивление (“Я здесь? “)И паводок очей держа в запруде,До корешков волос впивая лесть —И сухость просьб вдыхая полной грудью.Бездомнее, чем души на земли,Твоя игра, но голос твой смеется —И что-то отзывается вдали,А пуделек то носится, то жмется.

«Мне тебя не прозывать…»

* * *

Мне тебя не прозывать —Можно только забывать,Не за что тебя простить —Можно только отпустить.Можно лугом лечь в туман,Лечь монеткою в карман,В протокол внести вопросО… (слепом дожде волос!), —О… (не знаю, почему,Все встают по одному,Покидают молча зал:Что же это я сказал?).Нежеланный и чужой,Что же сделал ты со мной,Как меня посмел обречьНа любви родную речь?!

«О ты, струящийся и блещущий в росе…»

* * *

О ты, струящийся и блещущий в росе,И локоном серебряно-облакий,И из кувшина, подобного жесткой осе,Льющийся – жестом текущим, серебрянооким,Сотворенный до света, без циркуля и без числа,Прежде тверди небесной,От дыханья и слез отделившегося ремеслаЖадной речи отвесной,Прежде смысла и до языка,Со-творящего смыслы,И не только до Рюрика, чья победа невольно легка,Но до лебедя и Гостомысла, —Не пускай, задержи, сокрушиПроливными слезами,Укоризнами (рэпом славянской души),Площадным подсознаньем, сдающим экзаменНа интимность (и сразу попавшим впросак),Пыльным возгласом шторы,Пыльным “что ж, если хочешь, иди, третьих много”, скрипучим “дурак”На мои проговоры.

Снимавшемуся обнаженным

1.

С душой трехлетнею и плотью Ариеля,Лукавым деревцем, что потупляет взоры,С полуулыбкой скрытного апреля,Чьи тайны нежные как слезы хлынут скоро, —С душою-неженкой и взлетом Ариеля,Отдав легко бесценные улики,Дав пищу лжи любых Скиапарелли,Весь в этом “Радуйся!”, весь в этом “Видишь блики?”,С душой послушною, но взором отстраненным,Под ветром век – плоть бабочек в дороге,Беспечно-опытный, обманчиво-влюбленный,Судьбе вручивший дерзкие залоги.

2.

Ты кажешься дерзким, желанным, доступным,Почти оскорбляешь потупленным взором,Одни лишь прикрывший летящие ступни,Меня уравнявший с другими позором.Почти ненавижу, почти избиваюТебя по ланитам позорно, нещадно,Найти в тебе душу живую не чаю, —Не чаю души в твоем лете прохладном.Последняя истина, суд и расправа —Твоя нагота, и набросок ответа,Чужое “ну, здравствуй”, негромкая слава,Узилище боли, преддверие света.

«Чуть брезгливым выражением…»

Чуть брезгливым выражениемБезупречно тонких уст,Подозрительным кружениемНебосвода (пуст он, пуст…),В телефоне – женским голосом,Вновь попавшим не туда(Не оставившим на волос мне:“Не узнал! Вот это да!”),Мглой согласных по проселочным(На телегах, да с детьми),Из глаголов – бегством елочных,Как бенгальский жар, “Пойми!”,Жестом (бездна каллиграфии,С иероглифом пупка), —Алебастровым – на кафеле(Стало, дрогнула рука), —Говоришь: “Не надо случая,Случай борову подстать,А тебе – с пустыми лучшеПеред Господом стоять!”.

«Открытки, письма с ненавистью краденой…»

* * *

Открытки, письма с ненавистью краденой,И ревности-горбушки рубль подобранныйУ восковой души храню, и Бога радиК соленым огурцам ховаю в погреб.Кто не имеет – у того отымется, —Кто сам отдаст, кто сам отпустит с Богом, —Хоть чти стихи экономиста-крымца,Хоть говори “Довлеет дневи злоба”.Хоть на носочках по паркету комнаты,Сжимая тапки щепотью малиновой,Беги за шкаф, за угол, в вечность с бромом “на ты”,В координаты чужих рук аффинные.О воск мой нежный, разучись поспешноПрощать небрежно (тосковать кромешно),Все понимать (взор прятать безутешный)И грешный лоб студить подушкой вешней.