Ленин жив! Культ Ленина в Советской России
Шрифт:
Ульянов и Потресов испытывали тяжелое чувство. Спустя неделю Ульянов писал:
«… не будь этой влюбленности, относись мы к нему хладнокровнее, смотри мы на него немного более со стороны, — мы иначе бы повели себя с ним и не испытали бы такого, в буквальном смысле слова, краха… Это был самый резкий жизненный урок, обидно-резкий, обидно-грубый. Младшие товарищи „ухаживали“ за старшим из громадной любви к нему, — а он вдруг вносит в эту любовь атмосферу интриги и заставляет их почувствовать себя не младшими братьями, а дурачками, которых водят за нос, пешками, которые можно двигать по произволу… И влюбленная юность получает от предмета своей любви горькое наставление: надо ко всем людям относиться „без сентиментальности“, надо держать камень за пазухой. […] Ослепленные своей влюбленностью, мы держали себя в сущности как рабы, а быть рабом — недостойная вещь…» [89] .
89
Ленин В. И.
Обычно склонный скрывать свои эмоции, Ульянов описывает сознание утраты, пережитой им наутро после плехановского демарша, как заведшее его в тупик. «Просто как-то не верилось самому себе (точь-в-точь как не веришь самому себе, когда находишься под свежим впечатлением смерти близкого человека) — неужели это я, ярый поклонник Плеханова, говорю о нем теперь с такой злобой..? Неужели это не дурной сон, а действительность?» [90] .
Быть может, острота болезненной реакции со стороны Владимира Ильича и не соответствовала степени обиды, нанесенной Плехановым, однако многое проясняется, если учесть обстоятельства биографии Ульянова и тот момент, когда произошла конфронтация. Плеханов был последней из героических фигур, которых, как Чернышевского, Владимир обожал на расстоянии — и это был единственный из кумиров, с которым он свел непосредственное знакомство. По-видимому, остаток нерастраченной любви побуждал его преувеличить привязанность к Плеханову, что делало разрыв еще более мучительным. Не исключено, что чувство утраты всколыхнуло прежние тягостные переживания отрочества, вызванные смертью отца и казнью брата: ни от того, ни от другого он не дождался слов поддержки и ободрения, которых явно желал. (Даже Чернышевский, скончавшийся в 1889 г., оставил без ответа письмо Володи, посланное им годом раньше).
90
Ленин В. И. Как чуть не потухла «Искра»? С. 346–347.
«Горький урок», извлеченный Лениным из разрыва с Плехановым, учил его никому не доверять в политике. Нельзя полагаться на буржуазию как на союзника в предстоящем свержении самодержавия. Разногласия в среде единомышленников заметно расшатали доверие Ульянова к социал-демократической интеллигенции. В довершение всего, к 1902 г. Ленин утратил веру и в революционные возможности русского пролетариата. Если инцидент с Плехановым был и не единственным поводом для усвоения глубокого скептицизма, то, несомненно, способствовал развитию последнего. Однако эта травма была всего лишь наглядным свидетельством тотального кризиса веры, который охватил Ульянова в первые два года нового столетия. Результат можно было легко предсказать: он отнюдь не впал в отчаяние, а понял, что должен опираться исключительно на собственные силы. Вера в себя стала путеводной звездой его революционного пути.
Вооруженный томом Маркса и пером, Ульянов превратился в Ленина. Теперь он уже не искал ничьего предводительства, но выступил сам в роли создателя последовательной революционной теории и вождя революционной партии. В 1902 г. он изложил свои взгляды в сухом полемическом трактате, который снискал ему положение независимого руководителя внутри социал-демократической партии. Вслед Чернышевскому, он назвал свою книгу «Что делать?».
Основным содержанием книги Ленина является обоснование теории партийной организации. Ленин заявлял, что рабочий класс никогда не сможет выработать революционного сознания независимо от революционной партии и что без таковой пролетариат способен только на «тред-юнионистское сознание», озабоченное лишь экономическими требованиями. Все прочие политические следствия проистекают из этой исходной предпосылки, противоречащей убеждению Маркса в том, что пролетариат неизбежно будет действовать в своих собственных интересах, и что необходимо только время для пробуждения революционной сознательности у промышленного пролетариата, готового восстать против своих буржуазных эксплуататоров. Согласно Ленину, пролетариат опирается на партию, которая играет решающую роль в революционном процессе, разрабатывая теорию, практику и стратегию борьбы, организуя массы и руководя ими. Партии необходимо централизованное руководство, осуществляемое крепким ядром профессиональных революционеров. «Дайте нам организацию революционеров — и мы перевернем всю Россию!» — провозгласил Ленин. Он декларировал свою веру в «чудеса», которые может совершить «энергия не только кружка, но даже отдельной личности», и призывал своих читателей становиться героями, занимать место в рядах не мучеников, но спасителей. Пора было поднять прискорбно уменьшившийся престиж революционеров. Народовольцы, «кружки корифеев» 70-х годов с «их кипучей энергией» должны были служить образцом и источником вдохновения [91] .
91
Ленин В. И. Что делать? С. 106–107, 127.
Как роман, так и острополемическая брошюра обращались к каждому из российских революционеров в отдельности с призывом посвятить себя без остатка предстоящим великим свершениям, полагаясь исключительно на свои собственные силы. Ленин желал, чтобы воздействие его книги сравнялось с воздействием романа. Сотни людей, как полагал Ленин, стали революционерами после прочтения книги Чернышевского — и он надеялся, что его книга «Что делать?» вдохнет в читателей столь же революционный дух. Если роман Чернышевского смог увлечь за собой Александра и Владимира Ульяновых, труд под тем же названием тоже должен был найти последователей. В этом автор, действительно, преуспел.
Валентинов описывает энтузиазм, с каким книгу Ленина встретили в его киевском социал-демократическом кружке:
«Он выдвигал образ „профессионального революционера“, Георгия Победоносца, борющегося с драконом, откликающегося „на все и всякие проявления произвола и гнета… какого бы слоя и класса они ни касались“. Это нам нравилось… [Книга] полыхала буйным волюнтаризмом… и ее призывы „волить“, действовать, бороться… находили в нас самый пламенный отклик» [92] .
92
Валентинов Н. Недорисованный портрет… С. 42, 43.
Ленину удалось вложить в руки читателей ключ к революционному действию. «Без революционной теории, — писал он, — не может быть и революционного движения» [93] . Только ясная, последовательно изложенная теория способна побудить лучших людей всецело посвятить свою жизнь революционной работе, и только на основе стройной, убедительной теории может быть создана эффективная организация.
Книга «Что делать?» обозначила поворотный момент в становлении Ленина-политика. Юрист из Симбирска сделался революционным вождем, вооруженным собственной теорией и сплотившим вокруг себя единомышленников — в особенности после происшедшего в 1903 г. раскола между большевистской и меньшевистской фракциями Российской Социал-демократической рабочей партии. Ленин стал основателем и лидером большевизма.
93
Ленин В. И. Что делать? С. 24.
Лидер большевиков
От вождя требуется неустанная деятельность. Как лидер — сначала вождь революционной партии, а затем глава нового советского государства — Ленин иллюстрировал эту аксиому с редкой убедительностью. Он доказал полное соответствие своих талантов образу вождя; на протяжении всей своей политической карьеры он обнаруживал необычный дар к сосредоточенной работе при самых трудных условиях, придерживаясь жесткой самодисциплины. Брюс Мазлиш считает Ленина классическим образцом «революционно-аскетического» типа лидера [94] . Согласно его утверждениям, Ленин почти не имел любовных привязанностей: его чувственное влечение оставалось замкнутым всецело внутри сферы собственной личности. Хотя эмоциональные привязанности Ленина и в самом деле немногочисленны, в особенности после разрыва с Плехановым в 1900 г., образ аскета мало соотносится с личностью Ленина; аскетизм вообще плохо сочетался с культовым образом вождя, поскольку аскетизм — как признак юношеской незрелости — приписывался народовольцам как черта их показного идеализма.
94
Mazlish В. The Revolutionary Ascetic. New York, 1976. P. 111–156.
Современников поражали и организованность Ленина, непритязательность окружавшей его обстановки, упорядоченность его жизни: все это составляло резкий контраст богемному образу жизни большинства русских революционеров. Лондонская коммуна, которую Мартов и Засулич называли «домом», славилась своей безалаберностью [95] ; по сравнению с ней аккуратность Ленина, простота его вкуса впечатляли еще больше. Сочетание радикализма с предельным самоконтролем, непривычное для той среды, придавало Ленину вес и одновременно повышало его революционный авторитет.
95
Ulam A. The Bolsheviks. New York, 1965. P. 171.
Кржижановский писал, что в изгнании Ленин источал «чистоту». Он не пил спиртного и не курил. Любил быструю ходьбу, шахматы, коньки, охоту [96] . В работе Ленин был собран, подтянут; изоляция особенно подстегивала его продуктивность — как в 1890–1891 гг., когда он готовился к университетским экзаменам, или в конце того же десятилетия, когда он не прекращал писать — и писать серьезные труды — в тюрьме и в сибирской ссылке. С началом эмиграции Ленин чурался общения с собратьями, которые отнимали массу времени, старательно избегая кафе, где они собирались. Это не было сознательным лишением. Ленин действительно презирал пустую говорильню, повергавшую его в крайнее раздражение. Ленин был не столько аскетом, пренебрегавшим удовольствиями ради какой-то высшей цели, сколько «трудоголиком» в обществе, почти не знавшем подобного типа личности [97] .
96
Кржижановский Г. М. О Владимире Ильиче. С. 8, 26.
97
Мазлиш утверждает, что настойчивые требования неустанной работы были для Ленина средством избавления и себя самого от обломовщины, которой и он сам — как все русские — не был чужд. Mazlish В. The Revolutionary Ascetic. P. 144.