Леопард охотится в темноте
Шрифт:
– Я смогу говорить от имени всех женщин, когда я стану женой министра Тунгата Зебива. Слишком долго к ним относились как к рабыням. Даже я, образованная медсестра и учительница, вынуждена есть с женщинами, у отдельного костра. Мне предстоит провести еще одну кампанию, направленную на завоевание женщинами племени заслуженного положения в обществе, на признание их заслуг.
Крейг начинал испытывать к Саре не только симпатию, но и уважение. Он понял, что именно такая женщина должна быть рядом с Тунгатой. Они говорили, его страхи постепенно исчезали, и ночь пролетела так быстро, что он удивился, взглянув на часы.
– Четыре часа. Пора, – прошептал он. – Спасибо, Сара. Я не слишком храбрый человек, мне нужна была твоя поддержка.
Она поднялась на ноги одним грациозным движением и встала рядом.
– Думаю, ты несправедлив к самому себе. Я считаю тебя очень храбрым человеком. – Она пошла разбудить своих сестер.
Солнце было уже высоко. Крейг лежал между двумя отполированными водой валунами на дальнем берегу реки. С этой позиции он держал под прицелом «АК-47» дамбу и противоположный берег по обе стороны от деревянного моста. Он измерил шагами расстояние. От его позиции до дальней точки перил было всего сто двадцать ярдов. С такого расстояния он попадал из автомата в любую цель, и разброс пуль не превышал шести дюймов.
– Господи, пусть этого не случится, – мысленно молил он, еще раз осматривая позицию.
Четверо партизан, раздевшись до пояса, прятались под мостом. Положив автоматы на опоры моста, они вооружились огромными пятифутовыми луками для охоты на слонов. Крейг сомневался в эффективности этого оружия, пока не увидел его в действии. Луки были изготовлены из твердого упругого дерева и обмотаны полосками сырой кожи антилопы куду, которые потом высохли и приобрели твердость железа. Тетива была сплетена из сухожилий, прочных как нейлоновая леска. Крейг не смог натянуть лук до конца, как ни старался. Для стрельбы из такого лука требовались мозолистые пальцы и специально развитые мышцы груди и рук.
Наконечники стрел были изготовлены из мягкой стали, не имели зазубрин и были наточены до остроты иглы. Один из партизан с расстояния тридцати шагов вонзил стрелу на двадцать дюймов в ствол баобаба. Стрелу пришлось вырубать топором. Такая стрела могла пронзить насквозь грудь взрослого человека и полететь дальше, не замедляя скорости, или пробить грудную полость взрослого слона от одного бока до другого.
Четыре лучника прятались под мостом, еще десять партизан притаились в воде рядом с берегом. Над поверхностью были видны только их головы, да и те были скрыты нависшим берегом и тростником с пушистыми метелками.
Шум двигателей грузовиков изменился, когда водители переключили передачи, чтобы подняться на гребень перед спуском к дамбе и мосту. Крейг лично исходил этот склон, вспомнив навыки, полученные в родезийской полиции, в поисках каких-либо следов, выдававших их присутствие: мусора, примятой травы, блеска металла, следов на песчаных берегах реки или обочинах, но не смог ничего обнаружить.
– Мы должны сделать это сейчас, – сказала Сара, прятавшаяся вместе с сестрами рядом с ним за камнями. Она была права, менять что-либо было уже поздно.
– Иди, – сказал Крейг.
Сара встала, сбросила с плеч джинсовую рубашку. Ее младшие сестры последовали ее примеру и сбросили набедренные повязки.
Все девушки полностью обнажились, если не считать крошечных украшенных бусами передничков, прикрывавших их лобки и открывавших их сокровенные места при каждом шаге. Их гладкие ягодицы выглядели очень соблазнительно под узкими, как у песочных часов, талиями.
Они совершенно не стеснялись своей наготы. В сельских районах страны такие переднички были традиционной одеждой молодых незамужних матабелок. Даже Сара носила его, пока не поехала учиться в город.
Они начали плескаться в реке. Капли воды сверкали на их темных телах, а смех был настолько заразительным и чувственным, что не мог не привлечь внимания мужчин. Впрочем, как заметил Крейг, на партизан он не произвел впечатления. Они даже не повернулись, чтобы посмотреть на девушек. Это были настоящие профессионалы, и их внимание было сосредоточено на предстоящей опасной работе.
На гребне показался первый грузовик. Крейг увидел такую же пятитонную «тойоту», как та, что преследовала их у границы с Ботсваной. Грузовик был выкрашен такой же краской песочного цвета. У установленного на крыше кабины крупнокалиберного пулемета стоял солдат. За первым грузовиком, завывая двигателем, поднялся на гребень второй.
– Только не три, Господи. Путь их будет только два, – взмолился Крейг и прижал к плечу приклад «АК-47». Ствол был замаскирован сухой травой, лицо и руки Крейга были вымазаны черным илом со дна реки.
Грузовиков было только два. Они покатились к дамбе. Сара и сестры, стоя по колено в зеленоватой воде, замахали солдатам руками. Первый грузовик притормозил, девушки закачали бедрами, засмеялись и затрясли блестящими мокрыми грудями.
Крейг рассмотрел сквозь пыльное стекло двух человек в кабине первого грузовика. Один из них был младшим офицером – были видны нашивки на погонах и бордовый берет с серебряной эмблемой. Он улыбался, и его зубы блестели почти так же ярко, как значки на груди. Офицер сказал что-то водителю, и грузовик, заскрипев тормозами, остановился у самого моста. Второй грузовик вынужден был остановиться за первым.
Молодой офицер открыл дверь и спустился на подножку. Солдаты в кузове и пулеметчик вытянули шеи и стали выкрикивать непристойные шутки. Девушки, по примеру Сары, присели, чтобы нижние части тела скрылись в воде, и отвечали на шутки с притворной скромностью. Некоторые солдаты из второго грузовика, видимо, почувствовав себя обделенными, спрыгнули на землю из кузова и подошли к перилам.
Одна из девушек постарше сделала непристойный жест большим и указательным пальцами под одобрительный мужской хохот. Молодой офицер ответил ей еще более откровенным жестом. Теперь уже буквально все солдаты столпились за его спиной. Только два пулеметчика оставались в кузовах.
Крейг бросил взгляд под мост. Лучники на животах выползали на берег, под прикрытием толстых балок моста.
Сара выпрямилась. Она развязала шнурок, сняла передник и помахивала им в сторону солдат. Она пошла к стоявшим на мосту солдатам, и смех мгновенно стих. Она шла медленно, покачивая бедрами, прекрасная и блестящая, как выдра. Солнечные лучи окружали ее идеальное тело сверхъестественным ореолом. Крейг почувствовал, как мгновенно изменилось настроение солдат, как в них стала просыпаться похоть, постепенно перерастающая в сексуальное бешенство.