Ленинград-43
Шрифт:
— С военной точки зрения, они правы. Один древнекитайский полководец говорил, что вести сражение, руководствуясь политическими мотивами, а не военной целесообразностью, это верный путь к поражению.
— А ваш китаец не считал войну всего лишь инструментом политики? И не понимал, что выигранный бой при политическом проигрыше — это поражение?
— Тогда, Уинстон, могу предложить высаживать войска на берег, бросив затею с портом и батареями. Выберите участок, где оборона заведомо слаба. И если немцы поспешат капитулировать, а французы восстать, то наши парни не потратят даже тот боекомплект, что будет у них с собой.
— Бэзил, вы смеетесь? Именно это мне сказал Монтгомери: «Вы, конечно, можете приказать, и
Карикатура на газетном листе. Сильно ободранный волк пытается вырваться из лап очень большого и злого медведя. Позади волка из норы испуганно выглядывает кролик и спрашивает: «Может быть, капитулируешь передо мной»?
— «Кузены» не понимают, что смеются и над собой тоже?
— А знаете, Бэзил, что мне ответил Эйзенхауэр? Американские войска пойдут исключительно вторым эшелоном — развития успеха! То есть если окажется, что гунны отступают и сдаются, янки охотно присоединяются нас поддержать. А если мы попадем там в кровавую баню, они не двинутся с места! Кроме того, они придают чрезмерное значение информации, что ветеранские дивизии Роммеля еще не покинули Францию по пути на Восточный фронт. Повторения португальского побоища боятся, трусы! Ах, да, есть еще бомбардировки и господство на море в Атлантике — вот только решению нашей задачи это не поможет ничуть!
— А если и впрямь попробовать договориться с кем-то из германской верхушки? И высадиться прямо в Бремерсхавене или Гамбурге, по приглашению хозяев?
— При живом Гитлере? Который отлично понимает, что труп — при любом раскладе, и будет держаться за свой трон до конца? А устроить еще один заговор нельзя — всего через одиннадцать месяцев после провала предыдущего и весьма масштабных чисток! Все сколько-нибудь значимые фигуры в германском генералитете, кто могли бы нам помочь, или попали под топор, или сидят тихо, как мыши, боясь привлечь внимание! Зато резко возросла роль СС, а среди этой публики у нас нет никакого влияния. Есть смутная информация, что и там что-то затевают, но ситуация остается вне нашего контроля. Да и русский медведь встанет на дыбы, если мы завтра заключим сепаратный мир, допустим, с Генрихом Гиммлером, преемником убитого фюрера. И «кузены», скорее всего, поддержат русских — с нашей стороны это будет слишком уж вопиющее нарушение договора.
— Перспективы французского восстания, которое, как я понимаю, Уинстон, является ключевым элементом?
— С одной стороны, мы категорически не готовы. Особенно в плане вооружения и организации повстанческих батальонов и рот, а не мелких диверсионных групп. С другой — обстановка накалена настолько, что всё может вот-вот вспыхнуть само. Гуннские зверства в южной Франции делают патриотами даже тех, кто прежде был лоялен к немцам. Дошло до того, что население массово бежит на север, где соблюдалась хотя бы видимость законности — там основная масса промышленности, работающей на военную машину рейха, и немцы не заинтересованы дезорганизовывать жизнь и там. Однако же теперь и в северной Франции германская политика сводится к тому: все должны работать на войну, никаких праздношатающихся и незанятых, таких мобилизуют в «трудовые батальоны», держат на казарменном положении, фактически как заключенных, вдали от дома и семей, и могут послать эти «батальоны» туда, где требуется рабочая сила — даже на заводы в самой Германии, или строить укрепления на Одере или Атлантическом побережье. Пока этим охвачено далеко не всё население, но боюсь, что еще два-три месяца — и некого будет
— Могу предположить, сколько среди этих людей наших агентов — будучи хорошо знаком с джентльменами из УСО и МИ-6. И также предполагаю, что эти джентльмены, с вашей подачи, рассматривали и самый радикальный вариант? Как говорят русские: нет человека — нет проблемы.
— Вот только сделать это на территории СССР трудновато. И у этого мерзавца хватает ума не возвращаться в Англию, а посылать свои указания через эмиссаров.
— Ну, тогда, Уинстон, могу предложить, если не пускают в дверь, войти через окно. В Берлине могут наплевать на наш ультиматум, но не в Риме и не в Анкаре. Пусть периферийная стратегия послужит нам еще раз. Причем тут мы однозначно можем рассчитывать на помощь и поддержку янки, поскольку прервем очень нежелательную и для них связь Японии с Еврорейхом.
— Потребуется много времени на переброску вокруг Африки значительного числа наших войск.
— А они и не нужны там, чтобы начать. При переходе турок и итальянцев на нашу сторону, логично потребовать от них первого взноса, разоружения германских частей на подконтрольной территории — весь Ближний Восток, Египет, Ливия. Флот Еврорейха зализывает раны, а Роммель вряд ли появится в Африке в третий раз, особенно если попадет в лапы русского медведя. И конечно, мы не должны брать на себя по отношению к туркам и итальянцам никаких обязательств.
— Заманчиво. Всю грязную и кровавую работу за нас делают другие, а мы появляемся на сцене, чтобы лишь вступить во владение нашей собственностью. Египет, Ливия, Алжир, Тунис, Марокко — и Мальта, Сицилия, Италия. И юг Франции — жаль, что не успеем на Балканы. Хотя, может быть, гунны продержатся в Греции до нашего прихода?
— Но, Уинстон, надо действовать быстро. Пока русский каток давит Европу с востока, мы должны успеть войти с юга. И конечно же, быть наготове на севере — чтобы, когда рейх начнет рушиться, быстро войти и взять под контроль Францию, Бельгию, Голландию. Действия на юге ни в коей мере не отменяют операции по высадке в Па-де-Кале или Нормандии. Считаю, что у нас достаточно для этого сил — и мы можем рассчитывать на США.
— Два, три месяца. Надеюсь, русские еще не начнут наступление на Берлин.
— Есть еще вариант. Войти в Средиземное море не с востока, или не только оттуда — но и с запада. Из той информации, что вы мне дали, следует, что Франко уже проклинает тот день, когда связался с Еврорейхом. И если удастся перетянуть его на нашу сторону, пообещавв будущем простить ему тот урон, что нанес он Британской империи… Мы сразу получим то, что не удалось в Португалии кузенам.Впрочем, падение Гибралтара откроет нам и путь в Алжир, Тунис, Ливию, Египет.
— Нет. Франко — это осторожный старый лис и к тому же боится сейчас открыто рвать с рейхом. Причем отчасти он прав — если Роммель еще во Франции, то мы рискуем получить еще один Лиссабон, размером с весь Пиренейский полуостров. Или еще один фронт с неясными перспективами. Может, Египет и дальше — но там точно нет бронедивизий Пустынного Лиса. А с немногочисленными охранными подразделениями, уверен, справятся и турки, имея двадцатикратный перевес.
— Ну и последнее. Что происходит в Африке? Вождь Авеколо — это наша креатура или нет? Если наша — то какой болван додумался дать ему идею «высшей черной расы»? Неужели непонятно, что наведя террор в итальянских тылах, он не остановится и у нас?