Леонардо. Жизнь и удивительные приключения великого флорентинца. Книга 3
Шрифт:
–– Воля господа – единство Италии!
–– И впрямь недостающая мудрость! – иронично усмехнулся герцог. – А что же подвигло ваше Правительство флорентийского Совета Десяти обратиться к Папе, а не к французскому королю Людовику XII, под чьим протекторатом вы состоите на сегодняшний день?
–– Французский король не исполняет взятых на себя обязательств, – коротко ответил Франческо Веттора.
–– Каких?
–– Весной этого года Пизанцы объявили нам войну, а французский король отказался помочь нам усмирить их, сославшись на то, что это наши внутри республиканские противоречия, об которые, по его словам, сам чёрт давно бы себе рога пообломал…
–– Не итальянская, конечно, изысканность в этом изречении; в нём сразу чувствуется французский сапог, – зато какой меткий! – язвительно заметил герцог Валентино.
–– Что же побудило его сделать такой вывод? – с нескрываемой усмешкой спросил флорентийского посла Папа Александр VI.
–– Пиза – это часть республики, – без обиняков ответил Франческо Веттора. – Пизанцы требуют, чтобы Флоренция платила им огромную денежную подать за проход к Средиземному морю. Они отбирают у наших рыбаков весь улов, а недовольных
Александр VI и герцог Валентино переглянулись, их лица оживились от удовлетворения.
–– Что скажешь, Леонардо? – тихо шепнул герцог рядом сидевшему с ним на кафедре мастеру.
–– Что тут скажешь? – пожал плечами Леонардо. – Случай, как говорится, уникальный…
–– Именно его-то я и ждал! – резко перебил его герцог. – Я знал, что так и будет, и потому – уж прости меня, что не прислушался к твоему мнению, – так долго тянул время…
–– Признаю, ваша Светлость, что в политике я и в самом деле беспросветный неуч!.. Как вы изволили выразиться: можно быть прекрасным художником, зодчим, учёным и даже политиком и ровным счётом в ней ничего не понимать!.. Чем глубже я в неё вникаю, тем больше убеждаюсь, что она такая же, как все науки, с одним лишь отличием от них – её надо изучать не по физическим и математическим законам природы, а по немыслимым, пока ещё для меня, законам звериного чутья!.. Ей Богу, чем больше я её узнаю, тем интересней она мне становится!
–– Ты слишком беспощаден в суждении к себе, мой друг! – одёрнул герцог Леонардо. – А между тем не с твоим гением говорить о себе так… Пожил бы ты с моё в этих стенах – уверен, что я перед тобой в политике был бы размером с вылупившегося из икринки головастика!
Леонардо почувствовал себя неловко, а герцог откровенно рассмеялся. Увидев его открытый смех, Папа Александр VI сразу воспользовался им.
–– Как видите, сеньор Веттора, ваше предложение от имени вашего Правительства пришлось по душе Знаменосцу Римской Церкви! – с тягучим удовольствием выговорил он. – Я думаю, что теперь вопрос вхождения Яснейшей Флорентийской Республики в Римскую Кампанью и присоединения её к Церковной Области будет лишь вопросом обсуждения деталей!.. Что же касается оказания Ватиканом военной помощи Флоренции, то, полагаю, она не заставит себя ждать! Не так ли, гонфалоньер-Капитан? – обратил он взор на сына.
–– Именно так, Ваше Святейшество!
–– Я прошу слова! – поднялся со своего места Леонардо.
На лице Папы отразилось удивление, но, глянув на Чезаре, он смиренно кивнул в знак одобрения.
–– Я думаю, что военная помощь Флоренции не понадобится! – заговорил Леонардо по знаку Папы; начало его речи сразу вызвало в зале волнение. – Ещё тридцать лет назад, ввиду участившихся нападений корсиканских пиратов на пизанских и флорентийских рыбаков, я подавал в Совет Коммуны флорентийской Синьории, разработанный мной план о расширении русла реки Арно и моё предложение о начале строительства подводных к ней каналов от близлежащих озёр… В то время беспечный король Лоренцо Медичи и его недальновидные вельможные сановники отвергли моё предложение, предпочтя гибель своих сограждан от рук морских разбойников, а на сегодняшний день ситуация и вовсе стала удручающей…
–– Что даёт твоё предложение, мессере Леонардо? – нетерпеливо перебил его Александр VI.
–– Увеличение дельты реки Арно и её рукавов, ваше Святейшество, что сделает невозможным её контроль для пизанцев и корсиканских пиратов, а также увеличение в реке объёма речной рыбы, что позволит рыбакам не пускаться по ней в опасное путешествие к Средиземному морю и сделает её судоходной для больших судов. Я помню, как небольшие галеры османо-турецких, египетских и сирийских дипломатов с помощью конских упряжей снимались ими с мелей и тянулись к флорентийской речной гавани Понте Веккьо, – оговорился Леонардо. – На одной из них мне приходилось принимать бой с наёмными моряками сирийского диодария, и мне, как никому другому, понятна боль моих соотечественников, что главное в сегодняшнем вопросе – это избежать кровопролития и больших жертв!.. В моём плане, который наверняка сохранился в архиве Коммуны флорентийского Совета Синьории, указывается возведение дамб, чтобы уберечь город Пизу от разлива реки Арно. В предстоящих военных действиях, точнее, строительстве каналов, возведение таких дамб, разумеется, исключено, что позволит затопить Пизу и сдаться её жителям на милость гонфалоньер-Капитана и Знаменосца Римской Церкви! – поклоном указал Леонардо на герцога Валентино. – Что же касается денежных расходов на такое мероприятие, то они существенно ниже, чем оплата вооружения, пропитания, обмундирования и, вообще, оснащения войска. Выгода в этом очевидна: война выигрывается без жертв, а Ватикан получает от Флоренции денежную разницу от её военных расходов! – непосредственно разведя руками, закончил Леонардо и вновь водворился на своё место.
В зале стояла тишина. Подобных предложений, тем более касающихся военных действий, да ещё к тому же поступившего не от полководца, а от гражданского человека, выслушивать ещё никому не доводилось. Все пребывали в растерянности.
–– Я полностью доверяю мессере Леонардо! – вдруг огласил тишину громкий голос поднявшегося со своего места герцога Валентино. – Он уже доказал своей изобретательностью, что война может выигрываться бескровно и без жертв! Я имею в виду его выдумку с золотыми и серебряными подковами, которую многие из вас, присутствующих здесь, считают моей… Вынужден огорчить тех, кто так думает, – это не моя гениальная идея, а мессере Леонардо! Только благодаря ему удалось спасти десятки, а может быть, и сотни тысяч человеческих жизней!.. Я принимаю его предложение!
Папа Александр VI, внимательно его слушавший, ударил жезлом о подлокотник папского кресла, и в зале сразу одобрительно зашумели. Предварительное и негласное решение по этому вопросу было принято. Оставалось дело за малым: гонфалоньер флорентийского Совета Десяти, сеньор Пьеро Содерини, должен был прибыть в Ватикан для подписания официальных договорных соглашений с Папой и Знаменосцем Римской Церкви, но этот вопрос папские прелаты, кардинальская Апостолическая Курия и флорентийские дипломаты решили обсудить в торжественной обстановке за обеденным столом. Леонардо за ним было отведено место на самой окраине, подальше от Папы Александра VI, герцога Валентино и флорентийских дипломатов, чтобы он не мог принимать участие в их беседе. Кто так распорядился и почему? Он понял чуть позже…
**** **** ****
Обед был в самом разгаре. Яства на столе не истощались: фрукты, дичь, рыба и вино постоянно пополнялись в новых блюдах. Произносились заздравные речи в честь Папы и его сына, Знаменосца Римской Церкви, звучали поздравления в их адрес и как будто бы уже одержанной победой над пизанцами и вхождения в Римскую Кампанью Яснейшей Флорентийской Республики. Звучали хвалебные поэтические оды, прославлявшие Святую Мать – Католическую Церковь и Багряного Тельца Аписа – геральдического символа рода Борджа, и многое другое… Флорентийские дипломаты уже удалились. Леонардо сидел со скучающим видом. Ему так и не удалось поговорить с послом, сеньором Франческо Веттора, с которым он, действительно, был знаком через сеньора Пьеро Мартелли. Он хотел узнать у флорентинца, как обстоят дела в мастерской в доме его друга, комиссария Совета Синьории, и надеялся расспросить о той, чей образ всегда стоял перед его глазами, и с каким он ни на мгновение не расставался в своих мыслях. Размышляя о несостоявшемся разговоре, Леонардо не сводил глаз с кардинала Адриана, раздутощёкого, напыщенного прелата с висевшим, как коровье вымя, пузом, уговаривавшего Александра VI, герцога Валентино и кардиналов отправиться к нему на виллу. Его льстивость и излишне слащавое лицемерие не нравились мастеру. Он с отвращением смотрел на этого краснолицего человека с бегающими глазками, украдкой бросавшего взгляды на него и епископа Клименте, крутившегося возле Леонардо и пытавшегося уговорить его выпить с ним. Обычно Леонардо не отказывался от бокала хорошего вина, но в этот день он не желал вкусить сладости Вакха, планируя ещё продолжить работу по возвращении в свою мастерскую гостиничного двора. Однако назойливый епископ не унимался и, в конце концов, так донял его, что ради того, чтобы он только оставил его в покое, Леонардо согласился выпить с ним один бокал. Епископ на радостях, что ему удалось-таки уговорить неподдающегося мастера, – подвыпивший священнослужитель переусердствовал, – ударил своим кубком о стеклянный бокал Леонардо чуть сильней, чем требовалось, и тот разбился двумя длинными трещинами от верха до самого опорного блюдца на ножке. Раздражённый Леонардо резким ударом поставил бокал на стол, и от его опорного блюдца сразу отлетел осколочек, заставивший его окаменеть. Он почувствовал, что сквозь него сверху вниз прошел, словно, холодный клинок меча, пригвоздивший его к месту. Перед глазами встали все эпизоды его жизни, связанные с осколочками, – а он о них уже давно забыл и не вспоминал – и, не отводя взгляда от осколка, он заворожено смотрел, как с двух сторон бокала, сквозь трещины, на золотистую поверхность парчовой скатерти кровавым пятном медленно выливается вино. И тут Леонардо ощутил, что его ещё больше сковывает льдом ужаса: его острый взгляд художника, привыкший различать малейшие, самые незначительные оттенки красок, вдруг заметил на красной поверхности вина чуть промелькнувший радужной волной зеленоватый отблеск. Он присмотрелся. «Так и есть! – яркой вспышкой в голове промелькнула мысль. – Сомнений быть не может!..» Он схватил бокал и под предлогом, что его надо отнести на кухню и там поменять, изображая из себя чуть подвыпившего, шатаясь, пошёл вдоль стола, припадая на спины и плечи кардиналов и епископов. Дойдя до герцога, Леонардо нагнулся к нему под его радостный возглас, что он желает с ним выпить, и успел шепнуть:
–– Не притрагивайтесь к вину, герцог! – и с таким же деланным поведением пьяного поплёлся к выходу из зала; обернувшись напоследок, он увидел, что герцог не сводит с него взгляда; скользнув глазами по залу, он заметил, что епископа Климента уже в зале нет.
Леонардо ушёл. Но не на кухню, а к себе в мастерскую, чтобы провести химический анализ оставшегося в бокале вина, который он спрятал у себя под плащом. Он торопился, боясь, что его могут остановить или ещё какие-либо обстоятельства помешают ему вернуться в мастерскую, чтобы провести опыт. К счастью, этого не произошло. Вбежав к себе в студиоло, где у него хранились медицинские и химические препараты, Леонардо в первую очередь вылил остатки не вылившегося из бокала вина в чистую сухую склянку. Затем, капнув в неё капельку уксуса, выставил её на яркий солнечный свет на подоконнике настежь открытого окна и стал пристально наблюдать за химической реакцией. Результат не заставил себя долго ждать: под воздействием уксуса и ярких солнечных лучей яд медленно стал оседать на дно склянки – это был кантарелла. Надтреснутый бокал Леонардо на всякий случай не выкинул. Он его спрятал на полке среди баночек и склянок с химикатами. Ему хотелось привести его в доказательство, если выяснится, что герцог Валентино отравлен, потому что таких бокалов нигде, кроме папской трапезной, не подавалось. Стеклодувы на них изобразили четырёх Евангелистов: Матфея, Луку, Марка и Иоанна, а между ними образы Спасителя и Богородицы; ножки бокалов и опорное блюдце, на котором они стояли, были увенчаны крестами. Убедившись, что опыт дал положительный результат, Леонардо побежал обратно. Он хотел отозвать герцога из трапезной, чтобы заставить его промыть желудок. Вбежав на первый ярус Бельведера, он столкнулся на ступенях с одним из монахов, сообщившим ему, что Папа Александр VI и кардиналы уже покинули Ватикан и отправились на виллу кардинала Адриано.