Ленин — Сталин. Технология невозможного
Шрифт:
Дословно это выражение переводится как «ужасный ребенок», или, если по-русски, «ну что поделаешь — такой уж он уродился». Остальные члены семьи смотрят на окружающих с легким смущением по поводу выходок «ужасного» отпрыска — но вообще-то все к нему уже привыкли и воспринимают как неизбежное зло.
Именно таким enfant terrible была в многочисленном семействе российских левых партия большевиков. С самого начала, с момента раскола, они вели себя неприлично. Считали, к примеру, что для России марксовы законы не писаны, что долгий буржуазный путь индустриализации можно и миновать, сразу перейдя к строительству социализма. Это были, конечно, только теории из породы воздушных замков, но ведь они отражались и на практике: большевики строили свою РСДРП не как парламентскую партию, а как конспиративную боевую организацию. Все это можно было бы понять, если б они баловались террором — кто без греха? Но террором они практически не занимались, и тогда зачем вся эта конспирация? Они что — всерьез готовятся к захвату власти? Это даже и не смешно…
Естественно, ни о каком реальном захвате власти большевики до весны (а может статься, и до осени!) семнадцатого года и не думали. Причина была совсем иной, куда более прозаической — структура организации объяснялась потребностями повседневной работы. Которой, кстати, большевики причиняли своим более правым тёзкам [150] массу неприятностей. Меньшевики видели себя в качестве парламентской партии и предпочитали легальные формы деятельности, не влияющие на производство — в крайнем случае, если возникнет уж очень острый конфликт, можно провести небольшую забастовку. В 1917 году в составе третьего коалиционного правительства министром труда стал меньшевик К. А. Гвоздев — он был вообще против стачек как таковых, считая, что те обессиливают рабочий класс и дезорганизуют страну. Коль скоро партия выдвинула его на такой пост, стало быть, он выражал общее мнение.
150
Название у обеих партий было одно и то же: Российская социал-демократическая рабочая партия, лишь в конце в скобках прибавлялась буковка (м) или (б).
Большевики же со стачек начинали, а потом, если удастся, переходили к захватам предприятий, баррикадам и уличным боям. Они, конечно, чаще всего проигрывали, и в итоге доставалось всем эсдекам, без различия ориентации [151] .
Когда началась война, меньшевики большей частью выступали за участие в ней, некоторые были, в общем-то, против, но весьма ненавязчиво против. А Ленин выдвинул тезис перехода империалистической войны в гражданскую, от которого содрогнулись все. Это также была теория, но, в отличие от построения социализма, она-то являлось вполне реализуемой.
151
Впрочем, меньшевики тоже бывали разные. Например, в 1905 году в Закавказье большевик Сталин в Тифлисе и меньшевик Вышинский в Баку занимались одним и тем же делом — организацией боевых дружин.
Если бы партия большевиков ограничивалась сидящими в Цюрихе деятелями разговорного жанра — так и пусть себе строят любые теории. Но внутри нее имелось некоторое количество очень конкретных товарищей, которые еще в 1905 году баловались боевыми дружинами и в легальной политической говорильне не видели себя вообще никак, зато отлично умели работать с массами. Кстати, одним из таких товарищей был прошедший путь от пропагандиста в рабочем кружке до члена Русского бюро ЦК человек трудноуловимых взглядов, зато вполне ощутимых дел, ставший чуть позже известным всему миру под одним из своих партийных прозвищ — Сталин. С самого начала своей революционной биографии он редко появлялся на митингах, предпочитая конкретные дела, вперемешку с чисто конкретными. Легальной политической деятельностью он не занимался в своей жизни никогда. Что дало повод впоследствии многим из проигравших нарочито удивляться: как же так, абсолютно незаметная личность, «серое пятно» [152] — и вдруг выдвинулся в лидеры огромной страны. Во ингриган-то, а!
152
Именно так назвал Сталина меньшевик Суханов, характеризуя его деятельность в Совете летом 1917 года.
Теория и практика «грезофарса»
«Ошибка Патриарха была в другом, вечная роковая ошибка политических деятелей… Как это ни прискорбно, но Порфирий недооценил идиотизм народных масс. Народные массы пошли за Африканом…»
…Февральскую революцию большевики попросту проспали. Ленин, пребывавший в то время в Цюрихе, еще в январе 1917 года говорил: «Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции».
В Петрограде всем ведали три молодых члена «Русского бюро» ЦК (основное ядро Центрального Комитета традиционно сидело в эмиграции): Молотов, Шляпников и Залуцкий. Молотов вспоминал: когда на улицах началась стрельба, они принялись выяснять, что, собственно, происходит. Пришли к Горькому.
«Стоим с Залуцким в прихожей у Горького. Он вышел — вот тут я его впервые и увидел.
Мы: „Что у вас слышно? Не был ли у вас Шляпников?“
Он: „Сейчас уже заседает Петроградский совет рабочих депутатов“, — говорит, окая.
„А где заседает?“
„В Таврическом дворце. Шляпников может быть сейчас там. Приходил ко мне и ушел“ [153] .
Ну, мы пришли в Таврический, вызвали Керенского, он был председателем Совета — представились ему: „Мы от ЦК большевиков, хотим участвовать в заседании“. Он провел нас в президиум…
27 февраля Керенский ввел меня в Петроградский совет, когда он только создавался. Там большевиков было мало-мало» [154] .
153
Интересно, потом, лет пятнадцать спустя, вспоминал ли Горький, как принимал Молотова в передней?
154
Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. М. 1991. С. 154.
…Когда столь внезапно грянула революция, Ленин и остальные видные большевики стали искать возможности добраться до России. Швейцария находилась в окружении воюющих государств, так что это было непросто. Англичане и французы, кровно заинтересованные в продолжении войны, всячески препятствовали возвращению большевиков-эмигрантов. Само собой, пополнения подведомственного болота новыми чертями не хотело и российское правительство. Помогли, как ни странно, немцы — после небольших дипломатических усилий со стороны русских эмигрантов они стали пропускать в Россию всех политических деятелей, без различия взглядов. «Как ни странно» — это просто такой оборот речи, на самом деле ничего странного здесь нет, у немцев был железный резон: любой из политических эмигрантов станет мутить воду и тем самым облегчит положение Германии.
3 апреля Ленин приехал в Петроград. В то время видные деятели Совета считали обязательным встречать каждого приезжающего политика — вот и Ленина встретил на Финляндском вокзале собственной персоной председатель ЦИК Чхеидзе. В качестве приветствия он прочитал «ужасному ребенку» целую нотацию: от имени Совета он рад приветствовать Ленина в России, но «мы полагаем, что главной задачей революционной демократии является сейчас защита нашей революции от посягательств как изнутри, так и извне. Мы полагаем, что для этой цели необходимо не разъединение, а сплочение рядов всей демократии. Мы надеемся, что вы вместе с нами будете преследовать эти цели…» и т. д., и т. п.
Ленин на протяжении речи Чхеидзе разглядывал потолок, стены, окружающих, потом повернулся к «своим» встречающим и ответил следующее:
«Дорогие товарищи, солдаты, матросы и рабочие! Я счастлив приветствовать в вашем лице победившую русскую революцию… Грабительская империалистская война есть начало войны гражданской во всей Европе… народы обратят оружие против своих эксплуататоров — капиталистов…»
И далее в том же духе.
Интеллигент Чхеидзе понял все правильно — впрочем, неправильно понять Ильича было затруднительно. И потом, его достаточно хорошо знали.
В тот же день, 3 апреля, английское посольство сообщило в российское Министерство иностранных дел:
«Ленин — хороший организатор и крайне опасный человек и, весьма вероятно, он будет иметь многочисленных последователей в Петрограде» [155] .
Эта оценка многое объясняет в дальнейших событиях, учитывая степень влияния англичан на русские дела.
Уже на следующий день на совещании большевиков — членов всероссийской конференции Советов Ленин выступил со знаменитыми апрельскими тезисами [156] .
155
Интересно, а почему английское посольство сообщает эти сведения в русский МИД, а не наоборот?
156
Приведены в приложении.