Лемма о невозможности

Евстигнеев Владимир Рубенович

«Когда зима спускается во ад…»

* * *

Когда зима спускается во ад —Ручьями, каплями, сосульками и пеньемПрогорклым воробьев, и хрипом стадВороньих, и провалом средостеньяИз мокрых глин, – и задержать морозНе в силах подступающий к березамСтрастям враждебный авитаминоз,И след собачий в желтизне мимозамНе уступает, и засеки вербНа всех дорогах выставляют агнцев —Упрямый знак, ребяческий свой герб,И ждут лучей как знатных иностранцев, —Тогда по циферблату зимних думВдруг пробегает тень, смешав контрасты,Немеет память и слабеет ум, —Лишь петел сердится горластый.Лишь петел сердится: он душу сторожитИ

насовсем не отпускает —Сердито хохлится и тоненько брюзжитИ крылья по земле таскает,И хочет показать, что не всерьез,Сойдя под стук кочующей капели,Теперь пришел разымчивый Христос,Двоих не оставляющий в постели.И – “близкий” прозвучало наугад,Хотя душа твердила – “ближний”…Ты видишь, Господи: я сам себе не рад,Между Тобой и ею – лишний.

«Стеклянные сады Семирамиды…»

* * *

Стеклянные сады Семирамиды,Пруды, каскады, камфора, железоИ помазка торжественные видыНа tour-de-force под звуки полонеза,И бритовки припрятанные (тщетно),Шампуни и купальные ермолки,Фрагменты света на местах заметныхИ зеркала действительность в осколках.И зеркала действительность иная,Где создан смысл подвижкой нарочитой,Где все свои, но всё теснится с краюВ сверканьи кафеля многоочитом.И зеркала вся истина в обмолвкахБогатством назывных распространенныхСоперничает с луком и перловкой,С восьмым “простите” не в меня влюбленных.

Sibi, Amato, или Почти по Маяковскому

Ты обознаешься, конечно,Беря с Иакова пример.Сухой расчет в делах сердечныхВерней, чем ход небесных сфер.Всё рассчитаешь до копейки,Чтоб промахнуться мимо уст,И, с багажа содрав наклейки,Вернешься лёгок, нищ и пуст.Вовек не разжимать объятий,Не верить в глупое «вдвоем»И разводить ночами слякоть,Даже не думая о нём.Вовек не разжимать объятий,Не верить в гулкое «с тобой»,Не знать ни справок, ни печатей.Как в банкомате – вразнобой.Пусть о тебе миндаль печется,Кузнечик продает добро,И плачет, плачет, как сорвется,И бьется гулкое ведро.

April Fool

Едва касаясь пальцами стола,Как будто пульса жизни, виноватойВ том, что рецептов вдруг не соблюла,Дышать весною выйдя рановато, —Ты знаешь – лишь тебя она ждалаИ сахарную припасала ватуНежнейшего цветенья миндаля.Еще слова заочны и легки,Но речь прямая, будто позвонки,Под нежной кожицей – ломящая основа,И безымянной нежности впотьмахМиндальное железо на устах,И горечь неугаданного слова.Недолгий равноденствия привал.Еще миндаль очей не ревновалК метафоре, что с похорон богатыхДурак весенний на крестины звал,И лишь иносказанья шли в уплату…О Иоанн! – зияние, провал,Хиатус лестничный, расчет самоубийцы —Нырком от вечности непойманною птицейМеж ребер лестницы в колодезный проем, —Как сердце падало при имени твоем.Когда бы гибель не была всерьез,Тогда бы нас не волновал до слезНи город-куст, ни роза Нотр-Дама,Когда вела б дорога до небес,Мы шли бы в поле или в темный лес,Не строили б ни корабля, ни храма.Не говорили б милые уста«Я Вас люблю, но мысль моя чиста».

Продираясь сквозь чеслава милоша, или автор psiuczkiem przydroznym

Странная мысль

Серебряной ложечкой чистого хораТихонько помешивал Бог,Чтоб души – как бабочки, молча и споро —С порога на новый порог.Минуйте, короткой любви данаиды,Сей мир за пролетом пролет.Роскошные вас ожидают обидыИ взоров распахнутых гнет.И будете сряду плясать до упаду, —В мозаики спряталась ночь, —И ветер в награду задует лампаду,Закружит – и вынесет прочь.

«Медом и млеком, медом и млеком…»

…Ангел Господень по временам сходил в купальню и возмущал воду…

Ин. 5, 5–9.

* * *

Медом и млеком, медом и млекомДай напитаться нам, человекам,Дай утолиться влагой купальни,Ангелов Творче, Дух беспечальный.Вот мы друг к другу ходим с дарами,Ходим украдкой, ходим дворами,И оттого-то нету нас дома,Дар неразменный, Дар сбереженный.Кто-то с казною нищих одарит,И девяносто девять в отареБелых овечек, нежных, послушныхНочью не бросит ради заблудшей —Что без разбору бродит с дарами,Черная, ночью между горами,Где, стон скрывая, шепчет “Осанна”Древо столетнее… Ну, Ты знаешь.

Симфония № 5

Скрывается небо, свиваясь как свитокМеж туч, рассыпающих прах,И льнет, и кружится, и попросту сыплетСнег, как на похоронах.Как будто за тучами вновь новоселье,Прибыток в архангельский дом,И горюшко наше – изнанка веселья, —Но мы не узнаем о том.Нам мертвые знаки дороже надежды,Бел-камень дороже креста,И зрит Магдалина пустые одежды,И в небе кругом пустота.О Первенец, Агнец, о сеятель праха,В пути предваряющий всех,Ты в шутку воскрес, чтобы не было страха,А только березовый смех,Чтоб не было страха, и боли, и ласки,Чтоб не к чему нас ревновать,Чтоб стерлись из мира лукавые краски,Чтоб души растерянные без опаскиВступали на снежную гать.

«Не води на живые источники вод…»

* * *

Не води на живые источники вод,Я и здесь понимаю тебя.Все равно, и на них чернобыльник падет,Нашу славу и силу губя.И тогда мы опять целый вечер молчатьБудем, глядя друг другу в глаза,Только близко уже медная саранча,Это ею пылает гроза.Станет, жаля, терзать нелюбимую плоть,Как притворщица щиплет клубки,Станет мельница счастья впустую молотьЗакромами обиняки.Будет жизнь проливаться на вещи и дом,Зелень темную, камень печной,Уходя – не всерьез, постепенно, с трудом,Без оглядки, порою ночной.

«Ты думаешь, что любит Бог…»

* * *

Ты думаешь, что любит БогЗа труд Свой брать сполна,И чем таинственней твой долг —Тем выше и цена?Мешаются под сетью жил,Не ценятся ни в грош,Ничком, глухое, “дыр, бул, щыл” —С младенческим “йон, рош”.Все сказано обиняком, —Ведь проще не сказать, —О том, что каждый знал тайком,Отказываясь знать:Что только наш надменный толкЗатихнет вдалеке,Как щедрый Бог и скряга-долгВыходят налегке.

Китайская грамота

Подсолнух, не своди меня с умаБесслезною сорокалетней челкой,Всегда нелепым “Дания – тюрьма!”И сердцевины пуделем с иголки;Скворечник, не вводи меня во грехПростой, что сушь во рту, твоей разгадки,Чтоб – до травы от ласточкиных стрех —Воздушные чуть-чуть плоились складки.Чтоб бабочек, огромных как трусы,И ласточек заморской гарнитуры,И, в волосах травы, седой росы,И облаков стальной мускулатуры,И шляпок с лентами картофельной ботвы,Встречающей героев на причале,Мышей, тихонько шепчущих “увы”, —Я не узнал в полуденной печали.Чтоб не признал длины, и высоты,И ширины, а только видел: время,Смородиновые сожрав кусты,Вошло в shortlist литературных премий.Сорока иероглифом “Китай”Над каменной взошла печной трубою.По правилам грамматики, читай“Нет, не любил…” как “Мне не быть с тобою!”.