Леонид Красин. Красный лорд
Шрифт:
Второй раз Красин встретился с британским премьером 7 июня. На встрече он пообещал — правда, в самых расплывчатых выражениях — прекратить пропаганду революционных идей на Востоке, если Британия откажется от недружественных действий в отношении России. А 9 июня советская торговая делегация учредила акционерную торговую компанию «Аркос», единственным держателем акций которой стал НКВТ. Ее создали не для самих торговых операций, а для контроля за ними и регулирования коммерческой деятельности. В последующие несколько лет через «Аркос» оформлялись все англо-российские торговые сделки.
Инициатива учреждения «Аркоса» целиком принадлежала Красину, который 19 мая в письме в Наркомвнешторг, копии которого были посланы Ленину и Чичерину, изложил свое мнение по данному вопросу: «Единственно надежным способом в настоящее время надо признать учреждение в каждой стране одного, а еще лучше нескольких
Красин с младшей дочкой Тамарой. [Семейный архив К. Тарасова]
«Аркос» начал работать после юридического оформления летом 1921 года. Компания имела свой офис в самом центре лондонского Сити и собственный банк — «Arcos Banking Corporation Ltd» с уставным капиталом 700 тысяч фунтов стерлингов. Во главе ее Красин постарался поставить близких к нему людей; председателем правления был назначен его земляк из Сибири Александр Квятковский, знакомый ему еще по студенческому движению 1890-х годов. Одним из директоров компании стал Георгий Соломон, которому Красин протежировал с тех самых пор, как они оба пошли на службу к большевикам. В 1918 году по его протекции Соломон получил должность советского консула в Гамбурге, где вскоре начались беспорядки. Красин писал жене: «А Жоржик-то наш остался в революционном Гамбурге, и немецкое правительство не могло его выставить. Еще, чего доброго, окажется там губернатором или президентом». В итоге его все-таки выслали в Россию, где вскоре он стал замом Красина в Наркомторгпроме, хотя многие возражали против этого назначения. Не любивший Соломона В. Воровский писал Ленину: «Фактически Комиссариатом руководит Г. А. Соломон (увы, не мудрый!), человек, во-1-х, не наш, во-2-х, очень мало смыслящий в деле, в 3-х, болтун и обезьяна… К сожалению, Леонид Борисович питает слабость к Соломону и защищает его от нападок. Но это патологическое явление психики Леонида». В марте 1920 года Красин был вынужден отправить своего друга в торгпредство в Эстонию, где тот тоже не прижился, а в следующем году перевел его в «Аркос».
Следующая встреча Красина с Ллойд Джорджем состоялась 16 июня 1920 года, после того как Красная армия перешла в наступление на польском фронте. Некоторые горячие головы в руководстве партии уже мечтали о захвате Польши и дальнейшем продвижении в Европу («Даешь Варшаву — дай Берлин», — пелось в популярной тогда песне). В этих условиях желание договориться с большевиками усилилось, и накануне встречи Красина известили, что Англия прекращает всякую поддержку Русской армии Врангеля в Крыму. Красин на переговорах отметил, что французы, союзники англичан, все равно помогают как Врангелю, так и Польше, и предложил английскому правительству оказать на них давление. В целом, как и раньше, его тон был примирительно-деловым. Он даже намекнул на возможность того, что Россия признает дореволюционные долги, но только британским частным лицам, а не правительству, а в Англии (в отличие от Франции) доля таких долгов была весьма невелика.
Несмотря на успокаивающие речи Красина, Ллойд Джордж читал перехваченные британской разведкой инструкции Чичерина и знал, что Москва не отказалась от жесткой линии. На последней встрече с премьером 29 июня советский представитель зачитал ему продиктованный из центра меморандум, в котором содержались те же политические обвинения, с которых начинались переговоры. В ответ Ллойд Джордж выдвинул ультиматум: в недельный срок ответить, готова ли Советская Россия выполнить английские условия, чтобы добиться торгового соглашения. Тридцатого июня Красин на британском эсминце отбыл в Таллин, откуда направился в Москву. Получив «добро» от Ленина и его соратников, он 7 июля уведомил правительство Великобритании, что его условия приняты.
Встреча Красина в Париже 4 декабря 1924 г. [Bibliotheque nationale de France]
Однако сторонники жесткой линии были сильны не только в Москве. Уже 11 июля британский кабинет потребовал от советских властей немедленно прекратить огонь и прислать представителей на мирную
Пока война продолжалась, в Москве готовили делегацию для продолжения торговых переговоров. Возглавить ее вызвался член Политбюро Лев Каменев, желавший придать переговорам «агитационный характер». В записке, направленной 22 июля в НКВТ, Красин выразил несогласие с назначением Каменева, поскольку англичане, без сомнения, сочтут это отходом от конструктивного диалога и продолжением линии Кремля на разжигание революции на Западе. Тогда же он сказал своему пасынку Владимиру, что «без торговых соглашений с Европой Россия будет голодать, что бы там ни говорили некоторые наши полоумные товарищи». По воспоминаниям Г. Соломона, Красин при нем звонил Ленину, убеждая не назначать Каменева главой делегации, но тот, «виляя лисьим хвостом», убеждал его не злить партийных ортодоксов. Когда же Красин пригрозил своим неучастием в переговорах, вождь «холодно и официально» от лица Политбюро приказал ему отправиться в Англию. Закончив разговор, Красин, по словам Соломона, дал волю гневу: «Черт с ними, с этими мерзавцами! Никуда я не поеду… перевалю за границу… слава Богу, в Европе меня знают… двери у „Сименс и Шуккерт“ всегда для меня открыты… я им покажу!.. Ленин увидит, что со мной шутки плохи!»
Однако 26 июля он, успокоившись, все-таки выехал в Англию — Соломон оправдывал это тем, что «все его близкие, которых он очень любил, были (за исключением жены и детей) в советской России, и он, как сам мне потом говорил, не сомневался, что, если бы он отошел от советской власти, Ленин выместил бы зло на них». Советская делегация прибыла в Лондон 1 августа, а 4-го Каменев и Красин встретились с Ллойд Джорджем. Англичанам сразу бросились в глаза их взаимная неприязнь и недоверие; историк Беатрис Уэбб писала: «По тому, как они переглядывались, или даже по тому, как Каменев смотрел на Красина, я поняла, что симпатии друг к другу они не испытывают, хотя подыгрывают один другому мастерски. Каменев явно выступал в роли хозяина, политического босса; Красин — ученого и специалиста, который, по крайней мере внешне, должен подчиняться боссу».
Советских представителей, считавших, что дело идет к заключению торгового соглашения, ждал неприятный сюрприз. Подчиняясь давлению консервативных кругов, Ллойд Джордж заявил им, что переговоры о соглашении прекращаются из-за наступления Красной армии в Польше. Он оповестил, что Англия, выполняя свои союзнические обязательства, возобновляет морскую блокаду РСФСР и начинает поставки оружия и снаряжения польской армии. Всем банкам и частным фирмам была дана строжайшая инструкция воздерживаться от каких бы то ни было дел с советской торговой делегацией. Ходили упорные слухи о готовящейся интервенции союзных держав против России. Советские историки утверждали, что ее сорвали антивоенные выступления британских рабочих (кстати, именно в те дни была создана Коммунистическая партия Великобритании). Но более действенным оказалось решение открывшейся 13 августа общенациональной конференции лейбористской партии и тред-юнионов. Конференция потребовала от правительства обеспечить мир с Советской Россией, признать ее правительство и установить с ней взаимовыгодные торговые отношения. Указывая на это консерваторам, Ллойд Джордж с облегчением сбавил накал воинственной риторики и 16 августа заявил, что его правительство не допустит войны с Россией.
Красин в Париже. 1924 г. [Bibliotheque nationale de France]
Пока остальные участники переговоров нервничали в ожидании войны, Красин как ни в чем не бывало вел переговоры о торговле. Седьмого августа он встретился с французским экономическим представителем и сообщил, что Советская Россия готова выплатить (в будущем) часть довоенных долгов в обмен на выдачу (сейчас) кредита в 1 млн. фунтов стерлингов; ничтожность этой суммы говорит о том, в каком отчаянном положении находилась тогда экономика страны. Французы отказались, не желая завязывать никаких отношений с большевиками. Англичане оказались более сговорчивыми — 14 августа Красин подписал с компанией «Джеймс Сегор» контракт на вывоз из России фанеры и других пиломатериалов.