Лента жизни

Игнатенко Игорь

ТОРПЕДНАЯ АТАКА

Посвящается двоюродному дяде Ивану Игнатенко, мичману торпедного катера, кавалеру медали НахимоваКогда, взревев надсадно дизелями,Торпедный катер вышел на редан*,Буруня волны, словно ураган,Ища свой фарт над минными полями,Тогда ты верил: пан или пропал!Наперерез немецкому конвоюТы катер вел недрогнувшей рукою,Как будто в сечу на коне скакал.Фанерная скорлупка, смерч на час,Чей корпус сделан на живую нитку.Его прошьет не только что зенитка —Турели пулемета зоркий глаз.Но, совершив у цели разворот,Пли! – с двух бортов по вражьему линкору,Чьи пушки били по тебе упорноИ мазали под возгласы: «Main Gott!».Секунды…Миги…Крохи бытия…Громада взрыва пополам ломалаПлавучую утробину металла,Врага в соленых волнах хороня.Не камикадзе, нет, ты был умёнИ жить хотел.За дымовой завесойУкрылся, свой маневр исполнив с блеском,И возвратился цел в дивизион.На Черном море братских нет могил,Но каждый раз, домой вернувшись с битвыПо лезвию сразить готовой бритвы,За той завесой, на волнах прибитой,Друзей своих ты тоже хоронил.Еще не скоро горькое виноТы выпьешь в честь ликующей Победы.Летят года, как грозные торпеды.Со свастикой суда идут на дно!_______________*Редан – выступ на днище катера

СТАЛИНГРАД

Разведчику Терентию Данилову1.Горела Волга.Зеркало рекиВсю ненависть

народа отражало.Земля качалась, дыбилась, дрожала.Ни шагу вспять! —Россия так встречалаОтборные немецкие полки.Ты послан был на Тракторный заводС одной задачей: огневые точкиОпределить – и в часть доставить срочноИх схему этой воспаленной ночью.К броску твой полк готовился вперед.Легли в планшетку кроки вражьих гнезд.Твой путь лежал по каменным руинам.Еще не скоро ты пройдешь БерлиномНа фронтовом пути, как вечность, длинном.Да и дойдешь ли? – вот ведь в чем вопрос.Но если решено, то значит – да!Пусть холоден и голоден, измучен,Со смертью в прятки ты играть обучен,Мать родила тебя таким везучим,Тебе лишь двадцать – смелые года!И нет таких немыслимых преградНа всем пути, перед тобой лежащем,От минных взрывов гибельным, пропащимБерлином будешь ты идти, горящим —Вот так же, как горит наш Сталинград.2.А на заре уже ни выстрела, ни взрыва…Вновь тишина вернулась гостьей незнакомой.И воробьи ликуют: «Живы, живы, живы!»И дождь ласкает землю после грома.Вновь на березах почки красят веткиИзвечным цветом юности и роста.Ты больше не отправишься в разведку,Но к тишине привыкнуть так непросто.Заря вставала голубой и алой.И в паузе, как вечность, мимолетнойТы ощутил в груди своей усталойБиенье сердца – дробью пулеметной.

БЕРЛИН

Он вехой стал и означал конецПути на запад от великой Волги,Он щедро сеял гибельный свинецВ агонии смертельной и недолгой.Прожекторы прошили ночь насквозь,И гаубицы грянули осаннуВ честь Армии, которой довелосьОсвободить захваченные страны.Советский воин в логово врагаВходил, как в перекрестие прицела.И запылали Шпрее берега,Как мира и войны водораздела.Три фронта собрались в один кулакИ нанесли удар громадной силы.И Божий перст на лоб поставил знакТому, кто вздумал покорить Россию.В столице Рейха был повержен враг,Которому весна казалась бредом.И над Рейхстагом взвился алый флагЗнаменьем окончательной Победы!Жизнь, как река, катила в берегах,От грохота сражения уставших.И на берлинских дымных площадяхК походным кухням немцы шли за кашей.Еще не скоро, отряхнувши прахС плаща на зеленеющем фольварке,С девчуркою немецкой на рукахСоветский воин встанет в Трептов-парке.В нем позы нет, поскольку он устал,Он не скульптурен, он из бренной плоти.Так трудно сделать шаг на пьедесталНа тяжелейшей фронтовой работе.Не вечен камень, за грядою летРассыплется в песок, теряя форму,Но памяти людской предела нет,Она хранит минувшее упорно.

ПОБЕДА

Победа по-русски значит – после беды,После полей сражений – хлебное поле,После бомбежки – неслышимый шелест трав,Чай с сахарином горьким,Суп из худой лебеды,Апофеозом Жизни,Осознанные поневоле,Строки Святого Писания:«Смертию смерть поправ».

РАБЫ НЕ МЫ

Светлой памяти дяди Ивана, пропавшего в немецком плену, и тети Елены, дважды сбегавшей из пленаЕго угнали в плен в семнадцать летNach arbaiten – на рабскую работу.И до сих пор пути обратно нет!Считая годы, сбилась мать со счета.Украина сынов и дочерейМолитвенно скликала на поминках,И становились лица их чернейНа пожелтевших старых фотоснимках.Сестру Ивана – Лену – брату вследНа грузовик конвой фашистский втиснул.А было тете Лене двадцать лет,И путь лежал за Днепр, а там на Вислу.Но девушка сумела убежатьВ глухом лесу под пересвист обстрела.Ее в подполье схоронила мать,И девушкой Елена поседела.Доведался сосед их, полицай,Донес.И снова горе маме —В неметчину, проклятый Богом край,Отправилась Елена под штыками.И вновь побег!И вновь в свое селоОна вернулась:«Спрячь от полицая…»Но наступленье войск советских шло,И пала оккупация лихая!А после в плен работа забралаВ родном колгоспi *,Сорок лет держала,И век остатний Лена провелаВ труде тяжелом.Значит, не сбежала…_____________* Колгосп – колхоз (укр.)

МОЙ ОТЕЦ

Мой отец не воевал,Так судьба сложилась,В отступленьях не бывалИ бомбежек не знавал —Это ли не милость!Был один на весь районФельдшером с дипломом.И в больнице нужен он,В деревнях со всех сторонИ, конечно, дома.Дождь не дождь, и зной не зной,Зван не зван – в дорогу!То таежной стороной,То степною полосой —К людям на подмогу.Тут уж в плен не попадешь,Пуля не зацепит.Целый день в снегах бредешь,Ветра слушаешь скулеж.Кто тебя оценит?Иногда, случалось, вбродДвигал через речки.Знал, его повсюду ждетХворый тыловой народ,Сострадал сердечно.Не светили орденаЗа такую службу.Знать, не та была цена…Ну а служба-то нужна —В зной ли, в дождь ли, в стужу.Он теперь уж не ходок,Годы промелькнули…Сделал все, что сделать смог,Сам под старость занемог,Как солдат от пули.1985***Год назад война отгрохотала.Украина.Нас привез отецс матерью,чтобы семья узнала,из каких краев он был беглецв год голодомора тридцать третий —на восток,на самый Дальний Схид.Дедов дом цветеньем вишен встретил.Был прекрасен хлебной нивы видзеленью озимого посева.Черный хлеб мне горла не колол.Баба Степанида пригласила:«Ну, внучок, садись давай за стол».Мне всего-то года три лишь было,а, поди ж ты, помню и сейчас,как она мой лоб перекрестилаи слезинки вытерла из глаз.Указала пальцем на иконус каганцом под белым рушником:«Век живи по Божьему закону —станешь человеком».А потомженский взгляд —внимательный и нежный —с той иконы в душу мне проники затронул чистых дум родник,и посеял смутную надежду,чем-то неизведанным маня.И тогда я понял:очень нужнознать её – Мать Бога,Мать отца,деда Матьи бабушки,и мамы —всех людей,а значит – и меня.

БОМБЕЖКА

Замшелый, словно пень, Василий КрошкоСловцо промолвил звонкое: «Бомбежка!»Они горючий самогон с отцомПлеснули в чарки с этим вот словцом.«А было так, – припомнил дед Василий, —Нас «Юнкерсы» под Киевом месили.Забился в щель я, словно мышь в нору,И думал: не убьют, так сам помру…»Ребенком я любил играть в игрушки,Мне все равно: бомбежки или пушки.На украинской на певучей мове*Не различил я ужас в этом слове.«Бомбежка» – это, если не игрушка,Наверное, забавная зверушка.Мой смех отец и дед не осудили,И вновь по полной самогон налили.И тихо так сказал отец мой деду:«Бог с ней, с бомбежкой!Выпьем за Победу».Мелькнули годы.Нет ни деда Крошки,Ни моего отца,Ни той бомбежки.А что же есть на этом белом свете? —Словарь войны запомнившие дети._______________*Мова – устная речь (укр.)

СРАЖЕНИЕ В СОКОЛЬНИКАХ

Вот они, все в свастиках,«Фокке-Вольфы»,«Юнкерсы»,«Тигры»И «Пантеры»,«Оппель-Адмирал».Я припал к прицелу,Грозно принахмурился —И гашетку «Мaксима» решительно нажал!Тра-та-та! – ударили пули мои меткие.Ба-ба-бах! – взорвались танк и самолет.Я веду в сражение армии советские.Отступает Гитлер!Сталин нас ведет!Всех своих противниковПобедил заслуженно.Мамой расцелован был,Ибо я герой.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Выставка трофейногоНемецкого оружия.Май.Москва.Сокольники.Год сорок шестой.

ВАГОННЫЕ ПЕВЦЫ

Состав по длинным перегонамНа стыках выбивает ритм.Певцы проходят по вагонам,Поют, срываются на крик.Гармонь растягивая рьяно,Чтоб от плеча и до плеча,Душевные откроют раны —И песня рвется, горяча.Пускай мотивы нам известны,Зато слова почти свои.Незнаменитые, но – песниПро ожиданья и бои.Известно, слово может ранить,Оно и воскресит солдат.Легли те песни крепко в памятьИ до сих пор в душе звучат.ПЕСНЯ ПЕРВАЯНа границе тучи ходят хмуро.Наступил последний год войны.У высоких берегов АмураСобралися Родины сыны.Дан приказ: японцев бить в Китае —Это Сталин приказал отец.Мы на мушку взяли самураев,Всем квантунцам наступил п…дец!В Благовещенске полки стояли,Переправу делали в Хэйхэ.Самураи с дотов в нас стреляли,Мы на баржах плыли по реке.Переправу кончили мы срочно,И пошел, командою взметен,По родной земле дальневосточнойБроневой ударный батальон!В Харбинe был штаб японский главный,Он атаки нашей не сдержал.Харакири сделал себе саблейСамурай Танака-генерал.Били немцев, били самураев,Под завязку всыпали сполна.Наконец Вторая мироваяЗавершилась грозная война.Все, кто слушал, пусть сейчас решают,Пел я плохо или хорошо.За победу выпить не мешает,Наливайте крепкое вино.ПЕСНЯ ВТОРАЯСкромненький синий платочекМне подарила жена.И провожала,И обещалаПомнить солдата она.Я за Отчизну родную,Раненый, кровь проливал.Был я на фронте,В нашей пехоте,Метко по фрицам стрелял.Письма жена посылала,Знал я, как дома дела.Тяжко трудилась,С голодом билась,Верность свою берегла.Скромненький синий платочекВсюду носил я с собой.Немцев разбилиИ победили,И воротились домой.Здравствуй, моя дорогая!Верной была всю войну.Я поцелуюИ замилyю,Синий платочек верну.ПЕСНЯ ТРЕТЬЯНас из зоны – да на фронт.Гоп-ца, на-на!На двоих – один патронИ одна страна.(Широко разводит руки)Приписали нас в штрафбат.Гоп-ца, на-на!Дали старый автомат —Воевай, шпана!(Щурит глаз и щелкает языком) Кокнул фрица я в упор.Гоп-ца, на-на!Кровью смыл я свой позор.Рана – вот она.(Обнажает шрам на груди).Обещали дать медаль.Гоп-ца, на-на!За отвагу нам не жальВыдать ордена.(Показывает медаль «За отвагу»)Пусть, кто может, тот подаст.Гоп-ца, на-на!Выпью я тогда за васЧарочку вина.(Снимает с головы шапку)Вот спасибо, грaжданы,Гоп-ца, на-на!Что бойцу отважномуВерите сполна.(Бренчит медяками)Потому как раненый,Помощь мне нужна.Спасибо! До свидания!Гоп-ца, на-на!(Кланяется, надевает шапкуи уходит из вагона)

«САМОВАР»

Вот припомнилось опять,Опахнуло болью…Лет мне было, может, пять,Может, чуть поболе.Я у радио сиделУтром рано-рано.Весь Хабаровск загуделНовостью желанной:Цены Сталин снизил вновь.Погулять всем есть с чего.Всенародная любовьВождю обеспечена.Возле цирка-шапито,Где горланит рынок,Пива много выпитоИз ковшей и крынок,Из бокалов хрусталяГрязного и мутного,Посредине февраляСнежного и лютого.А за пивом и «сучок»* —В горлышко луженое.– Приходите на «толчок»,**Богом береженные.– Дореформенных рублейНам не суйте, граждане.– Кто желает голубей?Налетай, отважные!Обносились мужики.Вот же незадача…– Покупайте пиджакиИ штаны в придачу!Продавец, сильней кричи,Стынет хлеба булка.– Выбирайте кирзачи —Славная обувка!У калитки инвалид,Прямо на проходе.До чего ужасный вид!Еле дышит вроде.На тележке, весь продрог,Голосит гугниво,Нету рук и нету ног —Этакое диво!В танке он горел, но фартВыпал оклематься,Жить остался, рад не рад.Некуда податься.А душа еще болит,Горе сердце гложет.Кто накормит-напоит,Спать в тепле уложит?Вот ему-то больше всехПрет деньга наваром,Обеспечен здесь успехТаким «самоварам».Гимнастерка в орденахПод «куфайкой»*** рваной.Рядом баба – просто страх! —С шапкой ветерана.– Энтот воин брал Берлин.Поглядите, люди, —Здеся он такой один.Мы вас не забудем.Мы в молитвах помянемВаши воздаянья.Опаленному огнем —Хошь сколь на пропитанье!Христа ради, слышь, на хлеб,Подайте гвардейцу!Медяки летят на снег,Милость ведь не целится.Куры денег не клюют.Счастье беззаботно.Инвалиду подаютГраждане охотно.Солнце смотрит на обед.Нужда притомила.Баба сбегала в буфет,Шкалик притащила.Да в граненый стаканокНацедила водки.– Пей, родимый, пей, дружок!На, кусни селедки…Он в зубах стакан зажал,Запрокинул, выпил,Крякнул, мелко задрожал,Капельки не вылил…– Эх, за Родину, за Ста…» —Поперхнулся воин.Не докончили устаИмя грозовое.А товарка допилаШкалик тот до донца,«Самовар» свой обняла,Плачет и смеется.Снег завихрил ветродуй.Баба кроет матом:– Пей, кормилец, закусь жуй.Зря что ль воевал ты?Одолеть нужду вдвоемНынче можно смело.Канул день за окоем,Солнышко истлело…Что ж, пора и на покойВ закуток в бараке,За Чердымовкой-рекой,Где-то там во мраке.Средь заснеженных трущобБаба друга катит.……………………..Что же вспомнить мне еще?На сегодня хватит…С давней горькою бедойСпорить бесполезно.Инвалиды с глаз долойБыстренько исчезли.Где и как пришел конецБедолагам сирым?Пусть хоть в памяти сердецОстаются с миром.2005-2011__________________*Сучок – дешевая водка (жарг.)**Толчок – толкучий рынок (жарг.)*** Куфайка – телогрейка (жарг.)

МАЛЬЦЫ НАШЛИ ГРАНАТУ

Друзьям детства, отрокам – инвалидам войны из села ТамбовкаУ Вовки Страузова нет руки…Его дружок, Валюха Сенин, – на протезе…В двенадцать лет такое – Боже мой!Один безрукий, а другой хромой…Их кольца жизни на древесном срезеДо четкости трагичны и горьки.Пять лет со Дня Победы пронеслось.У ветеранов шрамы задубели.На свет иной уходят старики.У Вовки Страузова нет руки…А Сенин ковыляет еле-еле…Да как же это с ними-то стряслось?А было так. Мальцы нашли гранатуВ заброшенном и мрачном блиндаже,Затронули нечаянно чеку —И грянула война на их веку!Померкнул свет в разрывном мираже,Неся невосполнимую утрату.Кто виноват? Усталая беспечностьУшедших из укрытия бойцов?Иль неслухи забыли про запрет:Не лазить там, где разрешенья нет?Им, выросшим без дедов и отцов,Полшага оставалось – кануть в вечность.Но выжили! Их ангелы виталиНад головами мальчиков в тот час,Рука хирурга отсекла часть плоти,Поймав их жизни на самом излете,Свет в их глазах воскрес, а не погас.Об этом горе все в селе узнали.Кладя запрет на детские забавы,О, как кричала мать моя тогда:«Ни шагу к блиндажам! Запру в кладовке!Видал, что Вальке сделалось и Вовке?Стать инвалидом в детские года!У, неслухи! Ох, нет на вас управы!..»Мелькали дни. Култышки зарастали.Остались полноги и полруки,Полдетства на двоих дружков осталось.Привычка заменила нашу жалость.А что дружки? Да ничего дружки!Росли, в лапту с ребятами играли.По мере сил копались в огородах —Подспорье овдовевших матерей,Ходили в школу, пели в детском хоре.И, видя их, испытывали гореОдносельчане все слабей, слабей…Так память нам дает от боли отдых.Уехал Валька Сенин после школы,Лет через восемь, плотником на ГЭС,Что названа легендой, возле Братска.Он службу нес исправно, по-солдатски,Не отставал и в лидеры не лез.По слухам, он женился даже, что ли…Казалось бы, тянись-ка за дружком,Но Страузов остался жить в селе,Стал сторожем сельповского амбара.Скорбел-тужил: «Распалась наша пара…»Частенько стал ходить навеселе,А посему захряс холостяком.Я их давно не видел. Сердце точитВоспоминанье нестерпимой резью.Ау, мои тамбовские деньки!Но помню Вовку без одной руки,И Вальку на потресканном протезе,И ту войну, что столько лет грохочет.