Ленин жЫв
Шрифт:
«Вот, суки! Нюхайте правду жизни! Вот так вот вонять буду вам назло!» – он вдруг поймал себя на мысли, что как-то неестественно сильно разозлился, вернее даже не разозлился, а рассвирепел! Он готов был в эту минуту набить физиономию любому, кто попался бы ему под руку. Особенно он хотел засветить под правый глаз этому лизоблюду и пижону Бродскому. Этому засранцу с бриолином в волосах. И лишь какая-то невидимая сила сдерживала его выскочить из ванной и с размаху садануть секретарю правительства в нос.
Когда он вышел из ванной, Бродский присвистнул
– Ну, даже очень хорошо! Мне нравится, а вот галстучек-то придётся всё равно надеть!
– А мне нельзя! Мне нельзя шею сдавливать! – моментально найдя повод, соврал Кирилл и посмотрел на Щуппа. – Так ведь, Михаил Альфредович?!!!
Щупп растерялся, но тут же взял себя в руки:
– Да, нежелательно… у него рана на голове от пункции мозга, вот поэтому нежелательно, чтобы…
Бродский нахмурился, но кивнул головой, согласился:
– Без галстука, так без галстука…
И опять эти блуждания по лабиринтам. И опять дорога вверх. Кирилл шёл по коридорам и пытался втянуть в себя запах свежего воздуха. Он так соскучился по свежему воздуху. Бродский словно уловил его настроение:
– Вздохнуть хочется настоящим воздухом, терпите, может, Вам и повезёт!
Они пришли в большую приёмную, золотые двери все в вензелях. Гигантские тяжёлые ручки. Человек, похожий на швейцара в супердорогом отеле Нью-Йорка, что-то шептал Бродскому на ухо и всё время разглядывал Кирилла. Лучинский заметил, как два солдата, что стояли у дверей на входе, поморщились, когда настигла их волна запаха его экспериментального синтезосвежителя-одеколона. Довольный Кирилл улыбнулся от успеха этой химической атаки.
Бродский подошёл к нему с улыбкой и заявил:
– Ваше пожелание сбывается! Пикник будет на свежем воздухе! Так что сейчас мы поедем в другое место!
– А шашлычок Верховный Правитель не в Кремле, что ли, жарит? – съязвил Кирилл и сделал совсем наивное лицо.
Бродский поводил скулами и буркнул:
– Он иногда и в Кремле жарит шашлык, но не из свинины, а из врагов!
– Извините, я не хотел никого обижать…
– Я понял! – нахмурился Бродский.
– А мы полетим на вертолёте? Хотелось бы Москву будущего посмотреть! – радостно пропел Кирилл.
– Нет, нас ждёт спецветка метро. Метро – самый надёжный вид транспорта. Ни пробок, ни случайных летательных тел навстречу…
– А что, у вас тут есть случайные летающие тела? Нет, не так… случайные летающие объекты… эс-эн-ло?! По-моему, звучит! – Лучинский вновь невинно улыбнулся.
И опять та знакомая стена с шикарным цветным панно на ней. На панно был изображён мужчина, который держал в руках девочку. На вид нарисованному мужчине было лет шестьдесят, лысый с заострённым, каким-то смешным носом, он картинно пялился. Кирилл теперь понял, кого художник изобразил из цветной стеклянной мозаики. Это был Верховный Правитель.
По крайней мере ему так казалось.
Белый
Метродрезина стояла в ожидании пассажиров с открытыми дверями. Кирилл зашёл внутрь без приглашения и плюхнулся на сиденье. Рядом сел Бродский. Через пару секунд он всё-таки не выдержал ядовитого запаха одеколона и освежителя и пересел на сиденье подальше от Кирилла.
Вагон задрожал, двери зашипели и сдвинулись. Через мгновение они были в пути. Вагонетку бросало по катящимся рельсам из стороны в сторону. И вновь унылый скрежет металла об металл и скрип колёс на стыках отдавался в пустоте туннеля. Кирилл вспоминал ту, первую поездку в Москве. Он мечтал в детстве и ждал момента, когда мог прокатиться по московскому метро…
Луч прожектора шарил по тёмному пространству, и вновь запах сырости и плесени. Скорость движения электровагончика сегодня была ещё выше, чем в прошлый раз. Тусклые лампы, редко висящие на бетонных стенах словно слились в одну светящуюся полоску и уже не просто отмеряли километраж пути, а проглатывали их.
Сколько они ехали, Кирилл не мог понять, но то, что больше чем полчаса, это точно. Довольно далёкая поездка, если судить и по скорости этой спецдрезины. Наконец, вагон начал резко тормозить, и дрезина вылетела из темноты туннеля на свежий воздух. Через окна по глазам резанул настоящий солнечный свет, он буквально ослепил. Кирилл зажмурился от неожиданности и прослезился. Капли покатились из глаз градом. Шутка ли! Глаза столько времени не видели настоящего солнечного света! Скорость резко упала, и Кирилл, растирая глаза кулаками, потерял равновесие, ткнулся в сиденье. Наконец, вагон окончательно остановился. Дверки, зашипев, раздвинулись.
Это был небольшой уютный перрон прямо под открытым небом! Правда, сверху, видно от дождя, была пристроена небольшая крыша, а так всё очень напоминало загородную какую-то маленькую станцию для электрички.
Их уже встречали несколько солдат в летних мундирах с короткими рукавами, пара типов в штатском в тёмных солнцезащитных очках и приятной наружности дама лет сорока пяти на вид, с фривольно открытым декольте на блузке и немного коротковатой для её лет юбкой. Её солнцезащитные очки были использованы в качестве заколки и поддерживали большую копну волос на голове.
Бродский ехидно улыбнулся и, поцеловав галантно руку даме, поприветствовал её:
– А вот и мы! Екатерина Павловна! Вы, как всегда, на все сто!
Дама дежурно улыбнулась и, покосившись на Кирилла, ответила немного презрительным тоном:
– Спасибо, голубчик, ты врёшь как всегда мастерски!
Бродский ещё раз поцеловал даме руку и кивнул на Лучинского:
– Вот, как и просили, доставил!
– Очень приятно! – дама, пристально всматриваясь в глаза Кириллу, протянула ему руку, как-то кокетливо изогнув её в кисти.