Ленинград-43
Шрифт:
Волк:Кто тут мне спать мешает? Зиг хайль!
(В версии, одобренной германским оккупационным командованием, после на сцене появлялся Медведь — в шапке-буденновке с красной звездой. Разрывал Волка пополам, вытряхивая из его брюха Бабушку и Красную Шапочку, и тут же съедал их сам. Как правило, актерами перед публикой не игралось и в комиксы не вошло.)
Майор Цветаев Максим Петрович, 56-й гвардейский (бывший 1201-й) самоходно-артиллерийский полк.
Польша, южнее г. Ополье.
А Европа, оказывается, не так велика, если ее танковыми гусеницами измерять. Вот он, Одер, течет в низине, на север-северо-запад. Как от Вислы рванули, дошли за полторы недели — правда, здесь, в верхнем течении, он сильно в глубь Польши забирает. Но форсируем его — и по карте, за ним уже собственно Германия.
Сопротивления за Вислой мы, считай, и не встречали — с тех пор, как вырвались на оперативный простор. Тех, кто воевал давно, это настораживало — кто помнил, как наше наступление от Сталинграда кончилось битвой с «тиграми» на поле под Прохорово и из всего полка на ходу пять машин осталось. А ведь так же было, что кидали немцы нам на съедение всякую шваль, вооруженную чем попало. Так и сейчас — с «гребенками» уже несколько боев было. Что это — ну, представьте штук шесть, восемь, десять, двенадцать фаустпатронов, только больших, одному человеку не поднять, да нацепить все вместе на что угодно, лишь бы ездило — легкий танк со снятой башней, бронетранспортер, броневик или даже обычную полуторку, вездеход-«кюбель». Говорят, что даже на мотоциклах бывают, два ствола в коляске, но я такого еще не видел. Бьют залпами, так что могут быть опасны, кума такого калибра и нашу броню пробьет, в отличие от «восемь-восемь». Но вот с меткостью у них не то что плохо, а очень плохо, рассеяние большое, так что даже если им удается дать залп первыми… очень редко бывает, что влепят одному-двум нашим, зато после мы устраиваем им даже не бой, а бойню: броня у «гребенок» совсем никакая, и стволы пустые, а перезарядиться кто же им даст!
Нет, по уму немцы могли и на жестянках устроить нам кучу проблем. Тщательнее готовить позиции, заранее рассчитав пути отхода, лучше маскироваться и стрелять внезапно, совсем уж вблизи. Причем стрелять не всем сразу, а часть машин придерживать для прикрытия, а лучше — придавать для этого хотя бы взвод «пантер». Мы бы всё равно прошли — но потери у нас тогда были бы ощутимые. Так, чтобы такое устроить, опыт нужен и подготовка, а у немчуры — в последний раз поймали наши нескольких из их экипажей — так щеглы совсем, у меня на гражданке такие еще за партами сидели. И за рычагами всего ничего — сказали им: «Пока до фронта доедете — научитесь». Против наших гвардейцев-танкистов это даже не мясо, а просто слов нет!
У нас уже кое-кто, особенно из пополнения, язык распустил, что у Гитлера вовсе солдат не осталось. Но слишком бы это было хорошо, так что предположим, что опытные и умелые у фрицев еще есть и где-то прячутся, чтобы ударить, выбрав момент. Так что не расслабляемся. До Победы уже недалеко, и хочется домой живым вернуться. Когда нашему полку гвардейское знамя вручали, спросил у меня генерал, куда я после войны, и предлагал в кадрах остаться. А мне охота снова учителем в свой Кирсанов, лермонтовские места.
Самоходы в атаке второй линией идут — с нашим калибром хорошо самых опасных зверей издали выбивать, а при неудаче — наших прикрыть. Один раз и такое было, когда мы во фрицевской обороне увязли, и тут они в контратаку перешли, «тигров» выползло с десяток и прочей швали больше раза в три. Но снаряд в сто двадцать два миллиметра — это убойная вещь, а два десятка таких стволов — это страшно. Только три «тигра» назад убраться успели, а легкие «тройки» и бронетранспортеры остались горелым железом все. Но всё равно, тот бой вышел вроде как ничья, поскольку немецкую оборону мы всё же не прорвали.
Привязалось же к нам еще с того дня, как мы машины от Церкви в подарок получали, прозвище «Святое воинство»! Помню, как попы молитвы читали и святой водой кропили — и хоть атеист я, как положено советскому учителю и офицеру, но удивительно, что ни одна самоходка с экипажем не сгорела — были, конечно, потери и в людях, и в технике, но чтобы в бою разом и машину, и весь экипаж — такого не было, в самом крайнем случае выскочить успевали, почти все. Хотя тут и от машины зависит — что Т-54, что СУ-122–54, снаряд «тигра» в лоб держит. У меня в первой батарее водилой Федорыч, уникум, кто еще на Халхин-Голе успел повоевать в мотоброневой бригаде, так у него про ту технику, пушечные броневики БА-10, никаких слов, кроме матерных — за то, что у них бензобак был над кабиной, на корпусе горб перед башней приметный. А броня противопульная, но ПТР свободно пробивает, да пушечки типа наших сорокапяток у японцев уже были — при попадании сто двадцать литров горящего бензина выливается на головы водителю со стрелком и под ноги командиру с заряжающим. Потому даже в тех боях, хотя танки БТ и Т-26 — те еще зажигалки, но у броневиков намного чаще было: «Сгорел вместе со всем экипажем». А теперь, на Т-54 против «пантер», обычно не мы, а немцы в таком положении!
Вторая линия, при прорыве подготовленной обороны. А в широком наступлении мы — противотанковый резерв корпуса. Шли себе по заданному маршруту, полк полным составом, восемнадцать самоходов в строю плюс мой командирский танк, рота автоматчиков, батарея 57-миллиметровых противотанковых и приданный нам в подчинение дивизион легких «барбосов», взвод «тюльпанов» и зенитный взвод. Вот что за хрень — боевых гусеничных машин в полном достатке, старые Т-34 всё чаще переделывают в инженерные, ремонтно-эвакуационные, или зенитные, как у нас в хвосте колонны едут, 37-миллиметровый автомат в открытой сверху башне — и то, зампотех мой, Иван Тимофеич, говорил, что видел уже ЗСУ на базе Т-54. А нормальной брони для пехоты нет — хорошо, если «американцы» под рукой, полугусеничники, или «скауты», трофейные «ганомаги» также обычно в строй ставят, если повезет захватить целым. Так что на марше приходится солдат распихивать или по броне, или в машины к артиллеристам и тыловым.
Еще радиомашина — здоровенный железный фургон на «студебеккере», вместе с таким же «студерами» взвода боепитания. Еще грузовик хозвзвода с кухней на прицепе, в кабине рядом с водилой — повар Митрофаныч. И еще где-то там, с тылами, едет американский корреспондент — вот не было печали, только союзника мне для большего спокойствия не хватало! Убьют еще — и кто будет отвечать, что не обеспечил? А пуля, она известно, что дура, как и осколок.
Хотя американец вроде мужик нормальный. Фамилия — Хемингуэй. И говорит, что на фронт попросился сам, чтобы взглянуть — а до того еще в Испании успел побывать, на нашей стороне. На капиталиста с плаката совсем не похож и держался хорошо: когда однажды под обстрел попали, пригибался в самую меру, по дури никуда не лез, но и не трусил. [26] Мы его, конечно, первым делом спрашивали: союзники второй фронт откроют когда-нибудь, или нам так всю Европу придется освобождать? А он газеты показывал, как американская армия храбро воюет в Португалии, не позволяя лучшим африканским дивизиям Роммеля попасть на Восточный фронт. Это который англичанам в Африке дважды жару давал — настолько, что они особым приказом запрещали своим бояться этого имени. Ну, если появится — Манштейна мы били, Гудериана били, и вообще, как замполит говорил, предки наши Берлин брали в суворовские времена — значит, и мы возьмем.
26
Случай из реальной биографии Эрнеста Хемингуэя: «В экипажах бомбардировщиков участвовал в боевых вылетах над Германией. После высадки в Нормандии, во главе отряда французских партизан участвовал в освобождении Парижа».
Нет, шапкозакидательства не было. Газету ту мы прочли очень внимательно, благо Хемингуэй этот и по-русски хорошо говорил, лучшего переводчика и не найти. А интересного там было, как какой-то их капитан Ренкин лично подбил шесть «королевских тигров» — а мы этого зверя пока только на бумаге видели месяц назад, всё как положено: тактико-технические данные этого нового фашистского зверя, уязвимые места и, конечно, вид во всех ракурсах. Сочли, что зверюга опасная, поскольку эту пушку в варианте противотанковой мы уже встречали, мощнее той, что на обычном «тигре», хотя тот же калибр, но даже Т-54 пробивает. И броня еще толще, чем у «тигра» обычного, так что наш калибр 85 миллиметров может в лоб и не взять — зато борт остался таким же, лишь под наклоном. Но вес шестьдесят восемь тонн — это что-то запредельное, ну не поверю, что этот «королевский» будет резво бегать и быстро разворачиваться, да и с проходимостью наверняка проблемы. И чем же американцы этих зверей подбивали — вот, на фотографии целая долина забита горелым железом, а на переднем плане точно он, «король» — силуэт характерный, похож на сильно выросшую «пантеру». Опыт перенять всегда полезно — чтобы на чужих ошибках учиться, а не на своих!
Хемингуэй лишь руками разводил — сам он в Португалии не был. Ладно, попробуем по методу Шерлока Холмса. Вот тут, ниже, фото американских пушек «Лонг-Том», 155 миллиметров, класса примерно как наши корпусные МЛ-20. Если из такого по танку прямой наводкой — да, тут и «королевского» зверя расшибет, вот только скажу как артиллерист, что использовать такое взамен противотанковой сорокапятки ну очень погано! Тут не один калибр и вес снаряда важны, но и скорострельность, и быстрота наводки, уж мы-то знаем, сколько с «носорогами» приходилось бодаться, а те всё ж легче американских, 128 миллиметров всего. Да и в описании подвига Ренкина прямо сказано: рота, двенадцать машин. Значит, есть и у американцев что-то класса наших самоходок, шестидюймовый калибр на танковой базе, в тяжелой броне — в принципе, можно сделать защиту, чтобы в лобовой проекции и пушку «королевского тигра» в упор держала, если броню под наклоном поставить, а с боков облегчить. Узкоспециализированная машина получится, «тигробой» как раз на таких зверей, так больше ничего и не требуется. Тогда и тактика понятна — если на фотографии видно: немцы шли по долине, с одной стороны склон, с другой река, и не повернуться — так закрыть выход! Сколько в американской противотанковой роте машин — двенадцать, как в нашем дивизионе? Развернуть их поперек, а если время есть, то и окопаться, чтобы ходовую спрятать. И всё — немцам мясорубка гарантирована, а этому Ренкину целей бы хватило. Наверное, никто из фрицев из той долины и не ушел!