Лес пигмеев
Шрифт:
– Щит черепахи стоит большие деньги, - сказала Анджи.
– На ужин у нас есть консервы сардин, - напомнила ей Надя, также отвергая мысль съесть беззащитную черепаху.
– Убивать её как-то не подобает. У животного сильный запах, способный привлечь опасных животных, - добавил брат Фернандо.
Столетнее существо всё удалялось спокойным шагом до другого края пляжа, даже не подозревая, до чего была близка к ситуации, когда сама закончила бы свою жизнь в котелке.
Спустилось солнце, тени близ стоящих деревьев заметно удлинились, а на пляже, наконец, подул свежий ветерок.
– Не смотрите в эту сторону, брат Фернандо, поскольку я сейчас окунусь в воду и никоим образом не хочу вас искушать, - посмеялась Анджи Ниндерера.
– Я вам не советую приближаться к реке, сеньорита. Ведь никогда не знаешь, что может оказаться в воде, - не
Однако женщина уже сняла брюки и блузку и в нижнем белье побежала к берегу. И была осмотрительна, оставаясь начеку, когда вошла в воду чуть повыше колена, готовая в случае опасности быстро вылететь на берег. Из той же медной чашки, что использовалась под кофе, путешественница начала поливать себе на голову и делать то с нескрываемым удовольствием. Остальные последовали её примеру, за исключением миссионера, кто так и стоял спиной к реке, занятый приготовлением скудной еды из фасоли и консервов с сардинами, и ненавидевшего воду Боробы.
Надя оказалась первой, увидевшей гиппопотамов. В сумерках вечера те слились с коричневым цветом воды, отчего их присутствие заметили лишь тогда, когда сами подошли слишком близко. Это были две взрослых особи, гораздо меньшего размера, нежели в естественном заповеднике Михаила Мушаши, которые освежались в нескольких метрах от места купания людей. Третьего, малыша, все заметили, когда животное просунуло голову между внушительных размеров задних частей своих родителей. Потихоньку, чтобы не провоцировать гиппопотамов, путешественники вышли из реки и попятились по направлению к лагерю. Грузные животные не проявляли любопытства к человеку вообще; те, спокойные, продолжили себе купаться ещё длительное время, пока не настала ночь, и гиппопотамы сами собой исчезли в темноте. У них, как и у слонов, была толстая серая кожа с глубокими складками, круглые и небольшие уши и очень сияющие глаза цвета красного дерева. Из челюстей свисали два мешочка, защищая собой огромные, квадратной формы, клыки, способные сжевать железную трубу.
– Они ходят парами и более верны друг другу, нежели большинство людей. У животных получается лишь один малыш, о котором те заботятся годами, - объяснил брат Фернандо.
С заходом солнца на землю быстро опустилась ночь, и люди поняли, что окружены непроходимой темнотой леса. Лишь в небольшом просвете берега, где они приземлились ранее, можно было заметить в небе луну. Наступило абсолютное одиночество. Группа путешественников договорилась спать по очереди, пока кто-то один останется бдеть и поддерживать огонь зажжённым. Надя, кого освободили от данной ответственности ввиду её малых лет, настаивала на том, чтобы присоединиться к Александру в его очередь. За ночь мимо проходили различные животные и, в основном, к реке, чтобы напиться, несколько смущённые дымом, огнём и запахом человека. Испугавшись, самые робкие отступали, тогда как остальные принюхивались к воздуху, сомневались, но, в конце концов, одолеваемые жаждой, всё же приближались. Согласно распоряжениям брата Фернандо, изучавшего флору и фауну Африки уже тридцать лет, животных беспокоить не стоило. Как правило, те на человека не нападали, - сказал он, - за исключением случаев, когда сами были голодными либо же сами спасались от нападения.
– Это всё теоретически. На практике же они непредсказуемы и могут напасть когда угодно, - поспорила с ним Анджи.
– Огонь удержит животных на приличном расстоянии. Полагаю, что здесь, на пляже, мы в безопасности. В лесу же опасностей и всяких рисков ещё больше…, - сказал брат Фернандо.
– Да, но в лес мы не пойдём, - осадила его Анджи.
– Вы думаете оставаться на пляже вечно? – спросил миссионер.
– Мы не можем уйти отсюда лесом. Река – наш единственный маршрут.
– Вплавь? – напирал брат Фернандо.
– Мы могли бы соорудить плот, - предложил Александр.
– Ты начитался слишком много приключенческих романов, парнишка, - ответил миссионер.
– Мы примем решение завтра, а пока давайте отдохнём, - распорядилась Кейт.
Очередь Александра и Нади наступила в три часа ночи. Им с Бороб'oй выпало наблюдать восход солнца. Сидя спина к спине с зажатым коленями оружием, ребята разговаривали шёпотом. Будучи в разлуке, они поддерживали связь, но всё равно нашлось ещё немало вещей, которые стоило рассказать друг другу при встрече. Их связывала крепкая дружба и, прикинув, те поняли, что она продлится всю оставшуюся жизнь. Истинная дружба, как полагали оба, противостоит течению времени; она бескорыстна
Уже не раз мать Александра спрашивала сына, Надя ли «его девушка», что он сам всегда отрицал с большим, нежели то было необходимо, пылом. Она не была «его девушкой» в пошлом смысле этого слова. Даже сам вопрос оскорблял юношу. Его отношения с Надей никак нельзя было сравнить с увлечениями, в которых, как правило, увязали его друзья, либо с собственными фантазиями в отношении Сесилии Бернс, девушки, на ком планировал жениться, как только та пришла к ним в школу. Их общая с Надей привязанность друг к другу была уникальной в своём роде, неприкасаемой и драгоценной. И было понятно, что столь глубокие и чистые отношения не свойственны паре подростков разного пола, поэтому о них ребята и не говорили, поскольку никто ничего так бы в этом и не понял.
Час спустя звёзды стали исчезать одна за другой, и небо начало проясняться. Поначалу оно открылось мягким свечением, а вскоре перешло и в великолепное пламя, освещая пейзаж, наделяя последний оранжевыми отражениями. В небе появились различные птицы, чья переливчатая трель разбудила группу. Люди тотчас зашевелились и сами: одни разжигали костёр и готовили что-то на завтрак, другие же помогали Анджи Ниндерере отсоединить пропеллер, чтобы в дальнейшем тот отремонтировать.
Группа была вынуждена вооружиться палками, чтобы как-то сдержать обезьян, кидавшихся на небольшой лагерь, пытаясь там чем-то поживиться. Эта борьба вымотала всех. Обезьяны удалились на дальнюю часть пляжа и оттуда наблюдали за происходящим, ожидая малейшую неосмотрительность людей, чтобы совершить очередное нападение. Стояли невыносимые жара и влажность – одежда липла к телу, волосы промокли насквозь, а кожа сильно горела. Из леса доносился тяжёлый запах разлагающейся органики, к тому же смешанной со зловонием экскрементов, используемых для костра. Путешественникам досаждала жажда, отчего следовало позаботиться о запасах воды в бутылках и загрузить те в самолёт. Брат Фернандо предложил использовать воду из реки, однако Кейт сказала, что так лишь можно заразиться тифом или холерой.
– Мы можем вскипятить её, но при такой жаре не найдётся способа охладить воду, и мы будем вынуждены пить её горячей, - добавила Анджи.
– Тогда приготовим чай, - пришла к выводу Кейт.
Миссионер прибегнул к свисающему из рюкзака горшку, чтобы взять воду из реки и вскипятить её. Та была ржавого цвета, с металлическим вкусом и странным, слегка тошнотворным, сладковатым запахом.
Бороб'a был, пожалуй, единственным, кто ходил в лес на небольшие экскурсии, остальные же боялись заблудиться в этой чаще. Надя заметила, что с каждым разом обезьянка уходила и возвращалась с меньшим любопытством, но со всё большим отчаянием. Девочка пригласила Александра, и оба отправились вслед за животным.
– Не отходите слишком далеко, ребята, - предупредила их Кейт.
– Мы скоро вернёмся, - ответил её внук.
Бороб'a, нисколько не сомневаясь, вёл их между деревьями. Тогда как животное прыгало с ветки на ветку, Надя с Александром с трудом продвигались вперёд, открывая себе дорогу среди густых папоротников, молясь, чтобы никоим образом не наступить на гадюку либо не встретиться лицом к лицу с каким-нибудь леопардом.
Молодые люди шли всё дальше сквозь растительность, не упуская из виду Бороб'y. Ребятам казалось, что те идут по непонятной, едва проложенной в лесу, тропке, возможно, что и по какому-то древнему маршруту, сплошь покрытому растениями, где проходили и животные, направляясь к реке утолить жажду. Насекомые облепили их с ног до головы; осознав невозможность отделаться от назойливых, те смиренно терпели последних. И всё же лучше было не думать о ряде переносимых насекомыми заболеваний, начиная с малярии и до смертельного оцепенения, вызываемого укусом мухи цеце, чьи жертвы сразу погружаются в глубокий летаргический сон и пребывают в нём, пока не умрут охваченными лабиринтом собственных же кошмаров. Местами приходилось руками рушить огромные, преграждающие им путь, паутины; где-то ребята аж до колена утопали в липкой тине.